Закройте глаза. Представьте: вы на берегу моря, пахнет солеными брызгами, перед вами — только что испеченный батон хлеба с хрустящей корочкой. Представили? — Тогда поехали. Сейчас я расскажу вам, какие вечера недавно устроили проекты «Эшколот» и «Эшколь» в клубе «Мастерская». Это такие еврейские штучки — завлечь гостей дегустациями и оглушить обилием информации. Чтобы добиться правильного эффекта, зовут двух человек: один, ученый, отвечает за то, чтобы гостям было о чем поразмыслить, а другой, практик, — за то, чтобы к концу вечера все были переполнены разными приятными впечатлениями.

Первый из двух вечеров был посвящен хлебу. Чтобы представить историко-культурный взгляд на сей предмет, к нам приехал профессор еврейской литературы Иерусалимского университета Авигдор Шинан, а Алексей Халиуллин, совладелец и генеральный директор кафе-пекарни «Булка», рассказывал про культуру хлеба в современном большом городе и угощал всех вкуснейшими образцами того, что выпекается в «Булке».

Хлеб как символ познания

Авигдор Шинан взял для своего рассказа несколько классических текстов — из Библии и Талмуда. Начал он, конечно, с истоков: всех всегда волновало, что это было за дерево познания добра и зла, от которого у нас в жизни столько неприятностей. Еврейские мудрецы традиционно давали на этот вопрос четыре разных ответа: смоковница, этрог, виноград и пшеница.

Почему смоковница, понятно: логично прикрыться там же, где обнаружил свою наготу («и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» Быт 3:7).

С этрогом сложнее: Шинан говорит, ученым не очень ясно, как этрог может быть связан с этой историей, ну разве что своей эротической формой (хотя не все, прямо скажем, считают целлюлит эротичным). Но те, кто посетил этой весной лженаучную конференцию по псевдоиудаике, знают ответ: Арье Ольман тогда всем объяснил, что «идеальное древо — это дерево-плод, дающее плод», а этрог как раз «является деревом-плодом: у него плод имеет вкус дерева». Почему бы и нет?

Дальше — виноград и пшеница. Виноград еще может сойти за дерево, хотя вкушение плода с этого дерева представлялось мудрецам не просто поеданием ягод, но питием вина, а вот пшеница выглядит в этом ряду совсем уж экзотически: ни на дерево не похоже, ни свежий плод нельзя съесть. Первая проблема решается мудрецами просто: это сейчас пшеница низкорослая, потому что поучаствовала в грехопадении, а раньше она была подобна кедрам ливанским. Вторая проблема решается вот так: чтобы накормить Адама, Еве пришлось посадить пшеницу, сжать ее, смолоть муку и испечь хлеб. Это вам не яблоко сорвать. Очевидно — чтобы вчитать в библейский текст всю эту сложную историю про пшеницу, нужны веские причины, и эти причины есть: в еврейской традиции хлебу изначально отводилась очень важная роль. Раньше, когда еще не было специальных детских смесей, ребенок, отнятый от груди, сразу начинал есть хлеб — и одновременно происходил скачок в его развитии, он начинал говорить. Древние мудрецы видели связь между этими двумя фактами, хлеб был символом познания мира.

Священный статус хлеба

Мы знаем, что религиозный еврей на все произносит благословения. Есть специальные благословения на приятный запах, на увиденные красоты природы (скажем, красивую женщину), на разные виды плодов. На овощи одно благословение, на фрукты — другое. Профессор Шинан начал перечислять «плоды дерева» — персики, абрикосы, сливы, цитрусовые, случайно упомянул в этом ряду и банан, но потом сам же себя поправил — «Нет, не банан». Я вот иногда задумываюсь над бананом, какое благословение над ним произнести, слишком часто в детстве я рисовала его на пальме и пела песенку на мотив из «Лебединого озера»: «Растут бананы высоко, достать бананы нелегко». Но израильский профессор, конечно, лучше всех знает, что бананы — это такая трава, и растут они из земли. Просто оговорился. Так вот: на банан говорится благословение как на «плод земли», на фрукты — как на «плоды дерева», и только для винограда и хлеба делается исключение, для них предусмотрены отдельные благословения. Причем бенедикция на хлеб произносится как до его вкушения, так и после, а перед тем, как его есть, необходимо совершить специальный обряд — омовение рук. Все это подчеркивает священный статус хлеба, базового — наряду с вином — продукта питания в древнем мире.

