Для чего нужна скиния?

Книга Шмот завершается разделом Пекудей, в котором оканчивается и рассказ о создании Святилища. В рамках этой темы возникает множество разных вопросов, обсуждаемых в Талмуде и иных трудах, однако, в первую очередь, можно выделить две основополагающие проблемы.

Первый вопрос связан со временем возведения Святилища. Почему его строят уже в пустыне? Ведь еще в «Песнях моря» (Шмот, 15:16–17) говорится: «…Пока перейдет Твой народ, Г-сподь, пока перейдет этот народ, который Ты обрел. Приведешь и укоренишь их на горе Твоего удела, на месте Твоего пребывания, что Ты сотворил, Г-сподь; в Святилище, что устроили руки Твои, Г-сподь!» По прочтении этих стихов возникает впечатление, что предуготовленная последовательность событий такова: вначале переход через море, затем путь через пустыню, вступление в Страну Израиля и, наконец, сооружение Храма. Однако на практике Святилище было построено почти сразу же после рассечения моря. Заповедь о Ковчеге была получена уже в первый год пребывания в пустыне, а в начале второго года произошло его освящение. Правда, здесь речь идет о Шатре собраний, а в «Песнях моря» — о Храме, но все равно возникает впечатление, что Святилище должно было быть создано позднее, после вступления в Страну Израиля, по окончании войны с населявшими эту страну народами и разделом земельных наделов.

Второй вопрос носит более общий характер и касается потребности в Святилище или Храме вообще. Казалось бы, гораздо лучше, если человек, обративший свое сердце к Творцу, стремящийся сделать что-либо во имя Его, совершит это самостоятельно, по зову души. Действительно, такая практика была распространена долгое время: во время существования Шатра собраний, вплоть до построения Иерусалимского Храма, можно было самостоятельно приносить жертвы повсюду. Несомненно, гораздо проще самому совершить жертвоприношение на отдельном жертвеннике, и вся процедура принимает более личный характер. Индивидуализированный ритуал может быть близок каждому. При таком подходе тот, кто хочет принести жертву Всевышнему, не нуждается ни в первосвященнике, ни в рядовых священниках. Ничего особенного для этого не надо, каждый может сам построить земляной или каменный жертвенник на любом месте, даже во дворе своего дома, и приносить на нем жертвы. Это самый простой и понятный вид служения.

Казалось бы, весь комплекс служения и, в частности, практика жертвоприношений, совсем не нуждаются в Святилище. Они могли бы оставаться частным делом каждого. К примеру, именно таков подход Рамбана (Ваикра, 1:9), полагающего, что жертвоприношения Творцу приносились с первозданных времен, и они не нуждаются в Святилище или Храме. Согласно мидрашу (Авода зара, 8а), первую жертву принес еще Адам; но и помимо этого в Торе прямым текстом рассказывается о жертвоприношении Каина и Ѓевеля — на самой заре существования человечества. Видимо, чувство, которое стоит за желанием совершить жертвоприношение, является базисным, присущим всему человеческому роду. Согласно закону, в принципе, любой человек — не из евреев — имеет право принести жертву Творцу в любом месте и в любое время. В сущности, особые ограничения в осуществлении этого права наложены только на евреев, которые должны приносить жертву именно в Святилище или Храме.

Не удовлетворяясь возможностью индивидуального жертвоприношения, народ воздвигает Святилище с его централизованным и сложным ритуалом. Опять-таки перед нами возникает вопрос: зачем это было нужно? Что нового оно дает по сравнению с обычным жертвенником?

Два вида служения Б-гу

Между жертвоприношением на частном жертвеннике и институтом жертвоприношения в Храме или Святилище есть принципиальное различие. Речь идет о разных видах служения Всевышнему. Всему человечеству, «потомкам Ноаха», предназначен один его вид, при котором жертвы можно приносить повсюду, евреям уготован другой, для осуществления которого они нуждаются в Храме.
Первый вид служения подходит каждому человеку, который хочет приблизиться к Творцу, насколько это в его силах. Движимый этим чувством, он совершает свои личные пожертвования; как мы видели выше, именно об этом сказано: «У каждого человека, кто того пожелает, берите Мне приношение». В одно прекрасное утро человек встает и ощущает, что он должен сделать что-то особенное во имя Творца. Тогда он идет и приносит жертву. Другой может ощутить, что совершил грех и должен его искупить. Поэтому он хочет пожертвовать чем-то во имя Творца и тоже идет к ближайшему жертвеннику. И жертвы благодарности, и грехоочистительные жертвы являются частью служения человека как индивида.

