В чем состоял грех золотого тельца

Существует немало объяснений того, что именно являл собой грех золотого тельца. Представляется, что наиболее соответствующей прямому смыслу стихов Писания является интерпретация Рамбана. По его мнению, телец должен был заменить растерянным евреям не Всевышнего, а Моше. Такое объяснение естественно укладывается в слова Писания (Шмот, 32:1): «Народ же увидел, что Моше медлит спуститься с горы, и собрался народ на Аѓарона, и они сказали ему: “Встань! Сделай нам божество, которое пойдет перед нами; поскольку этот Моше, человек, который вывел нас из страны египетской, — мы не знаем, что с ним”». Следуя этому объяснению, легко понять, почему народ безмолвствует, когда, спустившись с горы, Моше на глазах у всех разбивает созданного с таким энтузиазмом тельца. Казалось бы, они лишились божка. Это свидетельствует о том, что телец предназначался стать заменой Моше. Раз он вернулся, на что им телец?

Если немного углубиться в рассматриваемую нами тему, можно сказать, что евреи сделали тельца, потому что хотели создать вместилище для славы Творца — ощутимый материальный предмет, который станет сакральным, удобный объект для соотнесения с Ним. При всех очевидных различиях его можно уподобить Ковчегу Завета и статуям херувимов на его крышке. Народ захотел, чтобы вместилищем Его славы стала золотая статуя тельца. В целом следует отметить, в этой идее есть своя логика. Можно усмотреть определенные параллели между ней и концепцией Святилища.

Потребность людей в вещественности и наглядности кроется глубоко в душе. Трудно обращать свои помыслы к абстрактному Творцу, принадлежать только Ему. Чем выше степень абстракции, тем сложнее. Иногда это столь тяжело, что, возможно, полное выполнение данной задачи вообще не под силу рядовому человеку. В жизни мы сталкиваемся с множеством вопросов, пустячных и важных. Важные вопросы могут быть: в кого я верю, чему служу? К числу пустячных относятся все остальные. Верно, что общее правило сформулировано в Торе: «За Г-сподом, вашим Б-гом, идите…» (Дварим, 13:5), — но в наше время, когда мы еще не достигли уровня, описанного пророком: «И твои уши услышат глас позади тебя: “Вот дорога, по ней идите, когда направо, а когда налево”» (Йешаяѓу, 30:21) — этот принцип и сам становится источником проблем. Если бы Г-сподь четко и прямо сказал каждому из нас, что он лично должен делать, все было бы просто и ясно, но не каждый слышит глас с Неба. У нас есть только общие наставления, и, даже если в них и можно выделить разные уровни, люди всегда ищут задачи попроще.

Высказывание «из уст Моше вещала Шхина» (Реайя, Меѓемана, Пинхас, 232.1) означает, что тот сам был подобен Ковчегу Завета и скрижалям. В конечном итоге мы узнаем Тору от Моше, он являет собой канал, посредством которого происходит откровение Творца в мире. Когда Моше не спустился с горы, евреи сочли, что даже Аѓарон не может стать его достойным преемником, и им надо найти альтернативный способ получения откровения. Тогда они принялись за сооружение тельца. В ответ на обвинение Моше: «Что сделал тебе этот народ, что ты навел на него [столь] великий грех?» И сказал Аѓарон: «Да не возгорится гнев господина моего! Ты же знаешь, что этот народ [погряз] во зле. Они мне сказали: “Сделай нам божество, которое бы шло пред нами, ведь Моше, этот человек, который вывел нас из страны египетской, — мы не знаем, что с ним случилось”. А я им сказал: “У кого есть золото, снимите с себя”. И отдали мне; и я бросил его в огонь, и вышел этот телец» (Шмот, 32:21–24). Аѓарон не отрицает, что сделал тельца, он только хочет сказать, что намеревался достичь иного результата.

Благодаря этой интерпретации становится понятнее, как все могло произойти. Речь идет не о том, что люди, которые только что слышали от Самого Всевышнего: «Я, Г-сподь, твой Б-г…», — сознательно встали на путь идолопоклонства. Все кончилось этим, но изначально они хотели иного. Однако в таком случае возникает вопрос: почему тогда этот грех занимает столь важное место, в чем его особенная тяжесть?

