Главным героем вечера стал, разумеется, Зигмунд Фрейд. У слушателей даже была уникальная возможность увидеть фрагмент интервью великого психоаналитика, которое он в свое время дал радио «Би-Би-Си».

А началось все с того, что Зигмунд Фрейд пригласил коллег к себе домой на Бергассе, 19, дабы обсудить новые идеи и концепции, связанные с психоанализом. Каждую среду по вечерам здесь собирались Адлер, Кахане, Рейтлер, Штекель. Так родился кружок Зигмунда Фрейда, в который вошли апостолы новой религии под названием психоанализ.

По словам Александра Сосланда, в венском сообществе было много маргинального, а среди психоаналитиков первого призыва встречались люди с неустойчивой психикой. Некоторые даже покончили жизнь самоубийством, как, например, талантливый ученик Фрейда Герберт Зильберер. Его главный труд «Проблемы мистики и ее символики» был холодно и даже критично воспринят Фрейдом. Впоследствии Фрейд вообще отказался общаться со своим учеником. Возможно, из-за этого Зильберер, который и прежде не отличался душевным здоровьем, наложил на себя руки.

Особенно живую реакцию слушателей вызвала история про ученицу Фрейда Гермину фон Гуг-Гельмут, которая считается пионером детского психоанализа. Она начала систематическое психоаналитическое изучение детей, используя в своей работе разные игровые методики, в том числе рисование. Но, несмотря на весь свой педагогический талант и опыт, Гермине не удалось найти общий язык со своим племянником, чьим воспитанием она занималась. Он отличался буйным нравом и в 18 лет задушил свою тетю, чтобы ограбить. При этом ловкому адвокату племянника удалось сильно смягчить его наказание. Адвокат утверждал, что виной всему стали многочисленные психоаналитические сеансы, которые устраивала юноше Гермина, — они и довели его до рокового шага. Так что в истории венского психоанализа были и такие трагикомические истории.

Психоанализ сегодня переживает не лучшие времена, отметил Сосланд. Современные врачи относятся к нему весьма критически, и психоанализ постепенно вытесняется другими психотерапевтическими практиками. Тем не менее, наследие венского сообщества востребовано и сейчас. Труды венских психоаналитиков постоянно переиздаются, а их идеи влияют на развитие психологии несмотря ни на что.

Ведущий фуд-шоу шеф-повар Роман Гершуни предложил публике на пробу настоящий кулинарный артефакт под названием бейгл, происхождение которого тоже напрямую связано с Веной. Бейгл — это аналог русского бублика, сделанный из предварительно обваренного дрожжевого теста. Обычно его используют для приготовления сэндвичей с холодными или горячими начинками. Такие сэндвичи как разновидность фаст-фуда очень популярны сейчас не только в Израиле, но и в Америке, особенно в Нью-Йорке. Говорят даже, что утренний горячий бейгл с маслом у многих нью-йоркцев считается символом удачного дня: купил утром бейгл — и день удался, не купил — достанется лишь дырка от бублика.

К этой встрече Роман собственноручно испек бейглы — аккуратные, небольшие, с традиционной дыркой посередине и очень аппетитные на вид. А в качестве наполнителя шеф-повар выбрал несколько разных начинок — семгу, омлет, баклажаны, хумус.

Пока готовились бейглы, публика узнала от Семена Парижского, что даже у такого вроде бы простого на вид кулинарного изделия есть своя легенда. История бейгла началась три столетия назад и связана с войной с Османской империей, а точнее, с битвой при Вене, которая произошла в 1683 году.

Решающую роль в победе над турками сыграл польский король Ян Собеский. В его честь один еврейский пекарь испек булочку с дыркой в форме стремени смелого воина. Так появился бейгл, который в переводе с немецкого означает «стремя». Так что эта булочка — еще и своего рода напоминание о великой победе в судьбоносной битве, которая во многом предрешила развитие европейской цивилизации, остановив продвижение турецких войск в Европу. Позднее именно из Австрии бейгл и начал свое путешествие по разным странам.

Сейчас, конечно, мало кто знает эту любопытную историю. Сегодня бейгл ценится прежде всего за сытность, разнообразие начинок и быстроту приготовления. Оценить его вкус смогли все присутствующие на вечере. Бейглы от Романа Гершуни пользовались огромным успехом и молниеносно исчезали с тарелок. Естественно, у зрителей возник вопрос — где же можно продолжить знакомство с бейглом в Москве. Оказалось, что в столице, да и в других российских городах пока нет специализированных заведений, где бы пеклись бейглы. Что ж, значит, придется воспользоваться традиционными бубликами и самим готовить разные начинки по рецептам Романа. А затем в компании друзей или в семейном кругу играть в увлекательную игру «собери свой бейгл».

