По слабости ли моего исковерканного организма или по особенному устройству желудка, я не мог выдерживать суточный варварский пост. Накануне всякого поста я твердо решался, во избежание нареканий, сдержать себя до урочного часа. Накануне всякого поста я набивал свой желудок до nec plus ultra, желая задать моему деспоту такую египетскую работу, чтобы отбить у него всякую охоту к восприятию нового материала. Но это ни к чему не вело. Наутро мой волчий аппетит протестовал уже против принятого решения и вступал в ожесточенную борьбу с моей волей. Воля не сдавалась до обеденного часа. Обыкновенно оба противника, уставши в бессильной борьбе, к тому времени бросали оружие и обращались к моей особе как к мировому судье за разрешением их спора, по закону или по внутреннему убеждению.
Задача была очень трудная: закон говорил одно, а мое убеждение – другое. Чтобы разрешить эту дилемму, я поступал как один знакомый мне мировой судья, попавший, по велению рока, в мировые судьи. В таких случаях он заставлял самих тяжущихся подыскивать и цитировать законы, а затем, окончательно отуманенный словоизвержением тяжущихся, он слагал все свои надежды на письмоводителя, который за приличную мзду решал уже дело по крайнему разумению его кармана. Точно так же поступал и я. Призывал рассудок и велел ему решать спор. Его резолюция была лаконическая: «Закон – природе не указ». Дело решалось в пользу желудка с предварительным исполнением. Предварительным исполнением занимался уже я сам в качестве судебного пристава: отправлялся на обыски и все, что встречалось мне удобоедомое, я вручал истцу, которые тут же и проглатывал вручаемое.
При одном подобном исполнении решения я был пойман на месте преступления моей женой…