Это служение может осуществляться на самых разных уровнях, но каких бы высот оно ни достигало, у него имеется один принципиальный недостаток: выше головы не прыгнешь. Оно осуществляется отдельным человеком, и поэтому, хотя он вправе самостоятельно выбирать время и место жертвоприношения, его служение ограничено, по самой своей сути, уровнем личности и не может выйти за его рамки. Таков вид служения, предназначенный Ноаху и всему человечеству.

Другой вид служения — это служение народа Израиля. Оно основано на том, что отдельный человек не остается в своей условной ячейке, но выходит за пределы своего индивидуального бытия. Жертвоприношения народа Израиля носят характер коллективного служения, и поэтому они осуществляются иначе; отсюда следует потребность в Святилище или Храме. Храм является не только местом для обращения человека к Творцу, но и вратами, соединяющими нижний и верхние миры. Хотя и в Храме присутствует вектор, устремленный ввысь, — обращение человека к Творцу, верхние миры обращены в нем к нижнему. Храм является вместилищем Шхины, местом присутствия Творца, в нем осуществляется Откровение, как сказано: «И Я буду там встречаться с тобой и говорить с тобой поверх крышки, из пространства между двух керувов, что над Ковчегом Свидетельства, обо всем, что Я буду заповедовать тебе для сынов Израиля» (Шмот, 25:22).

Эти два вида служения взаимосвязаны. Для Откровения в Храме люди должны сами стремиться к Всевышнему. Он открывается там, куда устремлены взоры народа. Раскрытие в Храме происходит не само по себе, ему предшествует порыв «снизу», желание приблизиться к Творцу. Если оно не разделяется всеми, и при этом неважно, вынужденно или в результате добровольного решения, осознанно или по ошибке, врата не откроются.

Какой смысл возводить Храм, если «вся земля полна Его славы»? Как можно говорить о локализации присутствия Творца? В действительности Он находится повсюду, но не всюду есть врата, позволяющие совершиться Откровению. При этом для функционирования Храма необходимо, чтобы сердца людей открывались перед Всевышним. Если они наглухо закрыты, то и Храм останется без применения.

Создание центра

Храм — это место, к которому устремлены желания множества людей. Эту страсть служения испытывает не один человек, а весь еврейский народ. Когда множество частных стремлений собирается воедино, их сумма превосходит волю каждого отдельного человека.
Подобное объединение создает то, что не всегда можно увидеть воочию. Связь между евреями вызывает синергетический эффект, многократно превышающий простую сумму сил отдельных частиц. Подобное соединение необходимо для того, чтобы каждая личность не оставалась на уровне отдельной монады, чтобы общность, именуемая Израилем, смогла существовать.

К народу предъявляются более строгие и бескомпромиссные требования, чем к индивиду, каким бы щедрым ни было сердце последнего. Задача Храма (и Святилища) состоит в том, чтобы поднять служение отдельного человека на иной уровень. Теперь он должен не возводить жертвенник на произвольном, не обладающем особой святостью месте, а идти в Храм, вокруг которого создается целая структура святости разных уровней. Там приносятся жертвы от имени всего народа, которые не могут быть принесены отдельным человеком. Храм создан для того, чтобы люди стремились стать чем-то большим, нежели то, чем они являются поодиночке, совершить то, что не под силу отдельным людям. Когда человек утверждает, будто готов довольствоваться тем, что у него есть, это, как правило, означает, что он все еще находится на уровне индивидуального бытия. В Храме ему придется вый­ти за пределы своих личных желаний, и по мере его приближения к святости требования к нему будут только возрастать. Это касается очищения, искупления, восхождения ступень за ступенью.

Святилище и Храм воздействуют одновременно и на сферу сакрального, и на самые что ни на есть профанные (светские) области. Святилище имело значение для каждого еврея не только в тот момент, когда он в нем находился, но и когда он просто бродил по пустыне. Оно стало центром, организовывавшим вокруг себя все окружающее пространство. Вокруг него формировались концентрические круги стоянок, причем и лагерь левитов, и даже лагерь всего Израиля обретал святость. Именно поэтому после создания Святилища некоторые люди не могли больше оставаться в лагере. Теперь даже личные палатки каждого стали совсем иными.

