Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
Недельная глава Шмини
Адин Эвен-Исраэль Штейнзальц  •  15 апреля 2017 года

Без объяснений

В разделе Шмини, после скорбной истории о Надаве и Авиѓу, много места занимает перечень различных живых тварей и их признаков, «чтобы отличать нечистое от чистого, животное, которое можно есть, от животного, которое есть нельзя» (Ваикра, 11:47). В связи с этим возникает вопрос, интересовавший многих исследователей: чем, по сути, отличаются разрешенные в пищу животные от всех остальных? Чем не угодил заяц? Что плохого в верблюдах или свиньях? В чем принципиальное отличие рыб, у которых нет плавников?

Подобные вопросы возникают по поводу многих законов Торы, однако здесь они звучат особенно отчетливо. Одна из причин этого состоит в том значении, которое диетические законы иудаизма имеют для еврейского законодательства и для повседневной жизни. В изгнании народ был лишен возможности исполнять многие заповеди Торы, однако законы о кошерной пище неизменно стояли в центре еврейского бытия. Хочет он того или нет, еврей погружен в детали своего рациона.
На заданные выше вопросы пытались ответить по-разному. Некоторые полагали, что мясо запрещенных в пищу животных просто вредно для организма. По сей день время от времени можно услышать новые объяснения того, чем вредна свинина.

Действительно, в свиньях водятся черви, и тот, кто ест недоваренную свинину, рискует заразиться разными болезнями… Но если бы дело было в этом, Тора могла бы не запрещать свинину, а дать гораздо более практичную рекомендацию: подвергать ее тщательной обработке перед употреблением в пищу. Выдвигались утверждения и о том, что свиньи использовались для языческих культов; впрочем, иногда, напротив, заявляют, что для них не нашлось места даже в них.

С подобными проблемами сталкиваются и пытающиеся объяснить законы о проказе. К примеру, Рамбам попытался представить библейскую проказу как разновидность болезни, однако и ему в конце концов пришлось признать, что ее нельзя свести ни к одному из известных недугов. Описанная в Торе болезнь, и тем более проказа, никак не может быть инфекционным заболеванием, это чудесное явление. Дело осложняется еще тем, что в еврейской традиции (Ликутей Тора, Тазриа, 22.2) объясняется, что такая болезнь поражает только великих людей; не каждый достоин чудесного поражения своей плоти.

Мы не можем объяснить также понятия ритуальной чистоты и скверны. Мы не знаем, почему варан, ящерица и сова оскверняют, а лягушки нет. Трудно предположить, что лягушка, остающаяся чистой и при жизни, и после смерти, чем-то превосходит слепыша и мышь, но все-таки Тора разделяет их. Мы не можем предложить рационального объяснения этой классификации.
В целом поиск рациональных обоснований заповедей, научно объясняющих, почему они полезны для нашего телесного или даже душевного здоровья, обречен на неудачу. Это не значит, что такое влияние в принципе невозможно, мы отнюдь не хотим утверждать и обратное — что свинина полезнее говядины, но нам все-таки запрещена. Мы имеем в виду, что подобное обоснование никогда не может быть смыслом заповеди. Наши объяснения тут не помогут, и лучше всего просто положиться на Творца.

Чистота и скверна

Термины «скверна» и «чистота» употребляются в нашем разделе в двух совершенно разных значениях. Они встречаются как в списке разрешенных и запрещенных в пищу животных, так и при перечислении животных, которые являются источником ритуальной скверны. Оба перечня располагаются по соседству, хотя, на первый взгляд, между ними нет ничего общего. Очевидно, что понятие «скверна», примененное к верблюду или даману, является концептуальным, при этом оно несет и совершенно иной смысл, чем тот, который содержится в словах «всякий прикоснувшийся к их падали будет нечист до вечера», относящихся к различной мелкой живности. В первом случае этот термин обозначает запрещение в пищу, во втором — относится к законам ритуальной чистоты. В том, что касается последних, запрещенные и дозволенные в пищу животные являются источником скверны в равной степени. Живые животные вообще не вызывают нечистоту, а тела мертвых животных оскверняют по-разному. К примеру, змея, хотя она и запрещена в пищу, не является источником скверны ни при жизни, ни после смерти.