Хлеб в современном мегаполисе

Алексей Халиуллин — не просто бизнесмен, он учился на филолога, поэтому обрадовался поводу поговорить про хлеб в культурном контексте. Вообще Алексей — человек увлеченный, его в своем деле многое поражает, и он умеет заразить этим чувством слушателей. Меня теперь тоже много чего поражает. Вот, например, удивительно: тысячелетиями хлеб был для человечества главной едой, и мы являемся первым (ну, может, вторым) поколением, для которого это не так. Еще пару десятилетий назад совершенно естественно было выйти «за хлебом», а сейчас — булочных почти не осталось, хлеб стал рядовым продуктом на полке супермаркета, за ним больше не ходят отдельно. Хлеб окончательно превратился из полноправной еды в некую необязательную закуску.

В древности, наоборот, хлеб был основной едой, к которой прилагались другие блюда — в качестве закусок. Одиссей питался так: «Хлеб предо мной положила почтенная ключница, много кушаний разных прибавив, охотно их дав из запасов». Египетские фараоны заботились о том, чтобы в загробном мире у них была пекарня. Стоит задуматься: а почему, собственно, именно хлеб? Это еще одна вещь, которая удивляет Алексея, ведь хлеб, не самый вкусный из известных человечеству продуктов, довольно сложно добывать. Питаться мясом гораздо проще: паси себе скот да сочиняй пасторальные стишки; а чтобы питаться хлебом, нужно приложить много усилий и нужно везение, чтобы избежать неурожая и засухи. И все-таки человечество выбрало хлеб своей главной едой. Действительно, странно. Не знаю, почему все человечество так поступило, но про евреев, кажется, догадываюсь. У них издавна с Богом есть договор, отраженный в молитве «Шма Исраэль»: евреи исполняют заповеди, а Бог посылает им урожай:

«И будет так: если послушаетесь Моих повелений, которые Я даю вам сегодня, послушаетесь, любя Господа Бога вашего и служа Ему всем сердцем вашим и всею душой вашей, то дам Я дожди земле вашей в срок: дождь после сева и дождь перед жатвой, — и соберешь ты свой хлеб…»

Алексей дает свое объяснение: люди были заворожены чудом появления хлеба. Это и правда совершенно чудесный процесс: из одного семени, посаженного в землю, вырастает 80 точно таких же; потом их перемалывают и смешивают с водой; если хочется, чтобы конечный продукт был пористым, добавляют закваску (это та же самая мука, просто перебродившая); в конце — выпекают. И в результате из простейших ингредиентов появляется нечто, не равное их сумме, нечто в корне новое. Алексей предлагает восхититься этим таинственным процессом и предсказывает возрождение хлебной культуры в больших городах: люди, уставшие от хлебных суррогатов, которыми пичкают нас безымянные фабрики, снова начинают выбирать настоящий натуральный хлеб из специализированных лавочек, созданных энтузиастами. Наш докладчик, как раз являющийся таким энтузиастом, угостил всех собравшихся багетами и булками из своей пекарни.

*

Второй вечер был насыщен ароматами. За аромат знания отвечал известный всем любителям проекта «Эшколот» филолог Семен Парижский, а за аромат как таковой — Галина Анни, эксперт в области винтажной парфюмерии.

Благовония: приятное с полезным

Запах в еврейской культуре тоже играет важную роль (зря, что ли, евреям даны такие выдающиеся носы?). Рабби Шмуэль бар Нахман говорил: «Как масло само по себе без запаха, но стоит его настоять на благовониях, как оно приобретает множество разных ароматов, так и в стихе Писания можно при помощи толкования обнаружить множество интересных смыслов». Из этого мы заключаем, что самое главное еврейское занятие — изучение библейского текста — сродни искусству парфюмера. Для кого же евреи составляют свои сложные ароматы?

