«Идишфест-2007» можно без преувеличения назвать историческим событием. Фестивали еврейской музыки существуют на постсоветском пространстве уже десять лет. У них свой круг, свои традиции, своя целевая группа. Формально, типовой "клезфест" – это в среднем недельная программа «нон-стоп», включающая мастер-классы, семинары, лекции, занятия идишем, кофе-брейки, джем-сейшены и просто тусовки. Здесь встречаются разные поколения и стили, рождаются совместные проекты, открываются новые имена. Но на этот раз мы имели дело с идеальным "клезфестом", преодолевшим все крайности и излишества, свойственные этой субкультуре. Мы стали свидетелями пресловутого «чуда настоящего события».

То самое «реальное/невозможное», о котором так много говорили современные философы, – вот это событие, применительно к феномену "клезфеста", и свершилось.

Три источника

Создатель «Донафеста/Идишфеста» Анатолий Пинский, выдающийся педагог, артист, общественный деятель, передал нам уникальный сплав своих идей через такие «долгие дела», как реформы среднего образования, первая московская свободная вальдорфская школа (ныне – школа № 1060), музыкальный ансамбль еврейской песни «Дона», московский международный фестиваль еврейской музыки и культурно-политическая концепция идишкайта, изложенная в статье «Автоинтеграция. Опыт современной постановки еврейского вопроса». «Идишфест-2007», посвященный его доброй и светлой памяти, стал местом преодоления инерции трёх основных «клезфестовских» стихий – школьной самодеятельности, нью-эйджевской «новой ритуальности» и «возрождения еврейской культуры». Анатолий Пинский пришёл в мир «клезфестов» всего три года назад, когда эти стихии уже давно там работали. Но именно он своим пассионарным усилием дал этим стихиям полностью проявиться, достичь некоего синтеза и диалектически преодолеть себя.

«Клезфест» позиционируется как «фестиваль-семинар», на котором предполагается «встреча» духа профессионализма с духом самодеятельности. Культовые фигуры еврейской ниши в world music преподают новичкам и "продвинутым слушателям", играют с ними вместе и дают возможность долгосрочного творческого контакта. Здесь важно не соскользнуть в «местечковый междусобойчик» и не позволить семинарскому духу полностью доминировать над фестивальным. На многих предыдущих "клезфестах" финальный концерт, при всем его неизменном пафосе и драйве, ощущался во многом как своего рода экзамен. Главными героями события были музыканты – дебютанты и преподаватели, каждый со своей историей, и все вместе как «семья», – а зрители были, скорее, «свидетелями» радостного для музыкантов события. «Идишфест-2007» преодолел эту рутину. Ежедневные концерты, впечатляюще разнообразные по стилю, репертуару, аудитории, месту, были очень «всамделишными», «взрослыми», это была прямая работа на зрителя, на москвичей, при мощном единении музыкантских миров и индивидуумов в совместном потоке, в служении духу музыки.

Что-то новое произошло и с «ритуализованностью процесса» – этой важной характеристикой «клезфестов», хорошо известной в их внутреннем кругу. Здесь всё ритуально: концерт-знакомство, долгие джем-сейшены, финальный концерт, когда все участники стоят за кулисами и фактически «держат поле», полуимпровизированный прощальный банкет с традиционными тостами – этот секулярный «тиш», который длится всю ночь. Питерские "клезфесты", знаменитые своими технологиями непрерывного бондинга, начинались с круглого стола, на котором каждый участник должен был за пятнадцать минут подготовить рассказ о своем левом соседе – классическое упражнение
в духе «психологических тренингов личностного роста». Учитывая особую роль разучивания нигунов и других элементов медитативных и экстатических практик, например, на питерских «Клезшулах с Майклом Альпертом», или на последнем нью-йоркском «КлезКампе», который назывался «Хасидиш Йидиш», можно условно говорить о некоем «секулярном хасидизме» или даже, более осторожно, о своеобразном «Jewish secular new age spirituality» таких мероприятий. Символично, что основателем «идеального клезфеста» стал руководитель вальдорфской школы. И тут очень важно, что вкус и чувство меры помогали Анатолию Пинскому брать от «нового века» только конструктивное, ум и интуиция фильтровали всё лишнее. Результатом этого процесса стала интересная трансформация "клезфестовского" ритуала, особенно ярко выраженная, по словам всех участников, на джем-сейшене в «Клубе на Брестской». "Клезфесты" и многочасовые джем-сейшены на них всегда ощущались как трансперсональные переживания, как мистический опыт группы. Но на этот раз не было «синдрома секты», который, как не раз отмечалось, немножечко присутствует на «клезфестах». Наоборот, там царил дух чистоты и свободы. Хочется сказать, что событием управляла безусловная воля Сотворившего и нас, и эту музыку. А ведь именно этой Воле – и никакой другой! – нам достойно и подобает доверять и подчиняться.

