Почему именно седьмой год?
Широко известен вопрос, который задает Раши, комментируя начало раздела Беѓар, «И Г-сподь говорил Моше на горе Синай так» (Ваикра, 25:1): «Какое отношение имеет шмита — субботний год — к горе Синай? [Другими словами: почему заповедь о седьмом, субботнем, годе предваряется указанием «на горе Синай»?] Разве не все заповеди даны на Синае?» Ответ, который он дает, очень удивляет и представляется не вполне удовлетворительным: «Но [это сказано таким образом для того, чтобы мы сделали вывод]: так же, как все общие положения и частные случаи законов о субботнем годе даны на горе Синай, так и все остальные заповеди, их основные положения и мелкие подробности были даны на горе Синай». Раши объясняет, какое отношение имеет упоминание горы Синай к заповеди о седьмом годе, но не наоборот. Как следует из его слов, изложение законов седьмого года начинается со слов: «И Г-сподь говорил Моше на горе Синай так», — чтобы показать, что, хотя эта заповедь приведена много позже рассказа о даровании Торы, вся она — и общие ее принципы, и конкретные детали — была получена на горе Синай. То же самое верно по отношению ко всем заповедям Торы. Однако, даже если мы действительно можем сделать столь общий вывод на основе этой заповеди, все равно остается вопрос: почему упоминание о Синайском откровении приведено именно в таком контексте.
Тема покоя земли, седьмого и юбилейного годов, имеет огромное значение в Торе — гораздо большее, чем мы придаем этим заповедям сегодня. Это подтверждается, в частности, содержанием последующего раздела, Бехукотай: после ряда суровых порицаний сказано: «Тогда успокоит земля за свои субботы во все дни ее запустения, когда вы будете в стране ваших врагов; тогда отдохнет земля и успокоит за свои субботы. Все дни своего запустения она будет покоиться столько, сколько она не покоилась в ваши субботние годы, когда вы жили на ней» (Ваикра, 26:34–35). Хотя порицание здесь формулируется в довольно общем виде, связь грядущих бедствий с нарушением законов седьмого и юбилейного года очевидна.
Пророк Ирмияѓу (гл. 9) говорит о том, «за что погибла страна». Как известно, накануне разрушения Храма среди евреев были распространены грехи идолопоклонства, убийства, разврата. Однако пророк называет совсем иную причину постигшей народ катастрофы: «За то, что они оставили Мою Тору». Именно это, и ни что иное, оказывается непростительным. Подобная картина складывается и в разделе Бехукотай: Г-сподь простит грехи убийства и разврата, но не нарушение заповеди седьмого года. Он готов простить нам многое, но пренебрежение субботним годом приводит к разрушению Храма и падению царства. Подобным образом и в Мишне, в трактате Пиркей авот (5:8–9), в перечне вызывающих разнообразные несчастья прегрешений, центральное место занимают законы седьмого года.
Изменившийся мир
Принято говорить о трудностях, с которыми связано соблюдение заповеди седьмого года, об огромной жертве, которую требует от нас Творец. В самом деле, для того, кто обрабатывает землю, живет сельскохозяйственным трудом, год покоя означает революционное, кардинальное изменение в привычном существовании. Эти перемены должны были ощущаться особенно остро в те давние времена, когда большая часть еврейского народа жила в Стране Израиля, а большая часть жителей страны занималась сельским хозяйством. В своем историческом трактате «Иудейские древности» Иосиф Флавий пишет, что многие военные поражения происходили именно в седьмой или последующий за ним годы. Причина этого понятна; можно предположить, что страна, вся экономика которой строилась на сельском хозяйстве, на исходе седьмого года и в последующем году истощит все свои ресурсы и утратит свою мощь. Поэтому и запас прочности страны окажется крайне низким. Вражеская армия сможет ее захватить, не прикладывая особенных усилий.
