Всякий раз в это время года начинаю заново раздумывать о связи между Рождеством и Ханукой, чему иерусалимская действительность неизменно поставляет поводы, отмеченные местным колоритом. Чего стоят хотя бы рекламные щиты, расставленные вдоль улицы Эмек Рефаим, населенной в основном, что называется, культурной публикой. Реклама предлагает Toys for Cristmass and Hanukkah. Налицо осознание принадлежности Рождества ханукальному подарочному пространству. В противовес календарю Рождество даже поставлено первым – явное свидетельство того, что в коммерциализации Ханука пока что пусть немного, но отстает.
*
В самих евангельских текстах нет никаких указаний на дату рождения Иисуса из Назарета. Лишь двое из евангелистов – Матфей и Лука – считают нужным рассказать историю его рождения, но даже там история эта остается в тени омовения («крещения») Иисуса в водах Иордана и снисхождения на него духа Божьего – события, знаменующего начало мессианской миссии. Неудивительно, что в раннем христианстве отмечался именно этот день (Эпифания) - если угодно, день «духовного рождения»; он до сих пор празднуется как единый с Рождеством праздник в армянской церкви. Собственно день рождения Иисуса начали праздновать позже – гипотетические даты варьируются от III до IV века н.э.
Двадцать пятого же декабря было, согласно господствующему мнению, выбрано в рамках полемики с существовавшим языческим – и весьма популярным – чествованием Солнца Непобедимого (Sol Invictus), приходящимся на эту дату, следующую непосредственно за зимним солнцестоянием/солнцеворотом. Именно тогда световой день после долгого и печального периода убывания начинает наконец-то расти. Не исключено, что уже сложившийся к тому моменту в христианстве образный ряд («Христос – солнце правды») тоже сыграл тут определенную роль. Начинаясь 25 декабря, «сезон Рождества» продолжается восемь дней, в последний из которых отмечается годовщина обрезания Иисуса, совпадающая таким образом с началом нового года. Как известно, 25 декабря по принятому в православной церкви в России «старому стилю» - благодаря накопившемуся за века рассогласованию календарей - приходится нынче на 7 января по общепринятому стилю, но это отдельная и для нашего обсуждения сторонняя тема.
*
Вопрос, когда именно было введено почитание Sol Invictus – покровителя императора, остается открытым (III век н.э.? IV век н.э.?), но в любом случае дни эти были праздничными и до того. Знамениты римские Сатурналии (15-22/23 декабря), переходившие в Календы и сопровождавшиеся пирами, игровым смешением социальных позиций и ролей (рабы-свободные), дарением подарков и, разумеется, надеждами, связанными с наступающим новым солнечным годом. Отмечалось «Рождение солнца» с государственным размахом и в эллинистическом мире, что позволяет нам поговорить о Хануке.
В центре 1-й и 2-й Книг Маккавейских находятся события 60-х годов II века до н.э., когда евреи – под предводительством священнической семьи Хасмонеев (прозванных «Маккавеями») – восстали против царя селевкидской династии Антиоха IV Эпифана, после того как тот начал гонения на их религию и осквернил Иерусалимский храм. Восстание было успешным, и его апофеозом стало очищение Храма. 1-я Книга Маккавеев подчеркивает, что освящение святилища восставшими было завершено в тот же календарный день, когда произошло и его осквернение – 25-го кислева. Отсюда, согласно версии маккавейского нарратива, и пошел праздник Ханука, название которого означает «освящение» (дома, храма).
В опубликованной десять лет назад статье об исторических корнях Хануки покойный Давид Флуссер предположил, что выбор Антиохом IV 25 кислева для осквернения Храма был обусловлен особым статусом этого дня в системе государственного отправления культа - как дня рождения бога солнца (покровителя царя). Соответственно, Хасмонеи "назло" выбрали ту же дату для освящения, дабы еще раз подчеркнуть свое успешное этому культу противостояние. Таким образом, Ханука и Рождество оказываются двумя независимыми попытками «победить» чествование одного и того же природного феномена через придание ему нового содержания – освящение Храма или рождение Мессии. То есть, если бы не разнобой календарных систем, вечно «плывущих» одна относительно другой, то и праздновать бы евреям и христианам Хануку с Рождеством одновременно.
