Жители Иерусалима уже привыкли к тому, что этот город больше скрывает, чем открывает, как в метафизическом, так и в самом буквальном смысле. Его тайны кроются не только под тысячелетними слоями иссохшей библейской почвы и в кавернах святой горы Мориа, но и за тяжелыми, поросшими иссопом, каменными оградами домов Нового Города, которые «веют древними поверьями», несмотря на тот непреложный факт, что даже самые старые из них выстроены никак не более 150 лет назад.

Кто из нас не мечтал проникнуть в таинственный полумрак вечно запертых иерусалимских дворов! Кто не дерзал в сокровенных снах своих пробраться внутрь домов, находящихся во владении иностранных тайных обществ и местных гарпагонов и плюшкиных, чахнущих над златом единой и неделимой столицы трех религий!

В минувшие выходные свершилось - сказка, хотя бы отчасти, стала былью, и Иерусалим, последовав примеру Парижа, устроил первый в своей долгой истории день открытых дверей. Двухдневная программа «Открытые дома», составная часть серии мероприятий, приуроченных к сорокалетию объединения города, прошла под эгидой муниципалитета и компании «Азорим». В нее были включены 84 объекта, начиная с общедоступных музеев, на посещении которых можно было попросту сэкономить несколько десятков трудовых шекелей, и кончая частными домами, куда большинству граждан не удалось бы попасть ни за какие деньги.

Мне, например, всегда хотелось побывать в доме, выстроенном в 1870 году английским художником-прерафаэлитом Уильямом Хольманом Хантом, много лет прожившем в Палестине. Автор знаменитого «Козла отпущения» и зловещей «Юности Иисуса» - монументального полотна, несколько раз провисавшего в процессе работы на своем подрамнике, повергая своего создателя в тяжелую депрессию, - построил один из первых домов за пределами городской стены.

За массивной каменной оградой, посреди запущенного сада, неожиданно обнаружился маленький побеленный барак, в котором жила легендарная «поэтесса Рахель», написавшая, помимо прочего, и стихотворение, посвященное грушевому дереву, которое росло тут же. Сей исторической достопримечательности ныне, увы, уже нет; груша уступила место ядовитой датуре (дурману обыкновенному) с огромными желтыми цветами. Трудно сказать, много ли внутри этого дома сохранилось со времен Хольмана Ханта. Часть основного строения занимают нынешние хозяева, собирающиеся его продавать, а другая часть, судя по обрывкам писем и газет, раскиданным по всем углам, только что оставлена некими русскоязычными съемщиками. Признаться, возникает острое желание, чтобы этот исторический дом достался не какому-нибудь олигарху с запросами, а, скажем, британскому культурному представительству, которое, вняв телепатическим флюидам автора этого репортажа, восстановит здание в аутентичном виде и откроет здесь музей художника, подобный дому-музею пейзажистки Анны Тихо, находящемуся поблизости, на улице Рава Кука.

В двух шагах от дома Рахели распахнул свои двери самый необычный и красивый на бессовестно запущенной улице Пророков дом – Бейт Тавор, выстроенный в 1882-89 гг. архитектором Конрадом Шиком для самого себя. Ныне здесь располагается шведский теологический семинар и странноприимный дом для пилигримов, где на дверных табличках вместо банальных цифр значатся гордые имена шведских городов. В ухоженный садик и приемную, как выяснилось, шведы теперь приглашают горожан и гостей столицы ежеутренне – на чашечку кофе за умеренную плату.

Неподалеку, на углу улиц Царицы Елены и Монбаз можно было проведать Сергиев Посад (архитектор Георгий Франгия, 1890 г.), где в прежние времена останавливались русские паломники, а теперь находится общество охраны природы и общественный совет охраны исторических памятников Иерусалима. Как всегда по пятницам, во дворе устраивается «свободный рынок» - возникшее лет пять назад забавное иерусалимское начинание, где всякий может взять даром любую вещь из кучек выносимого из дома ненужного барахла, по принципу «сегодня ты, а завтра я». Отличие же этой пятницы от всех прочих заключалось в том, что публике разрешили посетить внутренние покои, находящиеся сейчас в аварийном состоянии. Стоит отметить также заслуживающий посещения туалет «типа сортир», со времён Первой мировой войны расположившийся в круглой, похожей на шахматную ладью башенке.

Чуть ниже по Русскому подворью, за православным собором и полицейским участком, гостеприимно растворил свои тюремные врата музей Узников еврейского подполья.

Эфиопская церковь, вне всякой программы, тоже была доступна всем особо взыскующим впечатлений – также, как и живописные развалины нового и новейшего времени на южной стороне улицы Пророков.

Еще одним местом, всегда казавшимся мне непреодолимо притягательным со своей неприступной оградой, было кладбище «темплеров» – немецких колонистов-сектантов из Вюртемберга, в середине позапрошлого века приехавших строить Царство Божье в одной отдельно взятой оттоманской провинции. Рядом со скромными надгробьями немногочисленных Аберле и Вурстов находится монумент памяти 450 братьев, павших во Второй мировой войне. Бок о бок с темплерским, отделенное колючей проволокой, расположено кладбище мессианских христиан, проделавших долгий путь от Биафры и Окинавы до Святой Земли, давшей им последний приют.

Экскурсии и лекции, проводимые ведущими архитекторами, занимали особое место в программе. Одни из них рассказывали о прошлом, другие старались пробудить в публике любовь не только к историческим объектам столицы, но и к ее архитектурному настоящему и будущему. Особый интерес представляла лекция Давида Кроянкера о неосуществленных иерусалимских проектах разных времен, в частности, о плане закладки фундамента Третьего Храма и о проекте больницы в неоготическом стиле, которую собирался воздвигнуть Моше Монтефиори прежде, чем решил построить на этом же самом месте квартал Мишкенот Шаананим, где и проходила встреча.

Вполне естественно, что при такой насыщенной программе даже у настолько жадного до знаний иерусалимца и старательного репортера Букника, как ваш покорный слуга, уже не оставалось времени ни на стадион имени Тедди Колека, где некогда и сам он участвовал в художественной акции по росписи доброй сотни бетонных львов; ни на технологический парк в новом квартале Малха, где ему же случалось препираться с представителями строительных властей. Не успел он побывать и на городской станции по наблюдению за птицами – а ведь все вышеперечисленные места сами по себе вполне заслуживают внимания. Как-нибудь в другой раз мы с вами побываем в здании Верховного суда, в сказочной гостинице "Америкэн Колони" в Восточном городе, в греческой патриархии и в лепрозории, в здании профсоюза врачей, где в девяностые годы била ключом культурная житуха русского общинного дома, и во многих других местах. Иерусалим практически неисчерпаем – век живи, век учись...