Шолом Аш родился в 1880 году в польском городке Кутно. Один из десяти детей Мошека Аша, держателя постоялого двора и торговца скотом, Шолом получил традиционное религиозное образование. В юности он уехал учиться во Вроцлавек. К 18 годам знал три языка (иврит, идиш и польский) и зарабатывал частными уроками и написанием писем для малообразованных жителей города. Отсюда уже недалеко было и до литературного творчества. Первую книгу Аш написал в 1899 году и показал ее известному еврейскому писателю Ицхоку-Лейбушу Перецу. Тому понравилось, но Ашу он посоветовал в дальнейшем писать не на иврите, а на идише. Шолом последовал совету.

Начав с изображения жизни в местечках, Аш прошел определенную эволюцию в отношении к традиционному быту и укладу: от мрачных и унылых картин патриархального быта первых новелл он обратился к описанию тепла и сердечности людей в маленьких городах. Возможно, сказались его отъезд из дома в юном возрасте и дальнейшие многочисленные переезды. Из Вроцлавека Аш переселился в Варшаву, где женился на дочери польско-еврейского писателя М. М. Шапиро. В 1908-м отправился в Палестину, а оттуда спустя два года уехал в Америку. Во время Первой и Второй мировых войн Аш жил в Америке; в промежутке между войнами побывал во Франции, Польше и Палестине. Последние два года жизни провел в Израиле, а умер в Лондоне. Приезжал и в советскую Россию – здесь Ашу показывали парад с участием еврейских спортсменов и поставили спектакль по его роману «Бог мести», что, некоторым образом, исключительное событие. Эфрос по этому поводу говорил: «Кто осмелился перевести произведения Шолома Аша, сделал геройский шаг. Я не знаю, кому принадлежат эти переводы, но Комиссаржевская была в восторге…»

«За веру отцов» Шолома Аша - один из самых ранних исторических романов на идише. События книги происходят в середине XVII века в Украине и Польше и повествуют о массовом уничтожении евреев казаками, восставшими в 1648 году под руководством Богдана Хмельницкого. Главные герои – корчмарь Мендл и его сын Шлоймеле живут в городе Злочеве, в глубине подольских степей.

Мендл был единственный еврей, который отважился открыть корчму и взять в аренду православную церковь в далекой степной глуши, так близко к запорожцам. Он даже наведывался в Сечь, на тот берег Днепра, где вольные казаки собирались на совет, чтобы выбрать гетмана или решить, а не повоевать ли с турками… Мендл неплохо ладил со своими соседями, казаками. При корчме он держал небольшую лавку, и торговля приносила приличный доход. Но Мендл тосковал. Он не мог жить без евреев. А евреи не хотели селиться в Злочеве. Нечистое место… Здесь не было ни синагоги, ни еврейского кладбища.
В первой половине романа Мендл добивается от помещика разрешения построить синагогу. Ради этого он готов стерпеть унижение, «сыграть медведя» для польских панов: надеть медвежью шкуру и под ударами плетей рычать и танцевать.
Но вот разрешение получено, в Злочев начинают приезжать на жительство евреи. Совместными усилиями они строят храм, в ковчег помещают свитки Торы – новый свиток злочевской общины и привезенные другими раввинами, оставшиеся от разоренных местечек и синагог.

Ни одна капля крови мучеников, ни одна слеза беженцев не упала еще на чехол свитка. Еще он чист, незапятнан, и сильным, свежим выглядит его хранитель — Мендл. Крепко обнимает он сильными, неловкими руками новый свиток. Сердце замирает от святого бремени, которое он взял на себя: быть главой общины. Он чувствует это великое бремя, столь знакомое главам погибших общин. Вот он стоит среди них, и сердце стучит в груди: не придется ли ему так же, как им, жертвовать жизнью за свою общину, за свою Тору?
Жертвовать, конечно, придется, но не сейчас. Сначала Мендл женит десятилетнего сына, спустя четыре года отправит его в люблинскую ешиву, где учатся такие же, как Шлойме, молодые мужья. Через шесть лет Шлойме вернется к жене, которая за это время превратится в стройную красавицу с большими темными глазами. Жизнь для этих двоих только-только начинается, но однажды в субботу, в праздник Дарования Торы Злочев слышит крики двух гонцов из Корсуня: «Спасайте жизнь, евреи!»

Фабула романа строится на неизбежности выбора: спасать жизнь или спасать от поругания веру. Не всякий раз этот выбор однозначен. Когда жители уходят из Злочева, Мендл как глава общины хочет остаться, чтобы защищать синагогу. Но мудрый портной – святой человек, духом-хранителем возникающий в самых сложных эпизодах романа, – говорит Мендлу:

Когда Всевышний изгнал наш народ из Святой земли, говорит Талмуд, евреи были виновны в таких преступлениях, за которые полагается смерть. Но Господь излил Свой гнев на камни и дерево. Он уничтожил Храм, но люди были спасены. Так что же, вы хотите быть лучше Всевышнего? Камни и дерево остались защищать? Приберегите ваше мужество, оно пригодится для других дел. Придет еще время, когда оно вам понадобится. Спасайте ваши жизни, они принадлежат не вам, они принадлежат Богу!
Самый трагический и мощный эпизод в романе – осада города Тульчина, где собрались оставшиеся в живых окрестные евреи и тульчинские поляки. Они заключают между собой договор, обещая сражаться с казаками до смерти или победы. В Тульчине евреи из напуганных овец становятся львами. Они надевают белые одежды и выходят из крепости с ножами в руках, и уже один вид этих людей повергает казаков в бегство - те уверены, что их преследует разъяренный еврейский бог мести.

Ничто не могло остановить (евреев). С горящим взглядом носились они в облаках порохового дыма, рвали врагов зубами, выкалывали пальцами глаза, втыкали в шею длинные ножи, которыми режут скот. Бывало, еврей бросался на казака, вцеплялся в него, впивался зубами в горло и не отпускал, пока оба не падали на землю и еврейская кровь не смешивалась с казацкой кровью.
Однако битва – далеко не финал этой истории. Главное - испытание веры. Шолом Аш проводит своих героев сквозь ужас массового уничтожения и оставляет наедине с Богом в те минуты, когда люди уже ничем не помогут. Роман, возможно, кому-то покажется слишком схематичным, простой последовательностью драматических эпизодов. Но почти в каждом из них Мендл и его община должны сделать выбор между жизнью и верой. Можно попытаться сохранить жизнь ценой перехода в чужую веру или умереть за свою. Шолом Аш, таким образом, пишет не только о казацкой резне и вероломстве поляков, но в первую очередь о том, что делает еврея евреем. Момент выбора для иудея – это не точка невозврата, как бывает у других народов и в других историях; это, напротив, точка, куда снова и снова приходится возвращаться каждому следующему поколению. Многим героям Аша придется сделать выбор лишь однажды - и погибнуть; другие с каждым новым витком будут терять дом, друзей, родных, но в итоге все равно придут к последнему испытанию.

Он ходил по ярмарке среди мужей, потерявших жен, среди вдов и сирот. В чем смысл их страданий? Шлойме не мог этого понять, и у него было тяжело на сердце, потому что, как известно, от страданий до сомнений — один шаг.
Однажды он забрел в переулок и увидел: у открытых дверей лавки стоит старик, зазывает покупателей. Но в лавке ничего не было, и удивленный Шлойме спросил торговца:
— Что же вы продаете? Где ваш товар?
— Продаю упование на Всевышнего, — ответил тот.
Другие книги этой серии:
Не опаздывать, не высовываться
Горькая книга оптимиста
Гетто как предчувствие