Все началось с того, что собрались устроить «Завтра — праздник Г-споду!» (Шмот, 32:5); для этого события нужен был особый символ. Им являлся телец, но он недолго остается символическим аксессуаром посвященного Всевышнему религиозного праздника. Он все дальше и дальше отходит от своего изначального предназначения и постепенно становится настоящим идолом. Падение зачастую происходит не скачкообразно, а носит характер постепенной деградации.

Мишна задается вопросом по поводу медного змея, сделанного Моше для исцеления народа (Бемидбар, 21:4–10): «Разве змей умерщвляет и оживляет? Но пока евреи смотрят ввысь, вверяя свое сердце их Отцу на небесах, они исцеляются» (Мишна, Рош ѓа-Шана, 3:8). Но, если надо смотреть ввысь, зачем нужен змей?! Пусть смотрят на небо просто так, без всякого змея. Но оказывается, что «просто так» смотреть на небо очень трудно. Нужно сосредоточиться на какой-то точке, зацепиться за нее взглядом и, словно отталкиваясь от нее, посмотреть ввысь. На первом уровне мы нуждаемся в чем-то материальном.

Так же протекает мыслительная деятельность в любой области. Чем более общими становятся размышления, тем сложнее сосредоточиться; лишенная возможности зацепиться за что-либо конкретное, мысль в итоге бессильно расплывается. Поэтому, когда человеку предлагается подумать о святых, возвышенных материях, поначалу он должен направить свои мысли на что-то определенное.

Анатомия падения

Проблема состоит не в отсутствии сосредоточенности, это естественное явление. Мы не способны долго смотреть ввысь, человеку нужно зафиксировать свой взгляд на чем-либо. Но именно эта точка может стать началом деградации. Взгляд должен оттолкнуться от нее и устремиться ввысь, однако человек может придать ей самостоятельное значение. Он легко забывает, что является целью, а что — средством. В обращении с последним необходима особая осторожность, чтобы оно не превратилось в объект поклонения.

Рамбам (Мишне Тора, Авода зара, 1:1–2) полагает, что именно так возникло само явление идолопоклонства. Он считает, что у его истоков лежала вера в единого Творца, однако на определенной стадии люди стали искать посредников, промежуточные инстанции, которые могли бы связать их с Ним. В итоге изначальная цель совершенно забылась, и люди устремили все свои помыслы к средствам.

Происходящее в данном разделе указывает на еще одну важную особенность язычества. Аѓарон провозглашает: «Праздник Г-споду завтра». Это знаменательное событие вызывает прилив воодушевления: «И встали они рано утром на следующий день, и принесли жертвы всесожжения и мирные жертвы; и сел народ есть и пить, и стали они веселиться» (Шмот, 32:6). Обратите внимание на последовательность действий: «И встали они рано утром на следующий день, и принесли жертвы всесожжения».

Эти жертвы сжигаются целиком, их мясом нельзя полакомиться. Затем они принесли «мирные жертвы», часть которых сжигают на жертвеннике, а часть должна быть съедена. Но все-таки и это жертвы, однако после них народ уже «сел есть и пить». А в итоге они «стали веселиться». Налицо процесс. Цепочка событий началась со слов: «Праздник Г-споду завтра», — но этот праздник приобретает уже самостоятельное значение и с каждым мгновением принимает все более гедонистический характер. В итоге все кончается самым печальным образом.

В общем виде можно описать язычество как принижение и вульгаризацию идеи Творца, которая таким образом получает некое материальное воплощение. Однако язычество делает и следующий шаг. Оно не только низводит высокое, но и возвышает низкое. Сам человек, тем или иным способом, становится идеалом и превращается в объект поклонения. Утверждая, что «тот, кто гневается, словно предается идолопоклонству» (Зоѓар, Берешит, 27.2), и «тот, в ком есть высокомерие, словно предается идолопоклонству» (Сота, 4б), мудрецы, в сущности, отмечают именно явление обожествления человеком самого себя. В данном случае это происходит, когда он, отбрасывая ограничения, преступает границы дозволенного и в определенной мере ставит себя на место Владыки мира.