Вспомним, однако, что мы живем в изменившемся мире. Когда страна живет сельским хозяйством, ее резервные запасы, если они вообще имеются, очень невелики. Это означает, что и субботний день становится нелегким бременем для экономики, что же говорить о целом субботнем годе! Выполнение его законов кажется заведомо невыполнимым требованием. Поэтому мудрецы и должны были бороться за соблюдение субботнего года. В мидраше (Ваикра раба, 1:1) утверждается, что слова псалма (103:20): «Крепкие силой, исполняющие Его слова» — относятся именно к тем, кто выполняет заповедь о седьмом годе; действительно, для ее соблюдения требовалась немалая сила духа. Однако в ходе истории и, разумеется, в нашу эпоху, а особенно в последнее время, законы седьмого года становятся все меньшей обузой. Ведь в наши дни большинство жителей промышленно развитых стран, включая Израиль, не занимаются сельским хозяйством. Для подавляющего большинства евреев в Израиле возделывание земли ограничивается уходом за крошечным садиком на балконе. Когда сельское хозяйство ограничивается работой «под своей виноградной лозой и своей смоковницей» (Миха, 4:4), восприятие седьмого года не может не измениться. В крайнем случае, он станет одним из многочисленных раздражителей, с которыми сталкиваются соблюдающие заповеди евреи; еще одним из разнообразных установлений, которые, кажется, нужны исключительно для того, чтобы усложнить жизнь. Еврею приходится питаться кошерным мясом, живя в Израиле, ему надо соблюдать правила отделения от урожая десятин и священнических приношений. В этом ряду и заповедь седьмого года, которая давно уже не влечет за собой глубоких изменений в образе жизни.
Определение «субботний» не только в применении ко дню недельного отдыха, но и в контексте освобождения людей от текущей работы в течение целого года, получило распространение по всему миру. Как экономика может это выдержать? Дело в том, что развитые индустриальные страны накопили огромные резервы; в сущности, значительная часть производства строится на излишних тратах. При этом современное общество основано на производстве разнообразных услуг и устроено так, что подавляющее большинство его членов занято в сфере их оказания. Все это изменяет отношение к земле и резко уменьшает степень зависимости от нее; поэтому заповедь седьмого года теряет ту огромную значимость, которая была у нее когда-то.
«Ибо Моя вся земля»
Представляется, однако, что заповедь седьмого года имеет и иное значение, которое куда более релевантно в нашу эпоху, в нашем поколении, в нашей жизни. Впрочем, значение это подчеркивается уже в разделе Беѓар. Раздел говорит не только о той жертве, которой требует от нас Всевышний, но и расставляет точки над «і» в вопросе о том, кто распоряжается мирозданием.
Седьмой год, и еще в большей степени юбилейный год, содержат в себе аспект отчуждения имущества (это проявляется и в формулировках мудрецов — см. Бава мециа, 106а), словно бы осуществляемого Свыше. Творец конфискует земли, имущество, аннулирует долги... В принципе, в этом нет ничего феноменального. Подобные явления не раз имели место — от античной эпохи и до наших дней. Так поступало немало государств, в которых ощущалось наступление кризиса, вызванного либо экономическими трудностями, либо социальным неравенством и гнетом. Видя, что ситуация вот-вот станет неконтролируемой, государство попросту объявляло себя банкротом. Таким образом оказывались аннулированными все государственные долги и денежные обязательства.
Вместе с тем анализ текста Писания показывает, что законы седьмого года не сводятся к отчуждению собственности; скорее, напротив, следует говорить о подтверждении права собственности. Приведем пример из современной действительности. Одна из центральных улиц Нью-Йорка и большая площадь рядом с ней являются частной собственностью, хотя они и открыты для всех. В таких случаях делается следующее. На один день в году эту улицу закрывают для движения, чтобы показать, что она не является общественным имуществом, а принадлежит определенному владельцу. Именно временное закрытие улицы, вывод ее из употребления подтверждает право собственности. Этот акт указывает на то, что, хотя в течение всех прочих дней в году широкая публика может пользоваться улицей, она ей не принадлежит.
Во время седьмого и юбилейного годов владелец дома подтверждает свои права на землю, объявляя, что ее плодами может пользоваться каждый. Нетрудно увидеть, что значение законов о седьмом годе действительно таково, поскольку осуществляемая в эти годы «царская конфискация», согласно талмудической терминологии, не является полным отчуждением и не аннулирует все имущественные права. По истечении года земля не остается бесхозной и не может быть присвоена каждым желающим. Несмотря на определенные изменения, по завершении седьмого года земли и все, что на них произрастает, возвращаются к своим прежним владельцам. Отчуждение носит временный характер.
Когда Тора говорит: «И твоему скоту, и зверю, которые на твоей земле, весь ее урожай будет для еды» (Ваикра, 25:7) — это лишний раз напоминает о том, что речь идет не о настоящей конфискации имущества, при которой его отбирают у владельцев. Это подобно тому, как если бы владелец дома собрал своих жильцов и напомнил им, что они только арендаторы. На протяжении седьмого года урожаем могут пользоваться и недавний владелец этих земель, и осел его соседа, и другие животные. Изучение законов субботнего года показывает, что слова «и зверю, который на твоей земле» являются очень важной деталью.
