Даже скрупулезный перевод библейской книги не заменит чтения Танаха на языке оригинала. Но что делать, если ты не владеешь ивритом? Проект Эшколот при поддержке фонда AVI CHAI предлагает свой выход из положения. 12 и 19 мая в ИСАА МГУ в шестой раз состоялись занятия study group по «медленному чтению» ключевых текстов еврейской культуры, В преддверии праздника Шавуот под руководством доцента Центра изучения религий РГГУ Анны Шмаиной-Великановой читалась и комментировалась книга Рут.
Анна Шмаина-ВеликановаТак, топоним Вифлеем (Бейт-Лехем) переводится как «дом хлеба», что придает насмешливую окраску попытке Элимелеха спастись от голода, выйдя из «дома хлеба» в поля Моавитские. «Уже по этой фразе можно предположить, что автор не относится к поступку героя одобрительно, не считает его поступок логичным», — поясняет Анна Шмаина-Великанова.
Имена героев оказываются говорящими, что само по себе не редкость для иврита, но в данном случае все они связаны с сюжетом. Стих «Имя человека того Елимелех, имя жены его Ноеминь, а имена двух сынов его Махлон и Хилеон» читается как «Имя человеку тому Бог-Царь, имя жены его Услада, имена двух его сыновей Больной и Нежилец», причем, если имена подобные первым двум встречаются в Танахе, имена детей вызывают недоумение. «Такие имена в ашкеназийской культуре давали детям еще в средние века, — рассказывает Анна. — Это имя-оберег, и логика здесь может быть такая: «Лучше я сам его назову Нежильцом, чем он умрет от болезни»». Имена жен братьев можно перевести как Донышко (Орпа) и Полная Чаша (Рут), имя Боаз — как Богатырь. Подобный перевод в ряде случаев проясняет непонятные моменты текста, как, например, открывается смысл просьбы Наоми звать ее Марою (то есть Горькой): «Не называйте меня Усладой, зовите меня Горькой, ибо весьма огорчил меня Шаддай-Вседержитель».
«Медленное чтение» помогает разобраться не только в лингвистических проблемах текста, но и найти ответы на смысловые загадки. Эпизод ночного свидания Боаза и Рут раскрывается в новом свете.
Переночуй эту ночь, а утром, если он спасет, пусть спасет, а если он не пожелает спасти тебя, спасу тебя я. Жив Господь! Лежи до утра. Она лежала у ног его до утра, но встала раньше, чем можно разглядеть другого, потому что он решил: пусть не знают, что на гумно приходила женщина.
Анна Шмаина-Великанова поясняет: «Тут мы неизбежно приходим к вопросу, который обсуждают все комментаторы: что означают эти стихи? Произошел между ними роман в эту ночь или нет? Мнения комментаторов по этому поводу расходятся. Если рассмотреть историю изнутри, я совершенно уверена, что всеведущий автор хочет сказать: «Ничего не было». Она лежала у его ног, и встала раньше, чем можно было увидеться. Для чего заговаривает Боаз сразу о другом спасителе? Он мог бы сказать об этом утром. Он думает не о себе, а о Рут. Он не знает, как поведет себя этот свободный человек, другой спаситель, ведь он может сказать «Славно, что ты мне напомнил!» и жениться на ней — и каково тогда ей будет, если они с Боазом уже вступили в тайный брак?»
Книга Рут входит в канон Еврейской Библии, и, в отличие от Экклесиаста, Песни Песней и Эстер, вопросов «Зачем включать эту книгу в Танах?» не возникало. А вот вопрос «Как она тут очутилась?» поднимался еще мудрецом рубежа III и VI веков рави Зейрой, амораем третьего поколения : «Зачем в Танахе книга Рут? Нет в ней ни чистого, ни не чистого. Нет поучения, ни молитвы. Нет ни запрета, ни позволения. Она только для того, чтобы мы знали, как велика награда за хесед».
