Недельная глава «Эмор» (Лев 21-24)

И сказал Господь Моисею, говоря: Прикажи сынам Израилевым, чтобы они доставили тебе масла оливкового чистого, выбитого для освещения, чтобы зажигать светильник постоянно. Вне завесы откровения в шатре собрания должен ставить его Аарон пред Господом от вечера до утра всегда: устав вечный в роды ваши. На светильнике чистом да расставит он лампады пред Господом всегда. (Лев 24:1-4)
И принесите в день вознесения омэра […] две десятых части эйфы тонкой муки. Смешанной с маслом, в огнепалимую жертву Господу, в приятное благоухание ... (Лев 23:12-13)
И сказал Господь Моше, говоря: говори Аарону следующее: никто из семени твоего в роды их, у которого будет увечье, не должен подходить, чтобы приносить хлеб Бога своего […]. ни слепой, ни хромой, ни плосконосый, ни уродливый […] или горбатый, или худой... (Лев 21:17-20)

Судьба подлинной храмовой золотой меноры, как и положено, покрыта мраком. На арке Тита в Риме можно увидеть сцену триумфального умыкания священного светильника непобедимой когортой. Одна из версий предполагает, что менора до сих пор продолжает храниться в тайниках Ватикана. С другой стороны, весьма популярна приводимая Зэевом Вильнаи легенда о том, что она попала в Кушту (она же Константинополь), столицу Византии. По преданию, еще в Х веке н.э. ее зажигали во время христианских праздников. Большая менора, находящаяся в соборе Св. Вита в Праге, куда она попала из Италии в 1158 году в качестве военного трофея, тоже почитается за артефакт из Иерусалимского Храма – несмотря на то, что золото ее за минувшие века успело преобразиться в бронзу.

Путаница усугубляется тем, что в Храме Ирода была отнюдь не одна менора. Какие же из светильников были изготовлены для этого Храма заново, а какие сохранились (и сохранились ли вообще) ещё из Храма Соломона, не знает никто. Весьма распространено поверье, что
светильников доброго золота, десять числом, и семь лампад на каждом из них […] унесены и спрятаны в башне, в земле Бавель, во граде именем Багдат (sic!). И весь Израиль спрятал принадлежности храмовые до тех пор, пока не восстанет царь праведный во Израиле, и все поклялись клятвою великой, что не откроют их, пока не восстанет Давид сын Давидов, не соберутся изгнанники Израилевы с четырех сторон света, и не взойдут в праведном величии в землю Израиля. И в то время изойдет река великая именем Гихон из Святая Святых, и разольется до пустыни великой и ужасной, и смешается с рекою Евфрат, и сразу же поднимутся на поверхность и откроются все принадлежности Храмовые. (Нафтали Бен-Ицхак Эльханан)

Чудо неиссякающего масла для вечного светильника, в честь которого был установлен праздник Ханука, придало новое значение древней заповеди. Начиная с эпохи Хасмонеев, то есть со II века до н.э., храмовый семисвечник стал постоянным символом вечности еврейского народа и преемственности еврейского государства, и при воссоздании Израиля в 1948 году именно он был выбран в качестве герба. Менора, установленная 15 апреля 1956 года перед зданием Кнессета в Иерусалиме, – творение рук английского еврейского скульптора Бенно Элкана, подарок британских парламентариев.

**

Что же касается масла, в котором, собственно, и заключается основное содержание заповеди, обряда и чуда, то его присутствие в нашей жизни значительно более осязаемо. По преданию, сосуды со священным оливковым маслом до сих пор хранятся под Храмовой горой, но это, в конце концов, не так уж и важно, поскольку мы не разучились изготовлять его и по сей день. Оно действительно является материальным свидетельством нашей связи с Землей Обетованной. Известно, что использование диких олив впервые началось именно на этой земле, и произошло это уже в эпоху палеолита, более восьми тысяч лет назад.

На побережье у подножья горы Кармель археологи обнаружили глиняную цистерну, полную оливковых косточек, и десятки высеченных в каменной породе примитивных давильных прессов. Здесь же началась и культивация оливы. Только три с половиной тысячи лет спустя олива и секреты ее использования были завезены финикийскими мореходами в Грецию, Малую Азию, на Кипр и в Северную Африку. А еще примерно через тысячу лет древние евреи стали использовать оливковое масло в богослужении. В притче Йотама, записанной в 9 главе Книги Судей, говорится:

Пошли некогда деревья помазать над собою царя, и сказали оливе: «Царствуй над нами!» И сказала им олива: «Разве оставлю я жирность свою, которой чествуют бога и людей, и пойду скитаться по деревьям?»

Наши предки использовали масло оливы для освещения, в пищу, как многоцелевое лекарство, косметическое средство, денежную единицу во внутренней и внешней торговле, а также в ритуальных целях, как, например, упомянутые в нашей главе огнепалимые жертвы (в смеси с пшеничной мукой) и помазания царей и священников. Само слово «мессия» (машиах) означает «помазанник». Таким образом, всё наше спасение целиком зависит от оливы, без которой в Израиле невозможна ни государственная, ни религиозная власть.

