Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
И неясно прохожим в этот день непогожий
Ксения Рождественская  •  6 июня 2008 года
Рипли безумна. Штирлиц мертв. Чебурашка - еврей.

Есть довольно простой, даже пошлый способ получить удовольствие от любого фильма: надо придумать ему интерпретацию. Представьте себе, что главный герой, например, только что умер и весь фильм – продукт его агонизирующего сознания. Или представьте себе, что герой сумасшедший и на самом деле лежит где-нибудь в палате, накачанный лекарствами. Или представьте себе, что герой – еврей и его религиозная принадлежность — главный двигатель сюжета, но об этом никто, кроме вас, не знает. (В случае с фильмами Вуди Аллена полезно, наоборот, представить себе, что герои – не евреи, но об этом никто, кроме вас, не знает.) Фильмы немедленно расцветают сотнями смыслов, единственный минус – соседи раздраженно на вас шикают, когда вы ржете на самой трогательной сцене.

Этот способ работает не всегда. Его бессмысленно применять, когда герой – мертвый сумасшедший еврей, или когда кино и без того перегружено смыслами. Но если вам скучно, а на экране прямолинейная честная драма, подростковое фэнтези или бодрый, без изысков, слэшер, - самое время поэкспериментировать. И тогда даже самые нелепые поступки героев получат пусть неожиданное, но оправдание, а сюжет окажется гораздо проще и забавнее, чем вы думали.

Например, «Гарри Поттер и философский камень». Хороший Поттер – мертвый Поттер. Умер, предположим, в годовалом возрасте, вместе с родителями - какой-нибудь маньяк пришел и вырезал всю семью. Кому может казаться, что Гарри все еще жив? Конечно, его двоюродному брату Дадли, одинокому толстому мальчику, с которым никто не дружит. Его жизнь тосклива и скучна, мать над ним трясется, габариты не позволяют ему бегать и прыгать – и вот он, подслушав однажды родительские разговоры о том, «какой все-таки ужас, бедные Поттеры, мальчику сейчас было бы уже десять», начинает воображать сильного брата. Гарри удается все, на что не способен Дадли: Дадли толстый – а Гарри умеет летать, с этим никто не дружит – у того есть двое друзей, мальчик и девочка, этого достают родители – а у того родители остались движущейся фотографией в альбоме. Правда, Гарри часто издевается над Дадли, но посмотрите «Бойцовский клуб», там примерно то же самое.

Представить героя безумным – самый простой способ порадоваться любому фильму. Что есть кино как не история частного безумия? Например, «Крепкий орешек». Предположим, герой Джон МакКлейн – параноик. Его психика подорвана. Отношения с женой не ладятся, работа тяжелая, за каждым углом мерещатся злодеи. Он приезжает к жене, ложится отдохнуть прямо у нее в офисе. Во-первых, он находится в чужом месте: не в родном Нью-Йорке, а в Лос-Анджелесе, не на улице, а на каком-то этаже небоскреба. Во-вторых, он беспокоится, что жена его выгонит. В-третьих, скоро Рождество, а, как известно, в праздники все психические проблемы обостряются. Разумеется, МакКлейн просыпается в уверенности, что здание захвачено террористами. Воспаленная психика подает ему сигналы: будут террористы – он сможет почувствовать себя нужным, и жена тоже поймет, что он незаменим. Потом террорист нападет на жену МакКлейна, она испугается, и тут как раз появится наш герой и всех спасет. Каждого загулявшего менеджера он считает убийцей, у каждого видит в руках пистолет. В конце фильма жена выводит МакКлейна из разгромленного им здания. Она обнимает его нежно, как медсестра.

Безумие или посмертные глюки – это слишком просто, а после «Шестого чувства» и слегка неприлично. Лучше заняться менее очевидными интерпретациями. Например, давайте решим, что героиня какого-нибудь «Терминатора-2» - еврейка. Тем более, ее зовут Сара – ну и что еще мы можем предположить? У Сары есть сын, за которого она дико беспокоится. Не так, как обычные матери, а гораздо, гораздо сильнее. Сару держат в психушке – очевидно, это визуализация любимого выражения еврейской матери «ты меня с ума сводишь». Ей одновременно кажется, что сын станет властелином мира и что мальчику грозит страшная опасность. Опасность она видит в железном непобедимом арийце, который когда-то за ней гонялся. Потом, правда, выясняется, что есть еще более ужасная сила: текучая и в полицейской форме. Мать бросается спасать сыночка – ну и весь мир заодно.

Мы дали вам общую канву, наполнением займитесь сами. Элен Рипли безумна. Штирлиц мертв. Чебурашка - еврей. Кинематограф – наше отечество.

Еще:
Менее очевидные интерпретации
Еще менее очевидные