В Израиле обожают свадьбы. Когда в сезон по два приглашения на неделе, невольно закрадывается мысль, что нигде в мире не играют столько свадеб. Разве что в голливудских фильмах.
Не скажу ничего о мусульманских брачных обрядах, о христианском венчании тоже промолчу, потому что ни разу на них не была. Не стану ничего писать и о проблемах гражданских браков в Израиле. Неевреи по Галахе и те, кто по каким-либо соображениям отказывается «сдаться раввинам», вынуждены заключать браки на Кипре или в Болгарии, а это уже другая тема — заграничная свадьба.
Но, согласно статистике, 95 процентов еврейских пар — в том числе совершенно светских — предпочитает жениться в соответствии с иудейской традицией. Так что речь пойдет о еврейской свадьбе в израильском стиле. На самом деле, стилей несколько: светская свадьба отличается от национально-религиозной, а та в свою очередь — от «харедимной» (ультраортодоксальной).
Нет, понятно, что объединяет все стили сам свадебный балдахин — хупа. Когда-то это был просто талит, растянутый с помощью длинных шестов над головами новобрачных. Хупа символизирует и шатер праотцов, и крышу нового дома, а главное — облако божественного присутствия — Шхину, осеняющую своей благодатью новую семью. В наши дни хупа стационарная, это большое, белое или украшенное цветами сооружение, напоминающее одновременно шатер и сцену, где помещается не только молодая пара, но и раввин, и родители, братья и сестры, и два свидетеля.
В некоторых семьях остался такой обычай: под хупой жених дополнительно набрасывает на плечи какой-нибудь особенный талит (например, дедушкин) — и в конце церемонии трогательно укрывается им вместе с невестой. Это — оммаж Книге Рут, где сказано: «Протяни ко мне свое крыло и укрой меня…»
Светская свадьба характерна тем, что религиозный обряд исполняется несколько бикицер, то есть по-быстрому. Произносится самый необходимый минимум брахот (благословений), кольцо надели, вино благословили, стакан разбили — можно и за стол. Не то чтобы раввин специально спешит, но ему не подпевают, и нет того драйва, какой бывает у религиозных. Получается, что солист есть, а хор безмолвствует. И светская свадьба довольно естественно и плавно перетекает в развеселую дискотеку.
У харедим церемония наполнена неподдельным трепетом, сакральным чувством и порой — экстазом. Но после хупы трапезничают в двух раздельных залах. В одном — восседают мужчины и жених, а в другом — женщины и невеста. Пляшут женщины тоже у себя, а мужчины — где-то там. В таком положении можно усмотреть массу забавных — и не очень — моментов. Если вы учились с невестой в одной школе или если вы — близкая подруга ее мамы, то вам будет комфортно на женской половине. А вот попавшие в такую экзотику светские гостьи очень скоро начинают посылать мужьям эсэмэски: «Нам пора домой». Да и некоторые религиозные недовольны. Однажды на «женской половине свадьбы» Хава-Броха Корзакова, известная израильская поэтесса и переводчица, урожденная ленинградка, сказала мне: «Мои папа и мама когда-то познакомились на свадьбе у друзей. Если бы там была мехица, они бы не встретились и меня бы просто не было на свете!»
На свадьбе у религиозных сионистов («вязаные кипы») и под хупой все как положено, по полной программе, с мощным хором молодых голосов, и в зале мужей с женами не разлучают — все сидят по-семейному за круглыми столиками и общаются с друзьями, насколько позволяет грохот рок-группы, повсеместно уже заменившей клейзмеров. Но юноши и девушки танцуют в двух отдельных кругах, разделенные ширмами. А потом парни прорываются в девичий круг и уводят невесту. Тогда начинается пантомима, или шутливые танцы жонглеров, или даже разыгрываются стенд-аповские сценки — молодых положено увеселять.
Свадьба бухарская похожа на узбекскую и сильно отличается от свадьбы марокканской, крикливо-шумной и очень похожей на восточную сказку, и от свадьбы йеменской, которая, в свою очередь, ни на что не похожа!
Но это если в чистом виде. А вся суть израильского бытия в том, что эти стили все больше и больше смешиваются и проникают друг в друга. Бывает, что «вязаная» молодежь отплясывает хип-хоп с модным диджеем. А бывает, что уважаемый поселенческий рав вдруг почему-то устраивает раздельное рассаживание гостей на харедимный манер. Бывает, что в одной семье младший брат жениха носит военную форму и вязаную кипу, средний брат — раввин в черной шляпе с пейсами, жених — профессор-лингвист без кипы, его невеста — доктор антропологии, и они желают устроить свадьбу на территории Университетского парка. И тогда национальный танец хора сменяется аргентинским танго, хасидским нигуном и рок-н-роллом в самой причудливой последовательности.