Наконец, очень важно, что на «Идишфесте-2007» возникло ощущение качественного прорыва в осмыслении культурно-идентификационной проблематики «клезфеста». За любым нишевым музыкальным этническим «ривайвлом», будь то кельты или растаманы, стоит идеология, которая на некоем определенном витке должна будет «преодолеть себя». То же самое относится к «возрождению идишкайта». Думаю, что транснациональный, «секулярно-экуменистический» пафос «нового идишкайта» еще вчера существовал на "клезфестах" лишь как нечто не вполне осознанное, а сегодня это уже центральный, решающий момент в идентичности. В проекте «Современный идишкайт» неожиданно и парадоксально реализуется образ, одинаково важный для европейской культуры и Pax Iudaica: еврей, отдающий себя миру как «символ человека», как воплощение «своего чужого», «другого себя». Конечно, принцип взаимообмена субтильной, невербальной информацией между Евреями и Народами реализуется уже в самой клезмерской музыке. Ведь эту музыку другие культуры как бы дали «в рост» евреям и теперь имеют хороший процент с неё в виде высококачественного продукта world music.

Yid’N’Tish’ность

Но параллельно с музыкой идет интенсивная вербальная, идеологическая проработка вопроса. В последнее время появилось много актуальных текстов, призванных дать реалистическую оценку того, как функционирует идишкайт в качестве течения в мультикультурном «информационном обществе» и бренда на культурном маркете. Посвященный этим вопросам манифест Пинского «Автоинтеграция» сейчас уже принадлежит истории, но в то же время он живо актуален. Это история, которая создается на наших глазах, культура, которая формируется прямо сейчас, это практика современного идишкайта. Примером такой практики может быть деятельность группы «Дона», с её характерным пафосом культуртрегерства, канонизаторства, наведения «мостов».

«Автоинтеграция», отсылающая к классику еврейской идеологии, «почти однофамильцу» автора Леону Пинскеру, сама уже является классикой и ставится в широкий культурный контекст, например, Михаилом Дорфманом, ещё одним чутким аналитиком и идеологом современного идишкайта. Не следует обходить вниманием и концептуальные сборники «Музыка Идишкайта», вот уже третий раз выходящие под эгидой «Донафеста/Идишфеста». Редакторы сборника – Анатолий Пинский, Анна Пинская, Анна Смирнитская, теперь и Яна Овруцкая – и все авторы сборника, также создатели «Донафеста», упорно делали свое дело, веря в его важность и серьезность, по-пушкински «приемля равнодушно» косный жупел «дилетантизма», которым их поначалу пытались стращать некоторые искренне заблуждающиеся единомышленники. Теперь видна вся суть революционного, интеллектуального рывка этих людей, проведенной ими «работы на осмысление». Как один из авторов сборника, я благодарен его создателям за свою причастность к столь важной работе.

Санскритский шрифт на титульной обложке выпуска 2005 года, рефлексия на тему культурно-символической природы «нового идишкайта» в нашей беседе 2006 года с Анной Смирнитской, программная лекция Алиши Свигалс в сборнике 2007 года. В этой лекции нью-йоркская скрипачка и композитор, со-основательница культовой группы «Клезматикс», символизирующей тренд, четко проговаривает смысловые границы, за которыми «клезфест» перестает быть связанным преимущественно с еврейской идентичностью. Пытаясь художественно-синтетически обобщить сложный круг понятий, который только еще разрабатывается, я предлагаю пока использовать термин yid’n’tish’ность, по аналогии с rock’n’roll. Это культурно-эстетически оформленный идишкайт, главной практикой которого являются такие фестивали, как «Идишфест-2007» или неаффилированный «еврейско-транснациональный» фестиваль с характерно «yid’n’tish’ным» названием «NOS» (то есть, одновременно и еврейский нос, и европейское «мы»), куда не зря был приглашен Майкл Альперт. Кстати, на минувшей «КлезКанаде» в канун субботы поздно ночью Майкл Альперт проводил самый настоящий музыкальный «тиш» – многочасовую медитацию с пением нигунов за длинным столом, при свечах, с одной бутылкой водки, от которой могут напиться допьяна сто пятьдесят евреев.