*
Можно было бы остановиться на этом, но кое-что остается непроясненным. Так, в библейской книге пророка Хаггая (Аггея в русской Библии) сообщается, что Второй храм был основан «двадцать четвертого дня девятого месяца», то есть, поскольку месяцы в Библии отсчитываются от весеннего нисана, речь идет как раз о кануне 25-го кислева. Получается, что дата эта была значимой для еврейского сознания задолго до маккавейских побед и вне всякой связи с ними... Да и в более поздней традиции упор при упоминании Хануки зачастую делается не на восстании и даже не на Храме, а на «природном, слишком природном» - отзвук чего безошибочно различается в доминирующем мотиве популярной ханукальной песенки: «Мы тьму прогнать сюда пришли» (бану хошех легареш).
В своей недавно прочитанной и пока что не опубликованной лекции профессор Иерусалимского университета Исраэль Юваль проанализировал значимые здесь раввинистические свидетельства, сделав особый акцент на традиции, зафиксированной в трактате «Авода зара» Вавилонского Талмуда. Уже в Мишне упоминаются по имени языческие праздники, связанные с зимним солнцестоянием – Сатурналии и Календы, но талмудическая дискуссия вносит существенное добавление: оказывается, даты эти глубинным и древнейшим образом связаны с самими основами еврейского религиозного миросозерцания, а не с какими-то там Хасмонеями. Согласно версии Талмуда, связь эта восходит к Адаму, который вначале – традиция здесь исходит из предположения, что мир был сотворен осенью – долгое время пребывал в унынии, наблюдая за сокращением светового дня. Он был уверен, что дело идет к плачевному концу: скоро солнце, а с ним и жизнь угаснут совсем, и мир возвратится в состояние первобытного хаоса, что и явится обещанным за его, Адамов, грех наказанием.
С наступлением совсем уж темных дней, Адам, готовясь к самому худшему (или все еще на что-то надеясь?) объявил восьмидневный пост. Но тут как раз подоспел солнцеворот, день стал удлиняться, и Адам возрадовался, поняв, что грех его прощен и что речь идет всего-навсего о цикличном природном процессе. Начиная со следующего года, он установил обычай восьмидневного празднования (Ханука-Календы) с предшествующим такой же продолжительности постом. «Таким образом, - подытоживает наш талмудический пассаж, – то же самое, что он (Адам) решил отмечать во имя Небес, они (язычники) приспособили под идолопоклонство».
На основании проанализированных им текстов Юваль готов осторожно предположить, что в еврействе могла издревле существовать традиция, пытавшаяся придать «внутри-иудейский», монотеистический религиозный смысл началу нового солнечного года – традиция, для которой связь с маккавейским восстанием является вторичной и побочной. Первична же попытка осмыслить зимний солнцеворот в качестве своего рода декабрьского Йом Киппура, когда Адаму возвещается о прощении греха и о благополучии в наступающем «календарном» году, в ответ на что он, судя по всему, приносит благодарственные жертвы. Двадцать пятое кислева оказывается, таким образом, естественной датой для освящения жертвенника святилища и без провокации Антиоха Эпифана.
*
В свете упомянутого исследования Флуссера Ханука и Рождество представляются независимыми реакциями иудаизма и христианства на языческое празднование основополагающего природного феномена. Соображения Юваля позволяют предположить более сущностную подоплеку еврейской полемической реакции. Думаю, однако, что они также позволяют – со всей подобающей осторожностью! – задаться вопросом о том, в какой мере две упомянутые реакции действительно были независимыми. В конце концов, грех Адама, необходимость его искупления в Иисусе как втором Адаме, приход которого (Рождество) знаменует это искупление и обетование блага в наступающем году, – все это мотивы, чрезвычайно значимые для христианского сознания. А спор о том, как осуществляется искупление грехов – через храмовое жертвоприношение или через искупительную смерть Мессии, не одно столетие оставался в центре еврейско-христианских диспутов.
Не имел ли здесь места и подспудный диалог, касавшийся осмысления солнцеворота? Идет ли речь о связи, реально присутствовавшей в ходе исторического взаимодействия между двумя религиозными традициями, или всего лишь об узоре, который мы задним числом способны различить в хаосе свидетельств? Ответа пока что нет. Кто знает, может, к следующему году у кого-нибудь из коллег появятся новые соображения по этому поводу.
*
Напоследок - запоздалые поздравления с Ханукой тем, кто праздновал Хануку, и поздравления с Рождеством тем, кто празднует Рождество. И конечно, памятуя о том, что сквозь оба этих праздника просвечивает так до конца и не покоренный, не уступивший напору «монотеистически-содержательного» солнцеворот - пожелания счастливого Нового года!