Свадебная лихорадка охватывает поголовно всех, независимо от возраста, пола и социального положения. Это происходит потому, что в нашей маленькой, но гордой стране свадьба с участием 200 гостей считается весьма скромной. На меньшее количество народу даже как-то неудобно заказывать ужин. Свадьбы человек на 500 — не редкость, бывают и на тысячу. Дело в том, что принято приглашать практически всех друзей. Ну, то есть всех одноклассников, всех однокурсников и тех, с кем вы служили в армии. Друзей по скаутскому движению (или по отряду «Бней-Акива»). Всех соседей обеих семей — это святое! Сослуживцев родителей, а если молодая пара уже работает — то их начальство и сотрудников — с мужьями и женами. Университетских профессоров, школьных учителей, семейных врачей и адвокатов, преподавателей невестиного колледжа и раввинов йешивы, где учился жених.
Учтите и немалое количество непосредственно родственников, ведь среднестатистическая нерелигиозная семья — это трое-четверо детей, а в религиозной семье с четырех-пяти отсчет только начинается. И вот представьте: от четырех до десяти братьев-сестер у жениха и столько же — у невесты, старшие — уже с мужьями-женами и детьми, добавьте сюда братьев и сестер родителей, а еще бабушки-дедушки, свекры и свекрови, кузины и племянники, включая грудных младенцев. Мне доводилось бывать на свадьбе, где только близких родственников было 520 человек. В таком случае уже не употребляется слово «семья», в ход идет сленговое словечко «хамула», украденное из арабского, где означает «клан». И собирается этот клан в полном составе, как правило, только на свадьбах или бар/бат- мицвах. Ну, еще на похоронах — и эта мысль, очевидно, наплывает мрачным облачком на улыбчивые лица, потому что самое распространенное приветствие на свадьбе, после традиционного «мазал тов!», — торопливое «рак бэ-смахот!», то есть «чтобы мы встречались только по радостным поводам»…
Теперь вы понимаете, почему израильтяне гуляют на свадьбах так часто. Просто нет шансов отвертеться от приглашения, если вы хотите сохранить хорошие отношения с друзьями, сотрудниками и соседями. Не пойдете вы — не пойдут потом и к вам.
Свадебная лихорадка имеет свои сезонные обострения: период осенних еврейских праздников и весна — после Шавуот. Объясняется это тем, что по традиции в определенные дни свадеб играть не положено: в полутраурные дни счета Омера от Песаха — до Шавуот, или в летние три недели траура по нашему разрушенному Храму — от 17 таммуза до 9 Ава.
Летом же под вечер как раз спадает жара, и вуаль, которой укутана невеста, чуть колышется легким бризом, а гости никуда не спешат и готовы слушать раввина и подпевать сколько угодно. Я заметила, что летом и раввины любят под хупой потянуть время: кто увлечется цветистыми цитатами, кто нравоучение присутствующим завернет, а кто и горазд поразвлечь молодых шутками-прибаутками… Среди раввинов встречаются удивительно талантливые шоумены.
В теплое время года (то есть с апреля по ноябрь) гораздо больше выбор мест для устройства свадеб. Почему не ресторанов? Потому что израильские рестораны — они, как правило, небольшие, и это место для еды, а не для танцев. Танцевать принято только в «русских» ресторанах, но там чаще всего некошерная кухня. А ни один раввин не согласится проводить хупу в месте, где нет удостоверения кашрута. И поэтому для свадеб снимают не рестораны, а специальные залы торжеств. Еще 20 лет назад самым шиком считались залы «богатые», сверкающие блестками и зеркалами, в стиле не то Али-Бабы, не то Лас-Вегаса.
Сегодня в моде зеленый «натуральный» стиль — на лоне природы. Нынче хороший тон — это ган эруим, «сад для торжеств». Под сенью древ, в тропическом парке или фруктовом саду, часто возле искусственного пруда, а то и на морском берегу. Изыском считается трапеза в шатрах наподобие бедуинских — с видом на пустыню. И самый последний стон столичной моды — свадьба в музее, или у древних Стен, или на каких-нибудь знаменитых руинах. В Тель-Авиве такой стиль тоже есть — свадьбы в Старом Яффо.
Очень часто на такие свадьбы собирается поглазеть толпа туристов. Некоторые думают, что угодили на съемку кинофильма, потому что в толпе обычно крутятся два-три оператора и столько же фотографов, а распорядитель торжества в наушниках дает указания, что твой режиссер. Потом молодожены получают на память профессионально смонтированный фильм, где они — в главных ролях, видеоклип и свадебный альбом в трех томах. Свадьбы — это индустрия, в которой крутятся миллионы.
