18 ноября в Москве прошли чтения, посвященные Ханоху Левину, знаменитому израильскому драматургу и режиссеру. На это мероприятие в культурном центре «Дом» проект «Эшколь» при поддержке фонда AVI CHAI собрал своих постоянных зрителей. Перед началом в зале обсуждали последние новости, спорили о значении слова «Эшколь» и о том, как оно связано с логотипом.

В мир Ханоха Левина зрителей вводили поэтапно, окружали контекстом, вели за ручку. Это и понятно, ведь для начала нужно было объяснить присутствующим, почему Левин великий. В роли провожающих в мир драматурга выступили переводчик и писатель Светлана Шенбрунн и журналист Анна Исакова.
До Левина израильской драмы не существовало — вот основной посыл ведущих. Потому что до середины XX века драмы на иврите вообще не было: ну не до того было евреям в изгнании и в Палестине. Единственное, на что их хватало, — в XVII-XVIII вв. переводить европейскую классику (на идише, например, вышла книга под заглавием «Шекспир переведенный и улучшенный») или христианские мистерии на библейские мотивы. Даже сразу после образования молодого государства Израиль драма на иврите не становится самобытной, она скорее носит социальный характер: ведь в первую очередь было необходимо осмысливать происходящее в обществе, а не решать проблемы индивидуального поиска. Анна Исакова считает, что корни творчества Ханоха Левина можно найти в упомянутых Светланой Шембрунн еврейских мистериях, поскольку драматург вырос в религиозной семье, учился в религиозной школе и это не могло не повлиять на его художественный язык.

Левин с его неоднозначными произведениями стал для израильской драмы тем, чем Пушкин был для всей русской литературы. Иностранцам непонятно, что такого нового Пушкин сказал по сравнению с Байроном, а мы четко видим разницу между литературой до автора «Евгения Онегина» и после. То же самое с Левином. Кажется, ничего нового: где-то уже слышали про падающих старух, где-то видели зарисовки из жизни людей, которые существуют рядом, но не слышат друг друга. Однако, на мой взгляд, творчество этого человека, может быть интересным само по себе, вне привязок к уже известным нам приемам и сюжетам. Особенно, когда отовсюду говорят (Роман Виктюк в своем интервью «Эшколю», например), что его произведения такие жесткие, что люди не выдерживают и уходят посреди спектакля. Режиссер Виктор Шамиров назвал юмор Левина «юмором правды», а правда, обычно, ранит, хотя душа и жаждет найти ее любым путем. Вот к такому ранению зал и подготовили. Чтения начались.

К моему разочарованию, из представленных в «Доме» произведений ни одно нельзя было назвать по-настоящему жестким. Зрителей так сильно напугали, что все были готовы к чему-то по-настоящему страшному. А то, что мы услышали, было скорее грустным, и даже грусть эта возникла как послевкусие искреннего смеха. Герои историй не выдуманы, в мире действительно есть люди, которые вот так абсурдно живут, и в его текстах они ярко узнаваемы. В утрированном зеркале поведения персонажей Ханоха Левина становится видна главная проблема — люди не слышат друг друга. Каждому интересно только то, что происходит с ним. Каждый из героев пытается решить свою проблему за счет другого — неважно, нужно ли ему жениться, открыть бизнес, продать, купить, самоутвердиться или выиграть соревнование. Все, что герои делают, они делают только ради себя.

По тем скетчам и пьесам, что мы услышали на вечере трудно оценить темные стороны автора. Ни с одной из драм не хотелось уйти посреди чтения. Мир Левина завораживал, хотелось узнать чем закончится каждая история, к чему в конце концов придут герои.

Так, «Торговцы резиной» - это история про сорокалетних людей, которые отчаянно хотят чего-то нового, другого. Увы, у каждого заранее есть устойчивое представление о том, каким это «что-то» должно быть. Откуда возьмется радость настоящего?

А герои драмы «Хефец» (единственного произведения Левина, включенного в израильскую школьную программу) — члены семьи, в которой внимание обращают только на тех, кто готов эпатировать и применять силу, дабы его заметили.

В одной истории из серии «В гостинице и другие скетчи» повествование ведется от лица вечно падающей старухи, в конце концов вывалившейся из окна. Как уж тут не узнать Хармса! Роман Виктюк, рассказывая о своей работе с Левином, говорит о связи его произведений с творчеством Хармса и Введенского. Эта связь напрямую прослеживается не только в интонации Левина, но и в образах, которые он использует. Только Левин — это Хармс, который сам ставит свои произведения на сцене, тут же меняя их и подправляя.

Последняя история — о жизни тридцатилетнего мужчины, который не хочет жениться, — вызвала особый отклик у зала. Судя по хохоту, зрители откликались на понятное и узнаваемое. «Холостяки и холостячки» - это история, ставшая классической: он «обещал жениться», жениться не хочет, но все равно ходит к ней по вечерам, а она так хочет выйти замуж, что намерена это сделать во что бы то ни стало.

Мероприятие было заявлено как «Вечер израильской драмы», поэтому люди ждали спектаклей. Когда на сцену начали подниматься актеры с распечатанными текстами в руках, возникло подозрение, что никакого театра не будет. Последний раз на художественных чтениях я была еще в школе, поэтому отношение к этой форме было предвзятое. Но оказалось, что у чтений много преимуществ перед театральной постановкой.

Если организаторы хотели, чтобы зрители познакомились с автором пьесы, а не с режиссером или актерами, тогда чтения — это правильный выбор. С одной стороны, они дали нам полный простор для воображения, с другой - сконцентрировали все внимание на тексте. Зал слушал, не отвлекаясь ни на движения, ни на форму. Единственное, что имело значение, — звучащее слово.

Может быть, и вправду театральный текст не всегда нужно разыгрывать по ролям и в декорациях. Возможно, иногда для его представления бывает достаточно костюма, состоящего из одной только футболки с логотипом – только этот рыжий грейпфрут на черном фоне и отличал актеров от слушателей, объединил чтецов в труппу.

Знакомство с Левином прошло на ура. Вначале напугали, потом рассмешили, в итоге только раззадорили. Стало любопытно, что же такого по-настоящему жесткого он написал и почему его пьесы теперь ставят по всей Европе.

Откроем секрет. На букнике есть "побольше" Ханоха Левина, и он таки да, жесткий, но гомерически смешной:

Турпоездка
Из дневника цензора
Чего хочет женщина?
Умереть на Святой Земле
Сотворение мира
Смертная казнь
Плевок

Рецензия на книгу Ханоха Левина:
На побегушках у жизни

Интервью с переводчиком Ханоха Левина Аллой Кучеренко:
Не совсем писатель