Семен Парижский привлекает множество источников, каждый из которых отвечает на этот вопрос так: ароматы — для Бога. Но ведь, чтобы обонять, нужен нос, причем исключительно настоящий. В эпоху Маккавеев даже маленький мальчик знал, что ответить императору на вопрос, есть ли у еврейского Бога нос: «Про ваших богов написано: “Есть у них ноздри, но не обоняют”, а про нашего Бога сказано: “И обонял Господь приятное благоухание”» (Эйха раба 1:16). В Библии Бог, конечно, лишен физических человеческих атрибутов, но обоняние — это возможность удаленного контакта с материальным носителем, это такое рафинированное чувство, почти божественное. И какое счастье, что это неземное удовольствие доступно не только Богу, но и человеку! На все удовольствия еврею, как мы помним, полагается произносить благословения, и приятные запахи здесь не исключение. Чтобы съесть плод, надо вспомнить, как он растет, а чтобы вдохнуть аромат, надо знать его источник, потому что бенедикции на благовония различаются как раз по этому признаку. Религиозному еврею надо очень хорошо разбираться в этом вопросе, чтобы не опростоволоситься и все сказать правильно: есть благословения на ароматные деревья, на травы, на запахи животного происхождения, ароматы съедобного плода и бальзамического масла.

Семен резонно замечает, что, как во многих правилах, самое интересное здесь — это исключения: из соображений приличия мужчине нельзя произносить благословение на духи чужой жены, даже если пахнут они очень приятно. И, конечно же, не надо благословлять запахи, которые используются в культовых целях в других религиях, например, аромат ладана. Хотя оказалось, что ладан — не исключительно христианское благовоние; его воскуряли и в Иерусалимском Храме. Точный состав храмовой ароматической смеси, в которую входил ладан, — секрет, который коэны тщательно охраняли, потому что использовать эту смесь в профанных целях было строжайше запрещено. И все же мы можем себе представить, что это было за благовоние:

И сказал Господь Моисею: возьми себе благовонных веществ: стакти, ониха, халвана душистого и чистого ливана, всего поровну, и сделай из них искусством составляющего масти курительный состав, стертый, чистый, святый… (Исх 30:34–35)

С этого эпиграфа начала свой рассказ Галина Анни. Человеку несведущему, вроде меня, требуются пояснения — я таких слов не знаю; и Галина, конечно же, все разъяснила. «Чистый ливан» оказался как раз ладаном (всем дали понюхать кусочки этой ароматной смолы с дерева священная босвеллия). «Халван душистый» сейчас называется гальбанум — это млечная смола кустарника рода ферула. «Стакти» — тоже смола, стекающая с надрезов на дереве стиракс бензойный. Про «оних» большинство исследователей говорят, что это ракушки моллюсков, которые живут в Красном море. Чтобы не быть голословной, Галина раздала блоттеры, ароматизированные бумажные полоски, и каждый из присутствующих смог почувствовать аромат всех перечисленных смол, а чтобы приблизительно представить себе запах ониха, мы понюхали серую амбру — вещество, которое, как и смола, вытекает из надрезов, но не на дереве, а на слизистой пищевода кита. Амбра, подвергшаяся воздействию морской воды и солнца, приобретает очень приятный аромат. Но специфический. Но приятный.

Вернемся к храмовому фимиаму. Химики провели эксперимент, чтобы как следует изучить эту смесь: они воскуривали все компоненты фимиама — вместе и по отдельности. Выяснилось, что состав был очень хорошо продуман, в частности, он давал необыкновенный целебный эффект. Я когда это услышала, сразу почувствовала, что у меня за вечер прибавилось здоровья. Вы тоже обязательно найдите все перечисленные ароматы. И заешьте их настоящим свежим хлебом.