А что же делать небогатым людям? У многодетных религиозных, кстати, благосостояние неизмеримо ниже, чем у светских, впрочем, и запросы в этом секторе тоже ниже, могут обойтись без кино и без лимузинов, и трапеза гораздо скромнее, и музыканты попроще. Залы для харедим, как правило, при йешивах. У них сильно развита благотворительность. Есть гмахи — кассы добрых дел (от ивритского «гмилут хасадим»). Там родители могут взять беспроцентную ссуду на свадьбу. Есть гмахи, где для бедной невесты можно бесплатно взять напрокат свадебное платье и фату. С улицы туда не попадешь — только по направлению знакомого рава. Бесприданнице или сироте помогает выйти замуж вся община — потому что это важная мицва.
У поселенцев есть другие возможности: например, устроить хупу на площади возле синагоги, и тогда все соседи будут участвовать в подготовке такой свадьбы. Если женится йешиботник из бедной или неполной семьи, хупа ставится во дворе йешивы, а трапеза происходит в столовой — впрочем, празднично украшенной. И танцы до упаду! Однажды я была на свадьбе дочери раввина Х. Друкмана. Он тогда был главой военной йешивы в Кирьят-Малахи, где и был устроен пир, прямо во дворе — там за длинными столами ели-пили, а потом чуть не всю ночь пели-плясали примерно тысячи две гостей, было очень шумно, бестолково, ни капли алкоголя, но более веселой свадьбы я не видела.
Мои студентки в религиозном колледже «Эмуна» подтрунивали над подружками, получившими на экзамене не самую лучшую оценку: «Да ладно, не переживай. Ведь главный предмет, который надо сдать, — это хупология!»
Надо сказать, что означенным предметом они занимались всерьез, и приглашения на свадьбу следовали одно за другим, а к третьему курсу все наши девушки уже были беременны… И, показывая на свой живот, приговаривали: «Вот она, моя степень бакалавра!»
Израильтяне вообще любят шутить на матримониальные темы, причем анекдоты эти далеко не безобидны. Недавно я услышала такой:
Светская семья из Северного Тель-Авива. Сын женится на датчанке из Копенгагена. Церемония происходит на Кипре, после свадьбы все возвращаются в Израиль, и молодые уезжают к себе домой — в новостройку на окраине. И — как пропали. Мама жениха чуть не сутки безуспешно пытается дозвониться — в трубке лишь длинные гудки. Под вечер родители уже в панике: а вдруг что-то случилось?! Садятся в машину, приезжают, звонят в дверь. Открывают молодые, обнимаются. Родители спрашивают:
— Что случилось, дети? Вы почему же не отвечали?
— Ну, — мнется сын, — понимаете, Грета вчера выключила телефон и мобильник. Она говорит, что еврей не должен в субботу пользоваться телефоном и она тоже не будет — потому что хочет пройти гиюр.
Тут папа переглядывается с мамой и говорит сыну на иврите, чтобы молодая не поняла:
— Вот так тебе и надо! Нужно было жениться на еврейской девочке.
А вот любимая байка от харедим:
— Знаете ли вы, зачем существует обычай перед самой свадьбой отвозить невесту к Стене Плача? А для того, чтобы она привыкала разговаривать со стенкой.
Представители восточных общин ехидно шутят над ашкеназами: когда в Меа-Шеарим слышны сирены MADA (скорой помощи) — это значит, что еще один папаша жениха только что узнал от папаши невесты, во сколько обойдется покупка квартиры…
А ашкеназы парируют, что лучший подарок «восточной» невесте — специальная поваренная книга для марокканок. В ней каждый рецепт начинается словами:
«Кодем коль тир'аги», что переводится: «Прежде всего, успокойся».
Зато традиционно считается, что марокканская свекровь прямо с первой секунды знакомства начинает любить свою невестку. Вот только после свадьбы она каждое утро звонит и спрашивает: «Как, мами, ты до сих пор еще не беременна?»
А «польская» свекровь… О! У нее всегда будут самые лучшие на свете… внуки. Понятно, что мамочка у этих самых внуков могла бы быть покрасивее и характер иметь получше! Короче говоря, вы догадываетесь, чем «польская» свекровь отличается от террориста? Тем, что с ней переговоры вести — бесполезно.
У «американцев» никто не ссорится с невесткой, в их семьях вообще царит такой легкий пофигизм. Говорят, что «американской» невесте перед свадьбой предлагается одно-единственное испытание. На кухне собираются будущая свекровь, сестры жениха и его бабушка. И смотрят, как быстро невеста умеет открывать консервы и ловко ли разогревает в микроволновке замороженную пиццу!
И наконец — излюбленная байка поселенцев. Как определить, на свадьбу какой общины ты угодил? Очень просто. Если видишь, что невеста под хупой сильно беременна — это светская свадьба. Если беременна мама невесты — это харедим. Если беременны все женщины на свадьбе — это поселенцы. А если беременна раввин — мы у реформистов, поздравляю!
Викторина про еврейские свадьбы
Ливийско-израильская свадьба: традиция и рецепты
15 фактов о еврейской свадьбе
«Поселенческая» свадьба в Иудейских горах:
