Израильский историк искусства, художественный критик и специалист по европейской живописи Александр Мишори открыл шестой сезон проекта «Эшколот» мини-циклом из трех лекций. Первая, «Знаки творения», была посвящена истории еврейской каллиграфии. На второй лекции — она называлась «Плененная Иудея» — разговор шел о том, как образ покоренной Иудеи с римской монеты перекочевал в еврейскую иконографию, трансформировался и превратился в гордый символ сионизма. На третьей встрече Александр Мишори рассказал о путешествии художников-прерафаэлитов на Святую землю.

Буквы

Лекция «Знаки творения» была назначена на 15 сентября и не сорвалась, несмотря на проливной дождь, который шел в Москве уже несколько дней.

Доктор искусствоведения рассказал, что еврейских алфавитов вообще-то было два — ашкеназский и сефардский. Конечно, буквы в них были одни и те же, но их написание в Средние века существенно различалось. Ашкеназские буквы четко вписаны в квадрат, а сефардское письмо гораздо более динамично.

Современные израильские специалисты по типографике часто используют приемы средневековых еврейских мастеров, переосмысливая их. Израильские банкноты, например пятидесятишекелевая с изображением писателя Шая Агнона, выполнены в той же микрографической технике, что и портреты IX века н. э. — они «выложены» буквами. Кстати, в 1923 году ивритские шрифты отливались только в Берлине — в наличии имелось всего четыре шрифта. В современном же компьютере разновидностей ивритских шрифтов около 70.

Художник Йосеф Будко, о котором рассказал Александр Мишори, жил в Берлине как раз в начале двадцатых годов XX века и пытался модернизировать шрифтовой дизайн еврейского алфавита. Именно он начал расширять границы еврейской каллиграфии и типографики, используя буквы и шрифты из средневековых рукописей. Художники-шрифтовики, выпускники академии Бецалель, которые следовали за ним, создавая шрифты в стиле Модерн (Art Nouveau) или в стиле Родченко, тоже опирались на богатую еврейскую традицию.

В современной израильской типографике еврейский алфавит часто используется для создания произведений в духе постмодернизма, основанных на каламбурах, многозначности слов, сленге и даже нумерологии. Примером яркого постмодернистского решения стала афиша фильма о Катастрофе, которую продемонстрировал Александр Мишори: автор этой афиши сделал букву «алеф» в слове «Шоа» похожей на свастику.

Символы

От метаморфоз с буквами Александр Мишори перешел к истории трансформаций еврейских символов. Свою вторую лекцию из мини-цикла о еврейском искусстве — она состоялась на следующий день, 16 сентября — он посвятил истории превращения аллегорического образа «Плененной Иудеи», запечатленного на римской монете Judaea Capta, в образ «Освобожденной дочери Сиона».

Монета «Плененная Иудея» появилась в 71 году н. э. — ее чеканку заказал римский император Веспасиан, чтобы увековечить разрушение Иерусалима. Сидящая в траурной позе женщина символизирует унижение дочери Сиона, то есть всего еврейского народа. Кстати, победу над евреями римляне тогда отмечали не только выпуском монет. В Риме до сих пор сохранилась триумфальная арка Тита, на которой изображено победное шествие из Иудеи с трофеями — храмовым семисвечником и музыкальными инструментами левитов, которые использовались во время служения в Храме.

На протяжении многих последующих веков образ Плененной Иудеи появлялся в европейском искусстве. Например, скульптуры на фасаде Страсбургского собора во Франции символизируют противостояние христианской церкви и еврейской веры: Ecclesia, символизирующая Новый Завет, с крестом, в гордой позе смотрит как победительница на символ Ветхого Завета, Синагогу, голова которой опущена, а глаза завязаны.

И только в XX веке, с зарождением сионистского движения, все кардинально изменилось. Вот, например, новогодняя открытка с Теодором Герцлем, размышляющем о возвращении в Сион: цепи на руках Плененной Иудеи порваны, она высоко подняла голову и держит израильский флаг.

А в 1958 году в честь десятилетия независимости государства Израиль была выпущена монета Israel Liberata: дочь Сиона под пальмой (символ плодородия, мира и победы) держит сноп колосьев. В современном израильском искусстве образ дочери Сиона чаще всего воплощают солдатки — молодые, красивые и независимые девушки, которые служат в Армии обороны Израиля.

Образы

17 сентября Александр Мишори прочел последнюю лекцию из своего мини-цикла. Она называлась «Прерафаэлиты на Святой земле» и была приурочена к выставке «Прерафаэлиты: Викторианский авангард», которая проходила в ГМИИ им. Пушкина. Александр Мишори рассказал на этой лекции об особом типе религиозной живописи, который развивали прерафаэлиты, путешествовавшие по Святой земле.

К библейским сюжетам обращались многие художники XIX века, но даже русские художники Поленов («Воскрешение дочери Иаира», 1871) и Иванов («Явление Христа народу», 1837–57) воплощали их в духе Рафаэля. Интересовал художников того времени и Восток (в моде был ориентализм), но отправиться туда за натурой решались не все. Путь был трудным: через Грецию, Стамбул, а затем на корабле в порт Яффо.

Прерафаэлиты Томас Седдон и Уильям Холман Хант отправились на Восток в 1854 году в поисках настоящих ландшафтов, на которых проходила жизнь Иисуса и других библейских героев. «Принцип верности природе» философа Джона Рёскина, которого прерафаэлиты решили придерживаться, заключался в том, что свет и цвет на их религиозных картинах должен быть максимально приближен к свету и цвету пейзажей Святой земли, а все детали должны быть переданы в точности. Джон Рёскин также определил четыре цвета, которые сопровождают все, что считается самым святым, духовным и возвышенным: голубой, пурпурный, золотой и белый. В своих работах прерафаэлиты уделяли этим цветам особое внимание.

На картине «Нахождение Спасителя в Храме» 1854 года Уильям Холман Хант вывел евреев двухтысячелетней давности с поразительной точностью: он изобразил тфилин, свиток Торы и другие атрибуты иудаизма. Точно передать лица было не так просто: в погоне за исторической достоверностью Хант искал в Иерусалиме натурщиков сефардского типа. С его точки зрения, именно они сохранили сходство с чертами евреев времен Иисуса. Были у художника и другие сложности: прототипов для Иисуса, Марии и Иосифа найти в Иерусалиме не удалось, потому что евреи отказывались позировать для христианского сюжета. Картина была закончена только по возвращении в Лондон.

Кстати, работы, посвященные Святой земле, есть и у Поленова. В отличие от Ханта, Поленов не стремился к детальной точности, его картина «Вифлеем» 1882 года скорее напоминает полотна импрессионистов.

Уильям Холман Хант ездил в Святую землю целых четыре раза, он жил в Иерусалиме и рисовал его окрестности. После его смерти в 1910 году его жена и сын установили перед иерусалимским монастырем Мар Элиас каменную скамью. На этой скамье на арабском, иврите, греческом и английском языках выбито: «Это место, где художник любил сидеть и рисовать Иудейскую пустыню».