Иногда Тора объединяет оба значения понятий «чистота» и «скверна», как, например, в стихах: «Чтобы отличать нечистое от чистого и животное, которое можно есть, от животного, которое есть нельзя»; «Всех ползающих на брюхе, и всех передвигающихся на четырех [конечностях], и всяких многоногих мелких животных, ползающих по земле, не ешьте, ибо они мерзость. Не делайте мерзкими ваши души никакими пресмыкающимися, не оскверняйтесь ими, так как ими вы оскверняетесь» (Ваикра, 11:42, 43, 47). На протяжении всего раздела Шмини законы о пище и ритуальной чистоте смешаны друг с другом. Их объединение, в первую очередь, доказывает, что всякая попытка предложить рациональное — убедительное, а не притянутое — объяснение этому комплексу законов, видимо, обречена на провал. Представляется, однако, что это явно преднамеренное смешение имеет дополнительный смысл. Оно указывает на то, что хотя, с точки зрения практического законодательства, между двумя этими категориями нет ничего общего, они все-таки объединены между собой единой идеей. Понятия «чистота» и «скверна» не описывают ни причины, ни механизма происходящего, они только указывают на требуемую степень нашей отдаленности. От одних вещей нам следует держаться подальше, от других — нет. Удаление «скверны», что бы под этим ни подразумевалось, и является темой рассматриваемой нами главы Торы.

Ради чего дана Тора?

Во всяком поколении, в каждой эпохе есть вещи, которые обычные люди принимают как сами собой разумеющиеся, и они даже не пытаются поставить их под сомнение. К примеру, поколением Рамбама как откровение воспринималось содержание философских трудов. В нашем поколении сочинения философов, кажется, перестали производить особое впечатление даже на них самих. Тот, кто хочет прослыть культурным человеком, должен украшать свою речь подобными ссылками, но и он прекрасно понимает, что это всего лишь красивые побрякушки.

Наше поколение — поколение психологии. Мы считаем, что психологические объяснения ухватывают самую суть явлений, и поэтому в наше время запрет на свинину уже не пытаются объяснить свиным цепнем, попадающим в кишечник, и тому подобными недугами. Сегодня модно каждую заповедь Торы объяснять с точки зрения «духовности» и ее благотворного влияния на внутренний мир. Мол, одна заповедь развивает душу определенным образом, другая полезна для души в иных ситуациях и так далее.

В этой связи можно сослаться на афоризм профессора Йешаяѓу Лейбовича, который как-то сказал, что Тора дана не для того, чтобы ставить заплатку на порванной штанине души. В этом есть зерно истины. Тот, кто думает, что великая Тора дана лишь для того, чтобы человек смог достичь душевного комфорта, счастья в семейной жизни, всеобщей благожелательности или успеха в карьере, крайне сужает ее значение.

Верно, что изучение Торы защищает душу от испорченности, однако не это является основным назначением заповедей. Действительно, Тора не заповедует нам ничего явно вредного или губительного для тела. Как сказано (Берешит раба, 51.3) «зло не приходит Свыше», и потому заповедь не может оказаться вредной ни для тела, ни для души. Однако это утверждение отстоит очень далеко от попытки поставить этот аспект во главу угла, непременно найти в каждой заповеди физическую или духовную пользу. Г-сподь открылся на горе Синай не для того, чтобы поведать нам вещи, которые можно прочесть в кратком психологическом пособии для молодежи, не для того, чтобы рассказать нам, как улучшить свою жизнь, правильно себя вести и заводить себе друзей. Это даже хуже тех средневековых медицинских объяснений заповедей, по поводу которых Маѓараль задает вопрос (Тиферет Исраэль, 8): неужели Тора — всего лишь одно из пособий по медицине? Ну, в то время пособия по медицине, по меньшей мере, стоили больших денег, и их надо было изучать серьезно. Сегодня всю психологическую и психоаналитическую премудрость можно без проблем почерпнуть на популярных курсах и в интернете. Для чего же нужно было
Откровение на горе Синай?

Зерно истины

Попытка объяснить законы чистоты и скверны той или иной пользой для души унижает величие Торы. Но надо помнить, что существует и иной аспект, который относится ко всей Торе, от первого до последнего стиха. Человек может не всегда быть полностью верен истине, но он должен помнить, что «Печать Г-спода — истина» (Шабат, 55а и др.). Объяснение ребе из Коцка гласит, что печать Г-спода — истина, потому что она должна быть такой, что ее невозможно подделать. Как только ее подделывают, она перестает быть истиной. Можно заключить поддельный мир, создать видимость мудрости или красоты, но на свете не может быть поддельной истины.

