Началось с того, что бывшая медсестра пенсионерка Сима захотела воплотить в дереве образ покойного мужа Хаима.
И уже почти доделали мы с Симой образ мужа.
Но в прошлый понедельник Сима сидит, смотрит прямо и ждет, когда я замечу, что что-то ей не так.
А на листочке из дома нарисованы шариковой ручкой губы покойного Хаима.
Чтобы то есть я переделал деревянного Хаима по Симиной памяти с листочка.

— Нет, Сима, — говорю я, — не буду ничего исправлять!
— Ах, так! — отвечает медсестра в отставке, — тогда мне здесь больше делать нечего, и я пошла!

И делает некое движение, что прямо сейчас встанет и уйдет.

— А меня, Сима, этим на испуг не возьмешь. И тогда Хаим твой покойный останется недоделанный! Я против всяческих изменений в сложившемся облике Хаима, но если ты настаиваешь, то я, конечно, вынужден дать тебе инструментарий.

Дал я Симе ножички и пошел, сокрушаясь, дальше всем указывать.

Конечно, украдкой следил за тем, как Сима по Хаиму скребет тут и там.

А тут еще пришел Симин бойфренд Зеев ей шепотом подсказывать, где что исправить, хотя в жизни он с губами Хаима не сталкивался.

И вот когда Сима, запутавшись в хаимовых губах, уже не знала, что делать, и не ждала милости от природы, я взял в руки ножички и быстрыми ловкими движениями вернул на место всю нижнюю часть лица деревянного Хаима.

Наш с Симой антагонизм постепенно побледнел и стал исчезать.

А потом, уже в конце, я дал Симе специальный воск для полировки деревянных портретов покойных мужей. Хаим засверкал и залоснился.
Сима стала счастлива.

Когда уже все разошлись на обед, а я собирал по мастерской молотки, услышал за спиной, как Сима говорит Зееву:
— Нет! Я должна Сашу обнять!
— Я отвернусь, — быстро согласился покладистый бойфренд.
Интересно, с чего начнется следующий понедельник.

На фото Хаим

И про другое.

— Ицхак, ты в фашистов стрелял?
— Стрелял.
— И падали?

Почему все смеялись, не знаю.

Дед Ицхак