Бродячие сюжеты существуют с незапамятных времен. Древнеегипетскую историю о неверной жене, которая пытается соблазнить младшего брата мужа, и, будучи отвергнутой, оговаривает его, мы встречаем в Библии, в истории об Иосифе и жене Потифара. Волшебную сказку о близнецах мы находим и на берегах Конго, и в Греции, и в России. Избавившись от волшебных элементов, эта сказка превращается в новеллу-анекдот, затем в греческую комедию, которую, в свою очередь, перерабатывает римлянин Плавт, а его комедия "Близнецы" становится прототипом "Комедии ошибок" Шекспира. Пытаясь отыскать их истоки, мы рискуем оказаться в бездонном колодце прошлого, о котором говорит Томас Манн:
"Однако и этот подлинник тоже, собственно, не был подлинником, настоящим подлинником, если присмотреться получше. Он и сам уже был списком с документа бог весть какой давности, который, хоть мы и не знаем толком времени его изготовления, можно было бы наконец признать истинным подлинником, если бы и тот, в свою очередь, не был снабжен примечаниями и приписками, сделанными рукой писца для лучшего понимания опять-таки какого-то сверхдревнего текста, но способствовавшими, вероятно, напротив, обновительному искажению его мудрости".
Вольтер в "Задиге" рассказывает забавную историю о женщине, которая осуждает свою подругу, похоронившую мужа: та поклялась не покидать его могилу, пока не иссякнет ручей.
- Ах, - возразила Азора, - знали бы вы, чем она занималась, когда я пришла к ней!
- Чем же, прекрасная Азора?
- Она отводила воды ручья.
Тогда Задиг, муж Азоры, ради испытания своей жены притворяется умершим, и жена его оплакивает. Друг Задига, находящийся в сговоре с ним, приходит к Азоре, сообщает, что Задиг оставил ему свое состояние, и намекает, что почел бы за счастье разделить это состояние с прекрасной Азорой. Затем он жалуется, что у него сильно болит бок, и единственное средство против боли - приложить к болящему боку нос, отрезанный у покойника. Азора идет в гробницу мужа и заносит бритву над его носом, но Задиг встает, отводит ее руку и говорит: "Намерение отрезать мне нос ничуть не лучше намерения отвести воды ручья".
Вольтер заимствовал этот сюжет у Петрония, римского писателя I в. н.э., который в своем романе "Сатирикон" рассказывает историю об "эфесской матроне". Похоронив мужа, она осталась у него в гробнице, день и ночь плакала, не ела и не пила, томила себя, неминуемо приближаясь к голодной смерти. В это время тамошний правитель распял неподалеку разбойников и поставил воина сторожить тела, чтобы родственники не предали их погребению. Воин приходит к скорбящей матроне в гробницу, уговаривает сначала служанку, а потом и саму матрону, поесть и попить вина, затем добивается ее расположения и побеждает ее стыдливость. Тем временем родственники одного из распятых разбойников сняли тело с креста и похоронили. Воин, в страхе наказания, готов убить себя, но матрона говорит: "Да не попустят боги, чтобы узреть мне разом двойное погребение двоих людей, которые мне всего дороже! Нет, лучше я мертвого повешу, чем убью живого". Они вытаскивают мужа из гробницы и прибивают его к пустующему кресту.
Этот бродячий сюжет забрел и в еврейскую литературу. Самый ранний еврейский вариант этой истории мы находим в Тосафот (комментариях) раббейну Хананэля бен Хушиэля (Тунис, XI в.) к талмудическому трактату «Киддушин». Читал ли р. Ханаэль Петрония? Скорее всего, нет. Видимо, эта история попала в комментарий к Талмуду из народной новеллы-анекдота.
Однако рассказ Йосефа ибн Забары, жившего в XII столетии в Испании, связан, очевидно, именно с новеллой Петрония.
Йосеф ибн Забара родился в Барселоне в 1140 г. в семье врача и сам был врачом. Его главное произведение - "Сефер ха-Шаашуим" ("Книга увеселений") - было написано в конце XII в. и представляет собой нечто вроде романа, в котором рассказывается история странствий героя (самого ибн Забары). Он путешествует вместе с персонажем по имени Эйнан ха-наташ бен Арнан ха-даш. Прототипом этого Эйнана, по свидетельству автора, был некий реальный человек, которого Йосеф ибн Забара ненавидел всей душой. Вскоре выясняется, что Эйнан ха-наташ бен Арнан ха-даш - не человек, а злой дух, бес. Тогда же автор объясняет и его имя: "наташ" наоборот - это "сатан", дьявол, а "даш" - "шед", то есть "бес". Получается, что его имя «Эйнан сатана, сын Арнана беса». В ткань произведения вплетены многочисленные вставные новеллы, а в них, в свою очередь, - другие. Эту технику повествования мы знаем по "Тысяче и одной ночи", и, без сомнения, ибн Забара перенял ее из арабских источников, а арабы - из Индии, вместе со всевозможными сюжетами сказок, которые позже, будучи заимствованы у арабов европейцами, превратились в итальянские новеллы.
"Книга увеселений" - сборник макам. Макама - рассказ авантюрного, анекдотического, поучительного и ученого содержания, написанный рифмованной прозой со стихотворными вставками. Большинство историй в "Сефер ха-Шаашуим" имеют прототипы в арабской или европейской литературе или фольклоре.
Итак, макама ибн Забары об "эфесской матроне" наверняка восходит к римскому варианту: если многие рассказы «восточного» происхождения ибн Забара "испанизирует", чтобы сделать живее и понятнее читателю, то этот подается как римский и старинный. Есть в нем и трогательные подробности, которых нет у Петрония, - например, вырывание волос на голове покойника, чтобы он стал похож на лысого висельника. Тело не просто раскопали и повесили на крест, но и надругались над ним.
Подобный мотив мы встречаем и в более позднем варианте сюжета: в «Новеллино», сборнике ста итальянских новелл конца XIII в. Жена выбивает зуб покойному мужу, чтобы его перепутали с висельником. Многие истории «Новеллино», а также «Декамерона» Боккаччо восходят к "Книге о семи мудрецах" - популярному в Средние века собранию восточных (индийских, арабских, еврейских и персидских) историй, переведенных на европейские языки. Там жена не только выбивает покойному мужу зубы, как в "Новеллино", не только вырывает волосы, как в "Сефер ха-Шаашуим", но и наносит ему удар мечом по лицу. Однако, в отличие от рассказа ибн Забары, герой "Семи мудрецов" сам предлагает скорбящей женщине утешиться и выйти за него замуж. Его цель - заполучить тело мертвого мужа: на этот момент висельник уже украден. Добившись своего, герой заявляет: "Если вы так почитаете того, кого, как вы уверяли, любили столь сильно, то чего ждать мне?" - и покидает вдову. Что и говорить, герой ибн Забары, предпочитающий поначалу умереть, но не предать тело посрамлению, выглядит куда благороднее.
А история об эфесской матроне довольно долго бродила по разным странам и претерпевала изменения, прежде чем вернулась обратно на италийскую почву, замкнув круг.
