Недельная глава «Пинхас» (Числа 25:10 – 30:1)

И подошли дочери Цлафхада [...] из семейств Менаше, сына Иосифа; и вот имена дочерей его: Махла, Ноа, Хогла, Милка и Тирца; И предстали пред Моисея и пред Эльазара, священника, и пред князей, и пред всю общину у входа в шатер соборный, говоря: Отец наш умер в пустыне [...], и сыновей у него не было. Дай нам удел среди братьев отца нашего! И представил Моисей дело их пред Господа. И Господь сказал Моисею, говоря: Справедливо говорят дочери Цлафхада; дай им наследственный надел среди братьев отца их и переведи им надел отца! И сынам Израиля объяви так: если кто умрет, а сына у него нет, то передайте надел его дочери.
(Чис 26:1-8)

Перед нами, вероятно, первое в истории документированное свидетельство о легальном, организованном и вполне успешном выступлении женщин за свои гражданские права. Обратим внимание на то, что это событие непосредственно следует за жутким кризисом, едва не уничтожившим всю общину сынов и дщерей Израиля, причины которого коренились всё в том же женском вопросе. Но одно дело роль женщин в общемировой трагикомедии, и совсем другое – свобода и равноправие еврейских женщин в Земле Обетованной. Об этом, вернее, о нескольких представительницах феминистского движения в Сионе и пойдет речь.

Минуя Розу Люксембург, основательницу Международного женского дня 8 марта, обратимся сразу к феминизму с лица неинтернациональным выраженьем. В 1920 году в Лондоне, как некогда в пустыне Мидианской, собрались пять активных еврейских леди с боевым суфражистским прошлым, посовещались за чашечкой чая и приняли решение основать ВИЦО (WIZO – Women’s International Zionist Organization) с целью помощи еврейским женщинам и детям в Палестине, за два года до того ставшей новой жемчужиной в короне Британской империи. Звали славных дщерей Сиона:
Ребекка Сифф (президент),
доктор Вера Вайцман (жена будущего президента Израиля),
Эдит Эдер,
Романа Гудмэн
и Генриетта Ирвелл.

Три первых безотлагательно отправились в Святую Землю, чтобы на месте выяснить нужды и потребности своих подопечных, и среди строительниц новой жизни на древней родине их идеи и широкие планы деятельности встретили горячую поддержку. В первые десятилетия своего существования ВИЦО занималась международным сбором средств на социальную помощь трудящимся женщинам Палестины и осуществлением многочисленных проектов по оказанию этой помощи, наиболее действенными из которых были программы профессиональной подготовки с учетом специфических местных условий. Когда же было провозглашено государство Израиль, штаб ВИЦО переехал в него на ПМЖ. В дальнейшем организацию сионских феминисток возглавляли такие выдающиеся личности, как Роза Гиноссар – первая женщина-адвокат Палестины, выдержавшая десятилетнюю войну за признание своего статуса с мандатными властями, и доктор Рая Яглом, после посещения СССР в 1964 году на протяжении двух с половиной десятилетий ведшая непримиримую борьбу за «отказниц».

Самый глубокий след в культурной памяти народа оставили «вицовские куклы», изготовлявшиеся на исторической родине под руководством инструкторов ВИЦО девушками с художественными наклонностями и распространявшиеся по всей безбрежной еврейской диаспоре. На протяжении нескольких десятилетий эти тряпичные фигурки на проволочной основе, изображавшие халуцим и халуцот, а также их сестер и братьев со всего мира в самых разнообразных этнических костюмах, были непременными украшениями пианино, буфетов, горок, сервантов в домах не лишенных национального чувства жителей Америки и Европы. На деньги, полученные за этих миниатюрных Ривкалех и Сруликов, в нашей стране, как это ни смешно, построено несколько детских садов.