Стадия «и стали веселиться», в развитии греха золотого тельца, является результатом сочетания обоих факторов: низведения высокого и возвышения низкого. Страсти присущи человеку, будь то либидо или стремление к власти, но они все время ограничены определенными рамками. Их идеализация приводит к тому, что следовать им становится не просто дозволительно, но обязательно. Придавая ореол возвышенности постыдным поступкам, я превращаю их исполнение в долг. Когда два эти фактора сочетаются, язычество проявляется во всей своей мощи, в итоге люди «стали веселиться». Их телец не был тельцом Аѓарона, он воплощал в себе все худшее, что есть в народе Израиля; именно оно и было обожествлено.

«С высокой крыши в глубокую яму»

Но и после нашего объяснения греха золотого тельца остается принципиальный вопрос. Как произошло, что святой народ, который только что получил Тору на горе Синай, лишь сорок дней тому назад слышал слова Г-спода, дошел до плясок вокруг тельца, когда «стали веселиться»?

Можно сказать, что одно вытекает из другого, и это надо иметь в виду, когда мы стремимся следовать путями Творца и служить Ему. Своеобразной аналогией происшедшему является послеродовая депрессия. У некоторых женщин она проходит быстро и не принимает угрожающие формы; у других превращается в серьезную проблему. Бывает и так, что женщине не удается самостоятельно вый­ти из этого состояния. Дело в том, что в процессе рождения весь организм мобилизуется для исключительного усилия, испытывает огромный прилив энергии. Выделяется огромное количество адреналина и других веществ, которые оказывают немедленное воздействие. Все системы организма начинают крайне интенсивно функционировать, поэтому роды являются переживанием исключительной силы. Вскоре после них, спустя два-три дня, все заканчивается, и женщина внезапно ощущает пустоту. Разница между оставшимся в прошлом усилием и ее новым состоянием создает субъективное ощущение падения из поднебесья в пропасть. Этому явлению можно дать и иное, несколько более глубокое объяснение. В Талмуде (Таанит, 2а) сказано, что ключ от родов находится в руках Всевышнего, а на основании слов праведников прошлых поколений можно заключить, что именно с описанным нами переходом связана ритуальная нечистота роженицы. Ритуальная нечистота, скверна, возникает в результате падения с высшей точки, родов, где с ней пребывает Сам Всевышний, в обыденность, оставляющую в ее душе пустоту.

Нечто подобное произошло и с народом Израиля. Совсем недавно он слышал слова Творца на горе Синай. Это был головокружительный взлет. Люди, совсем не подготовленные к этому, в мгновение ока оказались на высочайшей ступени пророчества, но сразу же после этого все исчезло. Даже Моше куда-то подевался. Казалось бы, народ находится в том же положении, в каком был до Откровения на горе Синай, ничего не стало хуже, однако депрессия, вызванная нормализацией условий после вызванного дарованием Торы духовного взлета, была столь глубока, что породила серьезный кризис. В сущности, совсем не удивительно, что грех золотого тельца был совершен после Откровения. Сам Моше после получения Десяти речений проводит сорок дней и ночей на горе Синай, всецело погруженный в Тору. Народ же Израиля после этого отходит от вызванного Откровением шока. Этот вакуум должен чем-то заполниться, и нет ничего удивительного в том, что освободившееся место занимает скверна.

В этом смысле грех золотого тельца — нормальное явление; он был естественной реакцией на дарование Торы. Подобное неоднократно происходило с людьми, достигавшими высокого уровня не медленным, последовательным продвижением вверх, а в результате мгновенного взлета, после которого, как правило, наступало падение. Часто люди, которые приходят к вере, сталкиваются с той же проблемой. Обнаружив свет, они испытывают духовный подъем, взмывают в заоблачные высоты, но затем свет блекнет и вокруг остается пустота.

Не мешкать

Горние вершины, периоды подъема являются крайне опасными зонами. В них кроется потенциал глубокого падения, вплоть до поклонения золотому тельцу. Чтобы этого избежать, в таких местах нельзя мешкать: надо сразу закрепиться на достигнутой высоте, вбить колышек. Так, произнося каждую неделю субботний кидуш, освящение субботы, мы пьем вино, а совершая церемонию ѓавдалы, отделяющую субботу от будней, мы не только пьем вино, но и вдыхаем благовония. Ведь в этот момент «погибает душа» (Бейца, 16а): нас покидают дополнительные душевные силы, которые принесла с собой суббота. Окончание субботы, переход к будням, влечет за собой опасность падения, которой надо остерегаться.