С помощью клезмерской «yid’n’tish’ности» осуществляется, так сказать, перекачка информации по каналу современной культуры из еврейского эгрегора в мировой и обратно. Пере-katshke, если использовать для каламбура образ утки, «пере-katsh-енный» из идишского фольклора в поле contemporary world music. Из года в год на «клезфестах» усиливается тенденция в сторону мультикультурного, полистилистического и интернационального настроения. Хитом последнего «Клезфеста в Петербурге», весьма приверженного серьёзной работе с наследием, был двухчасовой безумный нон-стоп Джоша Долгина a.k.a. DJ Socalled, гениального хип-хоп-клезмера из Канады, в «Ред Клабе». А руководителем «ФЕОРовской» (!!!) программы «Идишфеста-2007» стал культовый блюз-гитарист, шоумен и автор песен Ваня Жук, создатель клезмер-гараж-бенда «Наеховичи», играючи «подсадивший» сотни русских тинейджеров на идишкайт через вибрацию пляшущих ног. Кстати, благодаря его энтузиазму, в концертах участвовал ещё один проводник «yid’n’tish’ности» – берлинский клезмер-панк-шансонье Дэниел Кан. Дэниел - создатель пост-брехтианского кабаре «Painted Bird», названного честь скандально известной книги Ежи Косинского, и автор гениального каламбура «L’Unternational», впечатляюще созвучного нашим разговорам с Аней Смирнитской. Но интересно, что самый главный «хасидэс», если понимать его в «секулярно-клезфестовском» смысле слова, начался, как ни парадоксально это для кого-то прозвучит, в пятницу вечером в «Клубе на Брестской». Все участники этого джем-сейшна единодушно свидетельствуют, что он был кульминацией фестиваля в духовном и художественном смысле и явил собой необычайное единение всех участников и зрителей. Одним из главных героев этого музыкального чуда был Дэйвид Кракауэр, создатель проекта "Klezmer Madness", этот гениальный «nuts(c/k)ra(с)k(au)er» еврейской музыки, работающий, как и Джон Зорн, на стыке разных «полей»: академической классики, клезмера, поп-культуры. Я не слышал его выступления, но после концерта видел в его руках салфетку, протянутую ему после самого безумного соло благодарным пожилым слушателем. На салфетке было написано: «Просьба! 7-40!». Дэйвид говорит, что хотел бы сделать эту салфетку обложкой своего нового диска.

Уроки Идишфеста

«На этом фестивале что-то удивительное произошло, – говорит Тимур Фишель, любимец и душа «клезфестов», собиратель, исполнитель и переводчик еврейских песен из Таллина, – не могу понять и объяснить. Много ярких концертов и фестивалей бывало. И часто концерт бывает интересный, много мощных исполнителей высокого уровня, но все номера раздробленные, все отдельные. А сейчас мы оказались в потоке какого-то вихря, в котором оказались все совершенно, пик был в «Клубе на Брестской», гипноз какой-то, охвативший всех. Одно из сильнейших впечатлений – как завелись преподаватели и завели друг друга и всех. Как Дэйвид Кракауэр после концерта в клубе осекшимся, изменившимся голосом, будто вот-вот заплачет, сказал, что такое у него – третий раз в жизни! Это меня и многих слышавших его поразило: он же играл и играет на огромных фестивалях, и в Кракове и в Торонто. И по тому, как он это говорил, было совершенно ясно, что это не просто дежурный комплимент. Он сказал, что такое, как после «Клуба на Брестской», у него в последний раз было 20 лет назад… Одновременный эмоциональный порыв многих людей сыграл решающую роль. Почему он возник – то ли от обиды, что Толи нет рядом, то ли от радости, что, несмотря ни на что, все состоялось на уровне не меньшем, чем виделось Толе: ведь большинство народа, и я в том числе, было уверено, что с уходом Пинского московских фестивалей точно не будет… Наша потребность встречаться и творить вместе колоссальна. Не только общаться и дурачиться [в прощальную ночь на базе фестиваля Тимур поразил всех крутым музыкальным травести-шоу в женской одежде!!! – П.К.], но именно творить, выступать вместе – жгуче необходимая вещь».