Срочность создания Святилища

Как мы видим, все должно было происходить в иной последовательности. Храм надо было строить лишь после того, как все стабилизируется: народ вступит в Землю Израиля, назначит царя, уничтожит Амалека. Эта последовательность реализовывается, когда евреи уверенно живут на своей земле. В самом деле, пока народ Израиля пребывал на высоком уровне, как тогда, когда перед ним расступилось море, Храм действительно являлся делом будущего. Однако в некоторых ситуациях существование Храма или Святилища является насущной потребностью. С одной стороны, вступив в Страну Израиля, евреи ждали построения Храма четыреста лет — пока в стране не воцарятся мир и спокойствие. Лишь в такой ситуации они могут взяться за дело. С другой стороны, в пустыне они с самого начала строят Святилище.

После греха золотого тельца народ подстерегала большая опасность. Если бы евреи стояли у границ Земли Израиля и должны были готовиться к вступлению в страну, возможно, со строительством Святилища можно было бы повременить, однако предстояло еще сорок лет странствий по пустыне (отметим, что, согласно некоторым комментаторам, грех разведчиков произошел до строительства Святилища). Они не могли все это время оставаться лишь множеством разобщенных индивидуумов. В некоторых ситуациях людей нельзя «тянуть за уши»: если попытаться поставить их выше того, к чему они стремятся, они могут пасть гораздо ниже того уровня, на котором сами хотят находиться. Однако в пустыне евреи нуждались в том, что помогло бы им выйти за пределы своего индивидуального

Я, подняться на более высокий уровень; иначе они могли бы вообще не достичь Страны Израиля.

Раз приходится принимать меры, чтобы евреи не приносили жертвы демонам пустыни (см. Ваикра, 17:7), значит, надо строить Святилище. В этих условиях его создание нельзя отложить до тех времен, когда евреи будут спокойно жить на своей земле, оно становится насущной необходимостью.

Во многих языках существуют поговорки, содержание которых сводится к тому, что «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Но что делать, если дорога через низину оказывается завалена? Иногда именно дорога понизу оказывается непроходимой, и тогда самым правильным будет пойти в горы. Правда, в таких случаях подниматься приходится гораздо выше, чем изначально планировали. В аналогичной ситуации в мире святости приходится осуществлять восхождение на уровень, находящийся гораздо выше исходного.

Безмолвное большинство

Тот процесс, который приводит к немедленному возведению Святилища, начинается с греха золотого тельца. Когда Моше спускается с горы Синай и говорит: «Кто за Г-спода, ко мне!» (Шмот, 32:26), — его окружают вооруженные левиты. Они и вершат расправу над поклоняющимися тельцу. Задумаемся над количеством убитых. Их было около трех тысяч. Получается, что небольшая активная группа всего в три тысячи человек и явилась причиной падения всего народа. Но где же были в это время все остальные?

Действительно, тех, кто участвовал в изготовлении тельца, было сравнительно немного, подав­ляющее большинство евреев оставалось в стороне. Но, оказывается, когда телец уже сделан, великое множество народа готово пойти за ним. Моше отсутствует, и кто-то предлагает заменить его тельцом. Тот, разумеется, поплоше, но, на худой конец, можно удовлетвориться и им. В этой ситуации и тот, кто отнюдь не стремился к созданию тельца, вступает в круг вместе со всеми.

Подобный вопрос возникает, когда читаешь о том, как царь Йероваам бен Нават поставил тельцов в Дане и Бейт-Эле: что случилось со всеми набожными евреями, которые в течение многих лет совершали паломничество в Храм? Что случилось с теми, чьими учителями в Торе были пророк Шмуэль, Давид и Шломо? К началу правления Иероваама эпоха судей, когда «каждый делал то, что ему заблагорассудится», осталась в прошлом. Еще Шауль очистил страну от разнообразных видов идолопоклонства; по его стопам шли Давид и Шломо. Уже не первое поколение евреев остерегали от этого, и все-таки установление тельцов не вызвало никакого народного восстания. Видимо, молчаливое большинство без сопротивления присоединилось к новому официальному ритуалу.

Таким образом, когда телец уже существует, всегда находятся люди, которые готовы следовать за ним, пусть и без особого энтузиазма. В этом случае создание Святилища перестает быть делом далекого будущего и становится насущной необходимостью. Одно соответствует другому. Для того чтобы не образовалось пустоты, чтобы было осуществлено обетование: «И буду обитать среди них», — нужно выполнить содержащееся в стихе условие: «И пусть они сделают Мне Святилище». Это должно произойти именно в пустыне, в преддверии сорока лет странствий.