Подобно этому, после Йом Кипура, в ходе которого совершается духовный подъем, часто наступает падение: не потому, что человек стал хуже, чем был до этого, а из-за того, что бездна, отделяющая святой день от обыденных будней, вызывает чувство собственного бессилия, ощущение спуска. Поэтому на исходе Йом Кипура, сразу же после завершающей молитвы Неила начинают строить сукку, «шалаш» для праздника Суккот. Подобно этому, в праздник Симхат Тора, после радостного завершения годового цикла чтения Торы, надо тут же снова начать чтение. Если мы сразу же не совершим нечто, позволяющее нам закрепить достигнутое, то именно взлет окажется чреват падением.

Когда человек переживает значительную транс­формацию, будучи недостаточно подготовлен к происходящему, то, какими бы положительными ни были изменения, они могут оказаться разрушительными. Как-то рассказывали об одном французском миллионере, который, узнав о потере в ходе кризиса почти всего состояния, за исключением каких-нибудь сотен тысяч франков, не выдержал такого удара, получил инфаркт и умер. Наследником этого богача был бедный человек, который, узнав о полагающейся ему сумме в сотни тысяч франков, так сильно обрадовался, что не выдержал свалившейся на него радости, получил инфаркт и умер. Они оба оказались не в состоянии адекватно отреагировать на произошедшие с ними изменения. Поэтому всегда, особенно во время подъема, надо пытаться, насколько возможно, переходить на уровень практических действий, хотя бы потому, что он оттягивает на себя душевные силы и внимание. В противном случае мы остаемся незащищенными от проникновения скверны. Как известно, мы до сих пор пожинаем плоды греха золотого тельца (см. Бемидбар раба, 9:49).

Если бы в те сорок дней, что отделяли Синайское откровение до возвращения Моше, у народа нашлась какая-нибудь точка опоры, его порывы можно было бы направить в совсем иное русло. Скажем, если бы Моше сообщил евреям содержание разделов Трума и Тецаве не спустившись с горы, а перед тем, как на нее подняться, то все золото, которое в итоге пошло на изготовление тельца, было бы направлено на построение Святилища. Проблема состояла в том, что людям пришлось немедленно за взлетом вернуться к повседневной рутине, совершить переход, чреватый падением. Этого испытания народ не выдержал.

Такая ситуация по-настоящему опасна, из нее есть только один выход: действовать. Говорят, что, когда кто-то отмечает завершение изучения какого-либо трактата, сатана обвиняет этого человека перед Творцом. Проблема в том, что он, завершив одно, не приступил к чему-то новому. Его обвиняют не в том, что он завершил, а в том, что не закрепил достигнутое практическим поступком.

Грехи под стать годам

Изложенная здесь интерпретация греха золотого тельца помогает понять наших предков: их поступок явился естественной реакцией на ту ситуацию, в которой они оказались. Слова пророка «Если будут грехи ваши как багрянец (ка-шаним), обелю их как снег» (Йешаяѓу, 1:18), объясняются в Иерусалимском Талмуде следующим образом: «Если грехи человека будут под стать его годам (кефи-шенав), обелю их как снег» (Шабат, 9:3). Всевышний обелит грехи страсти, совершенные в молодости, или скупость на склоне лет, но не наоборот. Каждый возраст характеризуется определенными, свойственными ему грехами. Разумеется, это ни в коей мере не оправдывает грешника, однако Создатель дает возможность искупления тому, чей грех под стать возрасту.

По поводу греха золотого тельца, совершенного Израилем, можно сказать, что он тоже был «под стать его годам», он произошел в результате естественного развития событий. Действительно, Всевышний не только прощает евреев, но и велит Моше сделать вторые скрижали, построить Святилище, ведет их по пустыне к Земле обетованной. Комментаторы уже отмечали, что грех золотого тельца, казалось бы, тяжелее того греха, который совершили разведчики, однако первый из них прощается, а второй — нет. Потому что это разные виды греха: когда человек грешит там, где он не должен был оступиться, он падает на самое дно, а грех золотого тельца можно объяснить — он вызван человеческой природой. Поэтому такой грех можно искупить.