Анекдоты из другого времени — и совсем вне времени; большей частью, конечно, еврейские. Саша Галицкий, израильский художник, работающий со стариками в домах престарелых, пересказывает «Букнику» любимые шутки своих подопечных.

Кровавые бои мифических существ, неминуемая победа света над тьмой и гарантия сохранности инструмента грядущего воскрешения. Цикл о морских вояжах закрывает инструкция — как почерпнуть немного оптимизма в талмудических текстах.

Специальный проект «Букника» — аудиоверсия «Воспоминаний» Тэффи. В этой книге Тэффи, один из самых ярких русских авторов двадцатого века, описывает свою гастрольную поездку по страшной Украине 1919 года. «Парадоксальный и удачный текст в жанре отчаянного бегства от истории», ведущий читателя по тончайшей грани между смехом и ужасом, специально для «Букника» начитан по парижскому изданию 1932 года, а вступление к проекту написала Полина Барскова, — поэт и исследователь русской литературы.

«Букник» планирует публиковать главы из «Воспоминаний» раз в две недели.

Польская картина «Ида» режиссера Павла Павликовского получила «Оскар» как лучший иностранный фильм 2014 года. Поскольку «Ида» — фильм отчасти о Холокосте, «Букник» не смог обойти вниманием эту новость.
«Ида» — история польской сироты Анны, которая в начале 60-х решает постричься в монахини. Отправившись за разрешением к своей единственной родственнице, Ванде, Анна выясняет, что на самом деле она еврейка Ида Лебенштейн, а вся ее семья погибла, убитая даже не немцами, а укрывавшими их поляками — отчасти со страху, отчасти — за дом и имущество.

В эти тревожные дни, когда в магазинах заканчиваются запасы галстуков, мужских дезодорантов и носков, а малыши приносят из детских садов бесчисленные рисунки с танками и пограничниками, «Букник» тоже вспоминает о военщине — об израильской военщине в работах советских карикатуристов семидесятых годов.

Игра The Shivah — это настоящий еврейский квест: текстоцентричный, саркастичный, умный, меткий и лаконичный. В главной роли — нью-йоркский раввин и его духовный кризис, а финалов может быть два, и все зависит от решений, которые принимает игрок. Совсем как в жизни.

Демонология — довольно удивительная вещь. И предмет ее изучения какой-то не очень предметный, и вообще непонятно, к религии ее отнести или к фольклору. Особенно в иудаизме, где все так строго, стройно, что кажется, нет и щелочки, куда бы черт мог пролезть.
Или есть?

Существует ли кризис в иудаистической традиции? Если да, то в чем он выражается? Какими способами он может быть преодолен? И какая связь между этим кризисом и святостью, которая так необходима современному секулярному человеку? Об этом и многом другом филолог Мария Нестеренко расспросила философа Йоэля Регева (доктор наук, PhD, Еврейский университет в Иерусалиме).

«Букник» публикует пять новостей минувшей недели, которые нельзя пропустить.

Полиция Копенгагена сообщает, что человек, открывший стрельбу в центральной синагоге города, застрелен в ходе спецоперации.

«Оказывается, у Эли в детстве была такая же астма, как у него, но вот только в больницах он не лежал. Родители, видите ли, просекли, что мальчику там плохо, и решили обходиться своими силами. В один из приездов домой он выкатил это маме. Она растерялась: “Но ты хрипел, задыхался… Ты бы умер!” “Ну и пусть бы сдох”,— сказал он. Мама заплакала».

Специально для «Букника» — короткая проза израильского писателя Ани Лихтикман.

Можно ли быть ответственным за весь народ и не только гордиться его заслугами, но и брать на себя вину за его ошибки? Писатель Линор Горалик расспрашивает Сану Бритавски, заместителя генерального директора и директора по контенту благотворительного фонда «Генезис», о том, как понимается сегодня слово «филантропия», и о том, что значит «мы», когда речь идет о родстве с людьми, жившими две тысячи лет назад.

Как то, что мы помним, соотносится с тем, что было на самом деле? И существует ли вообще это «на самом деле»? Новый рассказ из цикла «Игрушки» израильского писателя Дмитрия Дейча — о чувстве вины, аберрациях памяти и логических цепочках.

Саша Галицкий, израильский художник, работающий со стариками в домах престарелых, рассказывает «Букнику» о своих подопечных.

Что было бы, если бы главной песней девяностых была не «Мы ждем перемен!», а нежная «Жить легко» Паперного? Если бы милиционеры были добрыми, бандиты — честными, и только экстрасенсы портили жизнь хорошим советским людям? Альтернативные девяностые, ласковые и полные совсем других — а вовсе не тех, жадных и голодных, — надежд, задают зрителям сериала «Чудотворец» самый острый вопрос последнего времени: неужели все и правда могло пойти по-другому? Но как?

Как выживать, когда становится трудно выживать? Месяц назад мы попросили наших читателей поделиться историями о том, как они справлялись с финансово тяжелыми временами: будь то экономический кризис или личные денежные обстоятельства. Мы опубликовали тогда несколько десятков историй, но нам продолжали приходить письма и комментарии с новыми рассказами. Тема, увы, не теряет актуальности — и поэтому сегодня мы публикуем вторую подборку историй о том, как люди чувствовали себя очень бедными — и все равно выжили.

Огромное спасибо всем, кто с нами говорил: нас очень поддержали ваш опыт, ваша сила и ваша откровенность.

«Букник» поздравляет Давида Розенсона — нового члена Всемирного клуба петербуржцев.

Одна уступка влечет за собой разрушение всей системы, и это знает любой, кто хоть раз в жизни садился на диету, записывался на онлайн-курсы или бросал курить. Или начинал соблюдать шабат.
Майя Богданова, решившая пройти процесс возвращения к корням, размышляет о том, почему поддаваться соблазнам себе дороже.

Помогает детям наша забота — или только мешает, делая их несамостоятельными балбесами и паразитами? Должны мы решать все проблемы наших детей, вне зависимости от их возраста, или наша задача как родителей — отпустить их в свободное плавание?