Городской ипподром, последний заезд. Ставки маленькие, явных фаворитов нет, жокеи притомились, трибуны полупусты. Максим Лаптев и Яков Штерн сидят в пятом ряду. Макс наблюдает за скачками, Яша уткнулся в маленький пестрый томик и по сторонам не глядит.

Максим ЛАПТЕВ (азартно): Давай, Буцефал! Давай! Ну, дохлый, жми!.. (С досадой) Эх ты, инвалид! Из-за тебя двадцатку потерял. (Яше) Слышишь, мы с тобой обеднели еще на бутылку пива...

Яков ШТЕРН (не отрываясь от книжки): Хорошо.

М.Л. (удивленно): Чего ж тут хорошего? (Недовольно) Яш, ты три часа подряд мусолишь эту книжку. Не надоело тебе?

Я.Ш. (теперь уже явно невпопад): Да-да, конечно.

М.Л. (сложив ладони рупором): Эй! Очнись! Ты чем там зачитался на полдня – эпопеей "Тихий Дон", что ли?

Я.Ш. (отрываясь от чтения; просветленно): О! Макс, ты гений!

М.Л. (слегка озадаченно): Ну, положим, это довольно сильное преувеличение, хотя... А в чем дело-то?

Я.Ш. (показывает другу свою книгу; та оказывается романом Виктора Пелевина "Ампир В" издательства "ЭКСМО"): В том, что Пелевин – это Шолохов сегодня. Практически они близнецы-братья.

М.Л. (еще более озадачиваясь): Пелевин и Шолохов? Бузина и дядька? Яша, у тебя глюки. Пойдем, я тебя молочным коктейлем угощу.

Я.Ш. (отмахиваясь): Сам ты глюк. Вдумайся, прямые доказательства на поверхности лежат. Прежде всего, и тот, и другой – евреи...

М.Л. (иронически): Яша, а тебе это часом не приснилось?

Я.Ш. (спокойно): Ничуть. Насчет Пелевина я давно подозревал. А в названии его последнего романа – явная подсказка. Если разделить слово "вампир" на две неравные доли и переставить части местами, то получится как раз "ампир в". А если примерно такую же операцию совершить с фамилией "Пелевин", то выйдет "Левин ПЕ". Смекаешь? Он дает нам понять, что кто-то из его предков был самый обычный
Пинхус Ефимович Левин... Ну а с Шолоховым и того проще. Уж еврейскость корня "шолох" ни с чем не перепутаешь.

М.Л. (все еще недоверчиво): Ладно, Пелевин, предположим. Но вот чтобы казак из станицы Вешенской оказался евреем?..

Я.Ш. (передразнивая): "Каза-а-а-ак", скажешь тоже! Это же советский миф. Перечитай хотя бы знаменитую монографию Бар-Селлы "Имя и вымя "Тихого Дона". Там ясно между строк намекается, что Шолох книгу писал не сам. Именно потому, что юный цадик Мойша из местечка Вешенское и вправду не мог знать казачьей жизни. А следовательно, роман на самом деле был создан другим человеком.

М.Л. (нервно хихикнув): Ага. Уж не Бабелем ли случайно?

Я.Ш. (серьезно): Нет, Макс, Бабель – это вряд ли. Наш человек непременно сделал бы главным героем романа еврея, а тут что? Ничего похожего. Вот тебе, кстати, еще один аргумент за то, что "Тихий Дон" писал не Мойша. У Левина-Пелевина, по крайней мере, в последних романах – сплошь евреи рулят. И Шторкин этот из "Ампира", и Татарский из "Generation П"...

М.Л. (с сомнением): Хм... Ну, Яш, ну я даже не знаю. Шторкин и Татарский – это какие-то не очень еврейские фамилии...

Я.Ш. (безапелляционно): Еще какие еврейские! Шторкин, Спиркин, Блюмкин – все из одной грибницы. А вспомни руководителя студии "Пилот" Татарского – он кто, по-твоему, татарин? А сыщик Турецкий – турок? Может, тогда и Борис Ефимович Немцов – из немцев? Уж не спорь, пожалуйста, по пустякам... Кстати, факт споров вокруг авторства "Тихого Дона" тоже сближают Шолохова с Пелевиным.

М.Л. (вытаращив глаза): Постой, а Пелевин-то чего у кого украл?

Я.Ш. (указывая на обложку пелевинского романа): Не он украл, а у него. Забыл, что ли? За месяц до выхода из печати "Ампир В" просочился в Интернет. И все сразу стали спорить: настоящий это Пелевин или подделанный? Он или не он? Или, может, это Федор Крюков нашарашил вместо него? Такая битва кипела целый месяц – шолоховедам и не снилось. Даже мне и то стало любопытно. Сижу вот теперь, как дурак, сверяю печатный текст с сетевым. Лучше бы пошел с тобой водки выпить... Ха! Я чуть было не упустил из виду! Вот еще что сближает двух этих еврейских писателей.

М.Л. (с живым интересом): Водка?

Я.Ш. (с видом знатока): Пьянство по-черному. Литературный факт, в энциклопедиях отражен. Этот лауреат Нобелевской в своей Вешенской так любил квасить, что дым стоял коромыслом... А теперь внимательно посмотри на портрет Пелевина. Видишь его глаза?

М.Л. (честно): Не-а. Не вижу. Он же везде в темных очках.

Я.Ш. (торжествующе): Во-о-от! Теперь ты понял, что он всегда за ними прячет? Человек, который вечно после вчерашнего, так и будет всюду ходить. Отгородившись темными окулярами... Кстати, у булгаковского Абадонны и Нео из "Матрицы" – те же проблемы.