Установление дат уничтожения плодов седьмого года зависит от того, когда они могут быть использованы животными в пищу. Это показывает, что данный комплекс законов ставит своей целью возвращение права собственности к Творцу. Он подлинный владелец всего, а мы лишь постояльцы в Его мире. Раз в несколько лет мы лишаемся имеющейся у нас собственности, чтобы не забыть, что мы только арендаторы, и, хотя у нас действительно есть определенные права на используемую нами землю, владельцами ее мы не являемся.
С этим связан и еще один аспект. В совокупности законов юбилейного года оговорено одно исключение. Когда продается «жилой дом в городе, окруженном стеною» и он не был выкуплен в течение года со дня продажи, он навсегда переходит в собственность покупателя; даже в юбилейный год он не будет передан своему прежнему владельцу. Однако если продавцом был левит, «дома в городах, принадлежащих им, могут быть выкуплены левитами всегда» (Ваикра, 25:32). Причина этого коренится в том же принципе. Весь образ жизни левитов указывает на то, что они странники и постояльцы в стране. Представители всех прочих колен владеют своими наделами на постоянной основе и, естественным образом, могут решить, что эти земли принадлежат им в полной мере. Левиты, в отличие от них, не получили земельного удела, знают, что они, в сущности, находятся на содержании у Творца, что они временные жители, которые пользуются благами этого мира, потому что служат Ему. Особые права левитов объясняются тем, что они изначально не считают себя настоящими собственниками. Эта привилегия предоставлена им, поскольку они и сами понимают, что получили свои поселения в дар, что они постояльцы у Всевышнего.
Творец — Владыка мира; в частности, он хозяин земли (см. Сифрей Дварим, 313). Поэтому Ему принадлежит все, что здесь имеется. Чтобы мы не забывали об этом, Он просто временно лишает нас права преимущественного пользования тем, что у нас есть, как бы говоря: «Я возвращаю это исконным жителям этих мест: животным».
«Если обеднеет…»
Таким образом, один из аспектов излагаемых в нашем разделе законов состоит в утверждении того факта, что все в мире принадлежит его Творцу. Иной их аспект выходит на первый план в фрагменте, начинающемся со стиха: «Если обеднеет твой брат…» (Ваикра, 25:25). В соответствии с интерпретацией мудрецов (Кидушин, 20а), Тора здесь рассказывает последовательную историю, героем которой является несчастный неудачник. У него было поле, как и у других, однако его дела пришли в упадок и ему пришлось продать землю. Неудачи все равно продолжали его преследовать, и со временем он оказался перед необходимостью продать дом. После этого он влез в долги, которые не смог выплатить. Поскольку он был не в состоянии вернуть ссуду, ему пришлось продаться в рабство. В общем, это история полного горемыки.
Вопрос в том, что все это делает здесь. Думается, что основное содержание этой истории являет собой иной аспект законов о седьмом годе. С одной стороны, сказано: «Ведь все от Тебя, и полученное из Твоей руки отдавали Тебе» (Диврей ѓа-ямим, 29:24), и весь наш раздел подчеркивает, что Творец — Повелитель земли, Владыка каждой твари. Он дает, забирает и снова возвращает, и в этом выражается Его могущество. Но Его владычество имеет и другой аспект, подобно тому, как и человек, обладающий властью, имеет определенные обязательства перед подвластными ему. Как говорится, «купивший раба-еврея, приобрел себе господина» (Кидушин, 22а). Хозяин раба несет ответственность перед ним, обязанности есть не только у раба, но и у господина. И подобно тому, как владелец раба может сказать «мой раб», тот может назвать его «мой господин» — отношения накладывают определенную степень подчинения и на последнего. Власть имеет и обратную сторону: господин оказывается перед необходимостью заботиться о своем рабе, и закон накладывает на него обязательство предоставлять ему пропитание и обеспечивать всем необходимым.
Как это отражается на судьбе того бедняги, о котором мы говорили выше? В сущности, Всевышний говорит: «Он принадлежит Мне, значит, находится под Моей опекой. Кому-то досталось сильнее? Но он тоже мой». Возможно, этот человек отнюдь не вызывает симпатии, как в том случае, когда он продает себя в рабство язычникам (см. Танхума, Беѓар 2 — на основании Ваикра, 25:47) со всеми вытекающими последствиями, но все равно он находится под опекой.