«Тем самым равви Зейра еще в древности связал этот текст с важнейшим для Танаха и еврейской традиции понятием «хесед»», - отмечает Анна Шмаина-Великанова. В зависимости от контекста это многозначное понятие можно перевести как «милость», «верность», «любовь», «преданность», «доброта». В Танахе это слово встречается около 200 раз, и в большинстве случаев означает свойство, которое проявляет Бог (так, например, постоянно об этом говорится в псалмах). Значительно реже это отношение, которое проявляет человек к человеку («верность договору», «жалость», «сострадание»). И в редчайших случаях человек проявляет к человеку божественный хесед: ведет себя так, как только Бог может себя вести. По мнению Анны Шмаиной-Великановой, книга Рут посвящена описанию именно такого случая, редкого и поразительного явления, которое автор, тем не менее, считает нормой, образцом:
История, как будто бы очень простая, бытовая: в ней нет чудес, в ней не действуют народы, в ней нет войны, нет перехода моря посуху, нет воды, бьющей из скалы, человек не плавает внутри рыбы, не воскресает. Не происходит никаких событий, говорящих о вмешательстве сверхъестественных сил, нет как бы ничего исключительного. Это очень обычная семейная история: женился, дети, умер, дети умерли, пошла домой, невестка снова замуж вышла — в общем, это то, что можно услышать в автобусе. Одновременно происходит нечто совершенно небывалое, но — только внутри человеческих отношений.
По мнению Анны Шмаиной-Великановой, задачей автора является изображение не какой-то родовым или социальным образом обусловленной добродетели, а хеседа в чистом виде. Для этого в центр повествования помещаются отношения бывшей невестки и бывшей свекрови и описываются как любовь и верность до смерти и после нее. «Это в обычае у авторов библейских повествований: не сделано ни одного заявления общего характера, но с необыкновенной тщательностью отобраны слова для этого небольшого сочинения и создана идеально гармоничная композиция. Автор совершил чудо, написав остросюжетное произведение без отрицательных персонажей, создал подлинный шедевр повествовательной прозы».
Мы не знаем, в какой мере и в какой форме эти реформы были проведены, но если исходить из логики текста Танаха, книга Рут представляется ответом на требование изгнать всех чужеземных жен. Из книг Эзры и Нехемии можно сделать вывод, что никакого идейного противостояния этому требованию не было, за исключением один раз упомянутой у Нехемии пророчицы Ноадии, которую некоторые комментаторы, в частности, Андре Лакок, бездоказательно считают автором книги Рут:
Это предположение, которое смело можно назвать фантазией, говорит о полемической направленности книги. Автор не делает никаких заявлений от себя, он только повествователь. Однако повествование его наводит на размышления, и, если говорить об их социальном контексте, он таков: положим, всех иноземных жен отправили. Положим, этому требованию отвечали всегда, что оно не родилось в 440-м, скажем, году, от пожеланий Эзры, но ему строжайшим образом следовали евреи во все времена, начиная с эпохи Судей, с седой древности, XI века. Иначе не было бы царя Давида, потому что он — правнук Рут, а она — моавитянка.
В богослужебной еврейской практике книга Рут читается на Шавуот, являясь одним из Пяти свитков наряду с Песнью Песней, Эстер, Плачем Иеремии и Экклесиастом. Выбор этих книг обусловлен размерами текста (можно прочесть за один раз), их обобщенно-художественным содержанием (не нужны дополнительные сведения, можно воспринять на слух), а также глубокой связью со смыслом праздника. В данном случае тем, что действие книги разворачивается между Песахом и Шавуотом — от начала жатвы ячменя к концу жатвы пшеницы. Сюжетно это также связано с тем, что Рут — язычница, обращающаяся в веру Израиля. С ней на индивидуальном уровне происходит именно то, что в общем случае происходит на Шавуот: Рут получает Тору, она входит в завет с Богом Израиля.
