«Мальчик, ты откуда»? Я ответил: «Я из Москвы и еду в Испанию». При этом у меня стучали зубы.

Арт Шпигельман, автор графического романа о Холокосте «Маус», написал письмо своим российским читателям — после того, как новость о снятии его книги с продаж в нескольких московских магазинах перед Днем Победы попала в крупнейшие мировые газеты.

Фраза «книга может изменить жизнь человека» приобретает зловещий смысл, когда за хранение книги человек отправляется в тюрьму. Так произошло в 1976 году, когда у Геннадия Розенсона была обнаружена самиздатовская копия «Черной книги». «Букник» публикует воспоминания его жены, Милы, и комментарий сына, филолога Давида Розенсона, главы фонда Ави Хай и Бейт Ави Хай в Иерусалиме.

У «Последнего адреса» есть два проекта-предшественника; один из них — мемориальская акция «Возвращение имен», а второй — «Камни преткновения» (Stolpersteine) берлинского художника Гюнтера Демнига. В декабре 1992 года он заложил в брусчатку перед Ратушей в Кёльне бетонный кубик 10х10 сантиметров — в память о жертвах нацизма. Сейчас таких камней по всей Европе больше сорока тысяч.

Совместный проект Александры Поливановой и Михаила Калужского «Второй акт. Внуки».

Татьяна Гольдфарб, председатель еврейского культурного общества «Эзра» в Магадане, пригласила «Букник» на Колыму. Мы не стали отнекиваться — лучше, мол, вы к нам — и отправились в Магадан узнать, какие у них там «северные ветры», «снега километры» и много ли евреев среди золотодобытчиков.

«Гражданин. Окончился ХVIII съезд ВКП(б) и на нем еще раз прокричали о свободе. Но где же эта свобода ее то и не видно. Попробуй ты только пискнуть против Советской власти… Изобилие — кричат на съезде, а ты гражданин не можешь достать без очереди молока, мануфактуры не говоря уже об обуви. Масло есть только в столице. ДЕРЕВНИ ГОЛОДАЮТ. Делай сам вывод гражданин, а мы сказали свое слово».

Приехал я в лагерь накануне Рош а-Шоно. И сразу спрашиваю: кто тут хозяин? Мне отвечают: Костя-жид. О, думаю, зря такую кличку не дадут. Пришел я к нему в барак. А он сидит на подушках, как персидский шах, чаи гоняет. Небольшого роста, пухленький, в очках, внешность — ошибиться невозможно, действительно Костя-жид.

Как только появилось официальное сообщение о врачах-убийцах, к нам в корне изменилось отношение. По городу поползли слухи, что мы с женой в Москве встретились с Михоэлсом и от него привезли два чемодана с сыпнотифозными вшами, чтобы заразить жителей. Плановые операции почти полностью прекратились — люди боялись, что я умышленно сделаю операцию не так, как нужно.

Однажды я пришла домой после собрания и застала у себя Немировского, которому рассказала о слышанном — дело касалось больших успехов нашей страны после принятия НЭПа. Он выслушал мой рассказ, крепко пожал мне руку, и я почувствовала его близость. Я только спросила: «По-серьезному, навсегда?» Он ответил: «Да». Этот день стал началом нашей супружеской дружбы.

"Жиды — это те, кто хочет ехать в Израиль и тянет за собой хороших евреев"