Подобные истории происходят даже в наше время. Мой приятель, который работал послом Израиля в одной из мусульманских стран Африки, рассказал мне следующую историю. Однажды в посольство пришел имам столицы того государства с необычной просьбой. Оказывается, этот имам был по происхождению йеменским евреем. В поисках заработка он переехал в Африку, но и там не слишком преуспел в торговле. Однако у него было одно преимущество по сравнению с местными жителями: он хорошо знал арабский. Поэтому мусульмане наняли его для чтения Корана до тех пор, пока кто-нибудь из них не научится читать и разбираться в сложном тексте так же, как и он. Пока суд да дело, он поднимался по ступеням духовной иерархии и стал главным имамом. На старости лет, уже став состоятельным человеком, он обратился к моему приятелю с просьбой, чтобы тот, воспользовавшись своим влиянием, добился от властей разрешения на его репатриацию в Израиль. Он действительно переехал в Израиль и поселился в Хайфе, где прожил еще несколько лет. Перед нами еврей, который под влиянием материальных проблем оставляет свою религию и становится имамом. Он ежедневно читает и изучает Коран, делает все, что предписывает его положение. Так этот еврей зарабатывает себе на хлеб. Но и в этом случае Творец говорит: «Этот несчастный тоже принадлежит Мне. Он под Моей опекой, и Я выведу его оттуда. Я переселю его из тех мест и верну его домой».
Таков центральный мотив данного раздела, который повторяется вновь и вновь. Наряду со сказанным: «А земля не должна продаваться навеки, ибо земля — Моя, ибо вы пришельцы и поселенцы при Мне» (Ваикра, 25:23), — в нем говорится: «Я — Г-сподь Б-г ваш, который вывел вас из страны Египет, чтобы дать вам страну Кнаан, чтобы быть вам Б-гом» (Ваикра, 25:38); «Ибо Мне сыны Израиля — рабы; они — Мои рабы, которых Я вывел из страны египетской. Я — Г-сподь Б-г ваш» (Ваикра, 25:55). Евреи — рабы Всевышнего, они принадлежат Ему, и у этих отношений есть много разных сторон.
В сущности, оба аспекта нашего раздела говорят об одном и том же: о рабах Всевышнего, которые Ему служат. Как они служат Творцу? Каково это, быть Его рабом — одним из тех, о которых говорит пророк (Йешаяѓу, 61:6): «А вы будете названы священниками Г-спода, служители Б-га нашего»? Наш раздел дает ответ на этот вопрос. Когда человек принадлежит Всевышнему, это выражается как в том, что Он может лишать его права на имущество, забрать и раздать его земли, так и в том, что Он опекает его и неизменно заботится о его благе.
Царство священников
Какое же отношение это имеет к упоминанию горы Синай? Заповедь о седьмом годе являет собой квинтэссенцию Синайского откровения. Там произошло принятие евреями ига Небес со всеми вытекающими последствиями: Творец стал нашим Владыкой, а мы — его рабами. Раздел Беѓар подробно описывает характер этих отношений и указывает, в чем именно они проявляются. В сущности, Творец уже поведал это нам на горе Синай в преддверии получения Торы, еще перед тем, когда Он словно «навязал» ее нам (см. Шабат, 88а): «А теперь, если вы будете слушаться Моего голоса и соблюдать союз со Мной, то вы Мне будете сокровищем среди всех народов, ведь вся земля — Моя; а вы будете у Меня царством священников и святым народом» (Шмот, 19:5–6).
Понятие «царство священников» являет собой лаконичное определение рабства у Творца. Как пишут комментаторы (например, Ибн Эзра), в этом контексте слово «священники» означает «служители». Вы служите Всевышнему. Об этом сказано: «И пришел Моше, и созвал старейшин народа, и изложил им все эти слова, которые Г-сподь заповедал ему. И весь народ вместе ответил так: “Все, что говорил Г-сподь, исполним!” А Моше передал слова народа Г-споду» (Шмот, 19:7–8). Всевышний спрашивает евреев, хотят ли они быть Его рабами, и те Ему отвечают: «Хотя мы еще не знаем всех деталей, мы хотим быть Твоими рабами». Это рабство являет собой прямую противоположность египетскому гнету, и Всевышний как бы объявляет евреям в разделе Беѓар: «Вы Мои. Все, что у вас есть, вам не принадлежит, но Я не оставлю вас в беде, даже если вы сами навлечете ее на себя. Если же под влиянием своих успехов вы сочтете, что владеете тем, что у вас есть, Я заберу это у вас. Когда у тебя не останется ничего, Я снова верну то, что у тебя было».
На горе Синай мы приняли эту систему отношений. Уже тогда мы согласились быть арендаторами у Творца, Его постояльцами и служителями — но при этом мы получили права.