Не будучи специалистом, не стану вдаваться в технологические тонкости производства масла и устройства давильных прессов, менявшиеся на протяжении тысячелетий. Об этом лучше всего поведает Музей израильской масляной промышленности, расположенный на углу улиц Товим и Атид в Хайфе, на территории фабрики «Шемен». Фирма «Шемен», основанная братьями Вильбушевичами в Лондоне, и фабрика, торжественно открытая в Палестине в 1924 году британским Верховным комиссаром сэром Гербертом Самуэлем, стала успешным предприятием и к 1945 году экспортировала оливковое масло в 80 стран. (Побочным ее достижением стало изобретение Моше Вильбушевичем такого удобного и прозаического продукта, как маргарин, не имеющего, по счастью, прямого отношения к теме нашего разговора.) Уже перед входом в музей вы увидите три старинных давильных пресса, а внутри вы сможете ознакомиться со всеми тонкостями древней отрасли, обозреть коллекцию прессов и амфор и посмотреть фильм, наглядно демонстрирующий всё то, чем не смогли насытить вас тексты и диаграммы. Вы узнаете, что оливковое масло ныне делится на четыре основных категории: Extra Virgin (не более 1% кислотности), Virgin (1-2%), ординарное (2-3%) и ламповое, которое в пищу употреблять не рекомендуется. Для производства масла используются иные сорта оливок, чем те, которые солят. В Израиле два основных сорта – это Манзонила и Барнеа. В последнее время оливковое масло переживает у нас свой малый «ренессанс», пусть и в связи с модной страстью к здоровой пище и откровениями о его роли в понижении уровня вредного холестерина и предотвращении рака. Но израильтянам всё же очень далеко до испанцев или греков, которые употребляют оливкового масла в десять раз больше, чем израильские евреи, и в три раза больше, чем израильские арабы. Нынешние израильские 200 тысяч гектаров оливковых рощ (из которых более 90% находятся в арабском владении) – лишь пятая доля процента, капля в мировом океане олив, насчитывающем 100 миллионов гектаров.

На территории Израиля сохранилось несколько топонимов, связанных с оливковым маслом. Прежде всего, это, конечно, Гефсимания (эллинизированный Гат Шманим – маслодавильня) и Масличная гора в Иерусалиме. Мидраш рассказывает, что воды потопа не покрыли эту гору, и с ее вершины голубка принесла Ною оливковую веточку. «Сказал рабби Бирей: открылись для голубки врата Рая...» Оливковая веточка стала символом мира задолго до голубки Пикассо. Именно на южном склоне этой горы, именовавшемся hар hа-Мшиха (Гора Помазания), изготовляли масло для помазания первых царей и первосвященников. Здесь же, с нелегкой руки царя Соломона, подпавшего под влияние языческих жен своих, стали справлять поганые культы, включавшие в себя некошерные помазания и воскурения, проклятые пророком Иеремией и прекращенные царем Иосией. Название hар hа-Мшиха было заменено на hар hа-Машхит (Гора Губительная), а оливы выкорчеваны вместе с прочим идолопоклонством.

В Cредние века среди евреев Земли Обетованной и паломников был весьма распространен обычай ходить в Ошанна Рабба на праздник Суккот на вершину Масличной горы и любоваться оттуда прекрасным видом на гору Мориа, Храмовую гору:

Однажды рабби Хайи Гаон шел рядом с прoцеcсией на горе и рассмеялся. Спросили его: «Отчего ты шел один?» Ответил: «Пророк Илия шел со мною и говорил со мною. Спросил я его: когда придет Мессия? Когда обойдут Масличную гору со священниками. Посмотри, нет тут ни одного из семени Ааронова. Только один, что идет позади всех в плохой одежде и хромой на одну ногу и кривой на один глаз. Сказал Илия: и он истинный священник, из семени Ааронова. Оттого я смеялся, что среди всех единственным священником был этот увечный.

Здесь, на этой горе, где располагается главное, самое мифогенное наше кладбище, острее всего ощущаешь парадоксальную смесь вечности и бренности всего сущего в Израиле, преемственности и бесследного исчезновения как всякой плоти, так и бесплотных символов. Когда придет Помазанник, первыми поднимутся из могил и бросятся ему навстречу покойники Масличной горы.

Хорошо смотреть на заходе солнца с Масличной горы на запад, на плавящуюся в лучах заката гору Мориа, где на месте Святая Святых пылает купол Эль-Аксы, словно оранжевая и гладкая, как тыква, лысина «старого турка» Йегуды Проспер-бека (Давид Шахар, «Лето на улице Пророков»). На ум неизбежно приходят мысли о судьбе национальных символов.

быстро осень становится тыквой
быстро забыли мы строчки а-тиквы
(Гали-Дана Зингер, «Аноним. Нефункциональный коллаж»)

Вот, например, в сознании секулярной публики ежегодно зажигаемая девятисвечная (8+1) ханукия давно уже изрядно перепуталась с семисвечной менорой, в наши дни остающейся подсвечником без огня.

также и пальцы горят если глянуть на них против солнца
(там же)

Даже фабрика «Шемен» ныне производит отнюдь не оливковое масло.

в общем-то 10 лет тому назад
прекрасное архаичное выражение
успокаивает нервы
позволяет достойно и терпеливо
встретить превращение оливы
в соевое масло "עץ זית"
(там же; "עץ זית" «эц заит» – масличное дерево)

Иногда кажется, что всё здесь меняется с невероятной быстротой. Иногда начинаешь приходить в отчаяние от того, что всё превращается в автопародию: Гора Помазания, оливковая ветвь мира, маргарин «Манзонила», Золотой Иерусалим...

А то вдруг встретишь двухтысячелетнюю оливу, которая, может быть, помнит Малый Синедрион, прикоснешься рукой к ее теплому корявому стволу – и мысли приобретают прямо противоположное направление. Вот и генетики недавно доказали, что все люди с фамилиями Коган, Кан, Коэн, Каганович и т.п., лысые и плосконосые, горбатые и худые, происходят от одного общего предка, из семени Аарона...