Правда, бывают времена и ситуации, когда истина не в чести. Некоторые люди не удовлетворятся истинным объяснением, потому что ожидают совсем иного. Это понимали еврейские мудрецы всех поколений. Иногда ты излагаешь человеку истинное, но довольно-таки заурядное объяснение, и оно не производит на него впечатления. Потом предлагаешь ему крайне сомнительную гипотезу, и его глаза начинают сверкать: теперь он чувствует, что ему открылась истина. Человек может годами питаться той лапшой, которую ему вешают на уши, и быть полностью удовлетворен своим рационом. Но все-таки, когда кто-нибудь приходит к рациональному обоснованию заповедей, будь то психологическое или какое-либо иное объяснение, стоит предложить ему перечитать перечень мелкой живности, являющейся источником скверны, и скромно поинтересоваться, чем, по его мнению, выделяются эти восемь животных среди всей прочей фауны. Почему варан, ящерица и сова? Чем слепыш и мышь хуже кошки и собаки? Почему в начале месяца нисан сдобная булка не вредит ни телу, ни душе, зато в течение одной недели в середине месяца таит в себе смертельную опасность для души того, кто ее отведает? Всякая попытка объяснения Торы на основании внешней парадигмы, будь то медицина тела или медицина души, не только сталкивается со множеством проблем, но и требует отвернуться от истины, а это непростительно.

Четверо вступивших в сад

Талмуд (Хагига, 15б) рассказывает о том, что однажды «четверо вступили в пардес. То были Бен Азай, Бен Зома, “Иной” (Элиша бен Абуя) и рабби Акива… Бен-Азай глянул — и умер; о нем Писание говорит: “Дорога в глазах Г-спода смерть тех, кто предан Ему” (Теѓилим, 116:15). Бен-Зома глянул — и повредился (в уме), и о нем Писание говорит: “Мед нашел ты — ешь в меру, а то пресытишься им и его изрыгнешь” (Мишлей, 25:16). “Иной” — порубил посадки; рабби Акива вошел в мире и вышел в мире». Рамбам (Мишне Тора, Законы основ Торы, 4:13) и другие (Рама, 246.4) объясняли, что пардес — это постигаемая разумом мудрость. Однако Виленский гаон (там же, 18) резко критикует эту интерпретацию. Он утверждает, что это объяснение не только ошибочно и противоречит тому, что Г-сподь — Б-г истины, но и низводит Тору на уровень средства, промежуточного уровня, необходимого для подготовки к изучению подлинной мудрости. Их объяснение ставит во главу угла то, ради чего не следует чересчур стараться.

Ѓай Гаон (см. Тшувот геоним, 99) отмечает, что «нам не пристало вводить в заблуждение и, подобно некоторым, объяснять сказанное не тем, что имел в виду тот, кто это произнес». Ища объяснения словам Торы, мы должны смотреть на текст изнутри, следуя его внутренней правде. Этот принцип относится не только к герменевтике, но и к жизненному пути. Иногда по тем или иным причинам люди возводят для себя крайне сомнительные построения, так что для них Тора становится подобна прихожей перед неказистой залой. Бывает и так, что лишь через несколько поколений люди замечают, что величественный дворец, под своды которого они мечтали вступить, — не более чем жалкая хибара. И тогда они спрашивают себя: «Оно того стоило?»

Рамбам намекает, что пардес, упомянутый в талмудической истории, таит в себе тайны аристотелевской метафизики. Дело не только в том, что в Торе крайне сложно усмотреть аристотелевские идеи, и они никак не могут объяснить многое из ее содержания. Встает вопрос, действительно ли это то, ради чего стоит жить и умереть? Стоит ли жертвовать жизнью ради аристотелевской метафизики? И точно так же, если мы скажем, что соблюдение заповедей Торы обеспечивает успех в делах, семейное счастье и всеобщее уважение — стоит ли ради этого жить и умирать евреем?

Эти вопросы максимально заостряются, если мы рассмотрим принципы построения данного раздела. Он начинается с освящения Святилища, рассказывает о спустившемся с неба огне и о гибели сыновей Аѓарона. В день великого явления Славы Творца Надав и Авиѓу погибли, «приблизившись к Г-споду», как сказано: «Я освящусь близкими ко Мне, и буду чтим при всем народе» (Ваикра, 10:3). Что же следует за рассказом о явлении Славы и страшной трагедии, постигшей Аѓарона? Что Тора предлагает взамен? «Говорите сыновьям Израиля так: вот живое, которое вам можно есть из всего скота, что на земле» (Ваикра, 11:2). Имей в виду, что тебе нельзя есть мясо дамана. Если это заповедано в целях правильного рациона — будь то диета для тела или для души — значит, действительно соблюдение этих законов не стоит риска.

Не следует пускаться в бухгалтерские подсчеты, обращаясь к Торе; и далеко не всегда мы будем сталкиваться в ней с «полезными вещами». По­этому время от времени стоит вспоминать историю про ребе из Коцка. Как-то раз к нему пришел хасид, который стал задавать трудные вопросы о том, как Творец управляет миром. Ребе из Коцка дал ответ, который приходит в голову всякий раз, когда слышишь объяснения заповедей их полезностью: «Всевышний, которого может понять каждый комок слизи, не стоит служения».