На этой неделе в 1910 году газета «Ха-ор» день за днем публикует сводки из Иерусалима о стремительно надвигающемся конце света:
Вот вопрос, занимающий всех жителей шара Земли нашей. Поверьте, в эти дни все только и говорят, что о грядущей ужасной катастрофе. И в Эрец Исраэль страх обуял многих жителей. В Меа Шеарим одна женщина упала в обморок, когда ей сообщили, что комета Галлея стала видна в восточной части небосклона. В Яффо женщина разразилась горькими рыданиями. Все с дрожью ждут грядущих дней, и, конечно же, растет число советчиков. Одни считают, что хорошо было бы скрыться в подвалах, пока хвост кометы не минует нас; другие сетуют, что недостаточно у нас воздухоплавательных машин, чтобы летать высоко-высоко; многие отцы пользуются кометою, чтобы заставить детей молчать и слушаться. И один только разговор в Иерусалиме: что же будет в ближайшую среду?
На следующий день:
Волнение в народе весьма велико в ожидании среды — «дня разрушения». Все вставшие в три часа и видевшие комету твердо верят, что настает конец света. Многие общины готовят молитвы ко дню встречи, сотни людей сводят счеты с миром. Общее мнение таково, что утром в среду не будет более людей в Иерусалиме и во всем мире. Тем не менее, многие готовятся провести всю среду в питии и пении, ведь лучше закончить жизнь в веселии, нежели всю ночь перед смертью поститься.
Еще через день:
Почти все жители города бодрствовали этой ночью или поспешили проснуться после полуночи, дабы увидеть прославленную комету. Стоял великий хлад. Облик небес был дивен. Звезды сияли особенным блеском, а хвост кометы словно делил небеса надвое — с запада на восток. В четыре часа появилась комета, и глава ея предстала во всем великолепии. Лицо ея было почти красным, хвост потемнел, когда на востоке уж занималась заря. А когда вышло солнце, запели птицы песни свои радостнее и живее обычного. Ибо никто не желает умереть и рассеяться в мировой бесконечности.
И еще через два дня:
В большинстве своем народ не успокаивался и в четверг, веря, что если мир не был разрушен в среду, то верно назначено его разрушениие на четверг. В общинах йеменитов, выходцев из Халеба и персов молились о спасении мира. И вот прошел четверг — и ничего не случилось: в небесах гуляла милая луна, воздух был сладок и нежен, а звезды сказывали свои древние сказки.
Страшное, невиданное бедствие постигло остров Мартиника в Атлантическом океане между Северной и Южной Америкой. Из горы вблизи города Сен-Пьер вышел огонь, и весь город сгорел, и спаслось не более чем тридцать три человека. В Иерусалиме ни у кого нет на том острове родных и близких, но, тем не менее, слух о несчастье вызвал тут панику, молитвы, вопли и дамские обмороки на улицах города, потому что… вместо «Сен-Пьер» все услышали «Лондон». А дело было так: почтенный господин Гедалья Неро Яир Бландон (муж давно достигший зрелости и даже на несколько лет переживший ея, да продлит Господь дни его, и лишившийся зрения глаз своих), узнав о трагедии и содрогнувшись в сердце своем, отправил по телеграфу сообщение хахаму-баши раву Шаулю Эльяшару: «Горы огненныя разверзлись, сорок тысяч погибло, опасность еще не миновала. Сообщите раву Саланту и вместе молитесь, дабы Господь отвел десницу свою». А место катастрофы не было указано, то ли по недосмотру отправителя, то ли по вине телеграфиста. И телеграмму сию обнародовали в таком виде, и пронесся слух, что Лондон горит огнем. А в Городе том у многих жителей Иерусалима родные и близкие…
170 фунтов стерлингов выслал сэр Мозес Монтефиори раву Шмуэлю Саланту и его сподвижникам, дабы наняли арабских учителей для обучения юношей из талмуд-тор и девиц, внимающих наставлениям в домах учения у наставниц города нашего, языку и письму местному. И полагал он, что сей муж станет в поте лица своего трудиться, дабы исполнить волю его на благо народное. Но как же он ошибался! Салант, хоть и не воспротивился открыто и сообщил, что исполнит волю его, и даже для вида нанял учителя, но тайно науськал хулиганов из Унгарна (то есть из Венгрии — сатмарских хасидов. — Н.З.) и других наемников, кои именуют себя карлинскими хасидами, и начался шум и гам по городу. «Школес, школес! Горе нам, школес устроят в городе!» — кричали все те, у кого нет детей, и разжигали огонь религиозной ревности, и, зная, что именно этого хочет Салант и на него можно опереться, раздували панику, били и проклинали всякого, кто говорил, что это необходимо, так что Саланту удалось отменить сей план. <…> Деньги были отосланы владельцу, но праведный сэр возвратил их, поскольку они уже были предназначены на благо жителей Иерусалима, и деньги были розданы неимущим.