«Совсем развёрнуто не получается сказать, – признаётся солистка рижского клез-бенда «Форшпил» Саша Лурье, в самом образе которой как бы воплощается этот идишский концепт живости и веселья, «lebedik un freylakh», – слишком много ещё эмоций, пока не превратившихся в слова. Главное слово – восторг. Эта атмосфера, которую там удалось сотворить, абсолютно неповторима. Конечно, это был больше инструментальный фестиваль. Так получилось. Просто такие музыканты, как Алиша Свигалс, Дэйвид Кракауэр и Мерилин Лернер, не могут не зарядить этой энергией. Получилось, что это классы музыкотворения и музыкообновления. У меня было полное ощущение, что клезмер в "наших" окрестностях приобретает новые формы, а за ними идут новые мысли. Мы все переплели всё и сделали это одним большим и новым организмом». Впрочем, преподавательница идишской песни Адриана Купер не считает, что на фестивале был какой-либо перекос в сторону инструменталистов по сравнению с вокалистами. Наоборот, «на этот раз все музыканты хорошо знали слова песен и тонко работали с певцами, а сами певцы прекрасно играют на разных инструментах… Здесь был достигнут идеальный, правильный баланс между игрой и пением».

«Для меня «Идишфест-2007» начался с доброго несерьезного «домашнего» концерта-знакомства в Видном, – рассказывает Дина Гидон, преподаватель идиша и исследовательница еврейского фольклора из Петербурга. – Там было много музыкальных шуток: презентация Геной Фоминым нового инструмента «генафона» [так гениальный кларнетист «Харьков Клезмер Бэнда» и независимый аранжировщик «вне стилей» обозначил пародийно-«духовое» пение в кулак – П.К.], номер кого-то из «Доны»: барочная музыка играет, все ждут, когда же начнется клезмер, а он так и не начинается до самого конца, игра на зрительских ожиданиях. Презентация акапельных двухголосных "Лимончиков", которые прошли красной нитью через все концерты фестиваля за исключением только Гнесинки, и когда ты, Паша, стал петь Lomir Ale Ineynem на мотив We Shall Overcome. ФЕОРовский концерт был для меня знакомством с преподавателями. Хотя давно знаю их всех по записям, впервые видела живое выступление. Каждый из них по очереди раскрывался как прекрасный цветок. Мэрилин Лернер играла так, что мурашки по коже – это была не музыка, а настоящая любовь. Алиша Свигалс поразила энергетикой и техникой, Дэйвид Кракауэр тоже, только Адриана Купер не пела – женщинам было нельзя. В Гнесинке ощущался филармонический, академический формат, позволивший исполнить серьезные глубокие произведения. Пронзительная сольная вешь Кракауэра (как она называлась? что-то вроде "Разрушенная синагога"), дуэт Адрианы и Мэрилин – музыка Мэрилин Лернер на стихи Анны Марголин – серьезная современная музыка. В первом отделении были только зарубежные звезды, во втором – все остальные. В перерыве было за "наших" боязно – смогут ли они держать планку? Но когда после антракта заиграл "Харьков Клезмер Бэнд" стало понятно, что все в порядке. В «Клубе на Брестской», конечно, надо было «зажигать», и это получилось: мощный, живой и жизнерадостный концерт, с напором, драйвом, возраставшим от начала к концу, превратившийся в настоящий праздник. Случайно подслушанная реплика одной незнакомой дамы: "Надо же, какая эта еврейская музыка, оказывается, зажигательная". Дэйвид Кракауер, закончив выступление и спустившись со сцены, принялся всех нас обнимать, а под танцевальную сюиту в исполнении капеллы Марика Ковнацкого пустилась в пляс и завела всеобщие танцы сама Адриана Купер. Про гала-концерт, который был на следующий день, заранее было понятно, что будет хорошо, и как именно будет хорошо. Всё так и было – и очень было жаль, когда оно закончилось».

Смелая догадка Анатолия Пинского о том, что идишкайт теперь может и должен будет стать актуальным достоянием и частью идентичности не только для евреев, является чем-то очень своевременным. Это, так сказать, «и раньше было ясно», но только сейчас стало «и не рано, и не поздно» об этом сказать. Видимо, лишь отрефлектировав социальную, политическую, культурную и экономическую природу «нового идишкайта», мы можем действовать «по-взрослому» и творить, «твердо стоя на ногах». Но, еще точнее говоря, невозможно «сначала осознать, а потом начать действовать». Осознание идёт одновременно с действием, и само является действием, обязательно что-то меняющим. Культурно и эстетически «оформленная» yid’n’tish’ность – это не только «направление» или «бренд». «Идеальный идишфест» доказал, что yid’n’tish’ность – это практика прежде всего. А практика есть активное познание предмета, преобразующее отношение к действительности.

Так нас учили в школе, где мы учились. Учили правильно.