Малер, например, чтобы стать директором Венской придворной оперы, принял крещение. Работал он истово, и размах его замыслов поражает: симфония № 2 требует для исполнения хор в 200 человек! Артем Варгафтик представил публике запись с 10-минутным финалом симфонии № 2, комментируя каждую партию. Исполняли симфонию Эдинбургский хор и оркестр в огромном средневековом соборе — вполне уместно для ее пафоса. Однако полностью забыть о своих корнях Малеру не удалось: прелюдией к лекции был отрывок из этой симфонии «Звери хоронят охотника», где, к возмущению многих современников Малера, в академическую музыку проник ашкеназский фольклор.

«10-летнее правление Малера», по выражению лектора, в Венской придворной опере ознаменовалось бурной деятельностью, композитор предъявлял крайне высокие требования и к уровню исполняемых произведений. Он успел многое: в Праге была исполнена его Седьмая симфония, а сам композитор, покинув пост директора Венской оперы, одно время заведовал Нью-Йоркским филармоническим оркестром. Увы, громадный объем работы и нервное напряжение подорвали силы и здоровье композитора. В довершении ко всему, когда он заболел, ему неверно поставили диагноз, и в 1911 году Малер скончался.

Современником Малера был Александр фон Цемлинский, чью судьбу Артем Варгафтик охарактеризовал как «33 несчастья». Первое произведение фон Цемлинского было исполнено в 1900 году в Венской придворной опере не без помощи и покровительства того же Малера. Артем Варгафтик показал только что отснятый выпуск «Партитур», посвященный этому композитору, и к звукам добавился визуальный ряд: моросящая зимним дождем Вена, уютные улочки, кофейни... Откуда в этом городе революционные страсти?

Мужем сестры Цемлинского был другой великий композитор – Арнольд Шёнберг. Родственники вместе пытались «перегнать» Малера, и недаром великий мэтр говорил, что «не может уследить за музыкой Шёнберга», даже когда смотрит на партитуры. Эта гонка привела к революции. В 1909 году — переломном, считает лектор, — Шёнберг совершил скачок от позднеромантической парадигмы в музыке к свободной атональности. Варгафтик описал это новое звучание как «музыку, парящую в невесомости». Как человек, паря в невесомости, от малейшего движения переворачивается, так и музыка Шёнберга, например в «Лунном Пьеро», переворачивает привычное восприятие звуков. Уже после Первой мировой войны Шёнберг перешел к додекафонии, то есть к использованию 12 полутонов. Конечно, эта «новизна» уже проглядывала в других музыкальных произведениях - в полифонических сочинениях Баха, в III части симфонии № 9 Брукнера, но Шёнберг считал свой стиль принципиально новым, исходящим из законов природы. «Я угадал замысел Творца», - говорил композитор.

Мировая война, обострившая кризис европейской культуры, заставила композиторов обратиться к библейским мотивам: Шёнберг пишет ораторию «Лестница Иакова», театрально-символическое сочинение, выразившее его богоискательские настроения. Однако ХХ век с его войнами и катаклизмами, по мнению Артема Варгафтика, вмешался и в это, эзотерическое по сути произведение – голос архангела Гавриила местами срывается на унтер-офицерский окрик.

И Цемлинский, и Шёнберг ввиду событий 1930-х годов перебираются в Америку. Первый, пережив ряд неудач в личной жизни, уходит из музыки, впадает в депрессию и много болеет. Он возвращается к вере предков, принимает тшуву, посещает синагогу в Нью-Йорке и умирает за океаном, вдали от родной Вены, в разгар войны. По её окончании прах, по завещанию Цемлинского, переносят в Вену.

Судьба Шёнберга сложилась удачнее: в Новом Свете его приняли на ура, и он стал основателем так называемой «голливудской музыки». Он пережил войну и умер в 1951-м. Его прах тоже перевезли в родную Вену.

В начале и в заключении своей лекции Артем Варгафтик отметил, что, если бы не потрясший Европу фашизм, о еврейских корнях этих людей вряд ли кто бы вспомнил — факт их национальности сгинул бы в глубинах энциклопедий и биографических справочников. Что само по себе, безусловно, не умаляет заслуг композиторов и не отрицает влияния их творчества на венскую и мировую культуру: все трое были порождением и творцами своего столетия.

Еще о связи психоанализа и фрейдизма с еврейской традицией читайте в статье на сайте Jewish Ideas Daily