Мне же памятны иные времена, и хочется рассказать о пяти других женщинах, причастных к этой организации. Ни одной Махлы и ни одной Хоглы не встретил я за два десятилетия своего житья в Израиле, так же, впрочем, как и ни одного Некода, что свидетельствует о сужении ряда библейских имен в быту молодого сионистского государства. Говорили мне, правда, знающие люди, что был некогда один мой тезка в полиции города Рамлы... Однако в этом эссе или о дамах, или ничего! Старшую дочь Цлафхада с успехом заменят нам Малка и Михаль. Именно с Малки Котляр, замечательно доброй и невероятно энергичной пенсионерки из России, временно трудившейся в должности «сестры-хозяйки» иерусалимского ульпана Эцион, началось наше знакомство с ВИЦО. Мы, конечно же, ничего не знали о существовании ВИЦО, пока Малка не сообщила нам, что это «беспартийная женская сионистическая организация», делая сильное ударение на первом и третьем слове. Она прекрасно разбиралась в ментальности молодых и горячих выходцев из российского сионистского подполья и понимала, что нам в кайф, а что в лом, в отличие от большинства израильтян, которые в те первые дни нашего пребывания в стране делились с нами своими восторгами по поводу Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии. И в отличие от некой художницы, в ответ на рассказ о том, что в Союзе сахар выдают на нос по килограмму в месяц (о, далёкие 80-е!), заявившей: «Это правильно! Но лучше вообще не надо сахара, он очень вредит здоровью. Вот японцы...», Малка никогда не забывала, почём фунт лиха и пуд соли.

Дипломатический талант Малки проявился во всем блеске несколько месяцев спустя, когда она предложила Гали-Дане выступить с чтением стихов «в четверг на следующей неделе». Только придя в зал ВИЦО, где и происходил сборный концерт, увидев, что «в джазе только девушки» и уловив какую-то особенную торжественность в речах руководящих дам, мы вдруг связали это действо с датой, в которую оно происходило – 8 марта. В ту бурную эпоху, знай мы обо всем заранее, ни за что бы не согласились участвовать в подобном «совковом начинании». А вот теперь, двадцать лет спустя, международный женский день, как и вообще всяческая борьба за гражданские права, вовсе не кажется мне таким уж анахронизмом перед лицом начавшегося всемирного закручивания гаек. Кто знает, не потянет ли еще лет через двадцать старого злоумышленника на маевку...

Вот пока и всё о Малке, а теперь немного о Милке, иерусалимской тезке одной из достославных дочерей Цлафхада. Милка, носящая приятную для русского уха фамилию Чизик, вошла в мою жизнь в столичном Доме художников. Раз в неделю эта весьма богемного вида пожилая дама, утопая в клубах синего дыма, давала консультации новоприбывшим художникам. Мне она выписала благотворительный чек на колоссальную по тем временам сумму в тысячу шекелей на приобретение художественных материалов и тут же предложила пойти учиться в академию Бецалель, благо, располагавшуюся в том же самом здании. Я возмутился, но не обиделся – уж больно мне понравилась сама Милка. Вскоре выяснилось, что подобный совет она дает абсолютно всем, и именно потому, что абсолютно всем желает добра. (Мой покойный друг, Саша Ротенберг, на посыл в Бецалель ответил, не моргнув глазом: «Спасибо, я не хочу обучать этих тупиц!»). Милка уже давно не работает в Доме художников. Недавно она даже бросила курить, и я по-прежнему радуюсь, встречая ее на улице или на вернисаже.

И конечно же, совершенно необходимо сказать хоть несколько слов про Михаль Модаи, возглавившей ВИЦО в 1996 году. Когда сорока пятью годами раньше Михаль Харель, сабра в седьмом поколении, двадцатилетняя воспитательница детского сада, стала второй в истории Израиля королевой красоты, в иерусалимском ортодоксальном квартале Меа Шеарим, где ее отец держал мелочную лавку, разразился скандал: лавке немедленно был объявлен бойкот, и одно из старейших семейств ишува предано проклятью. Михаль в это время собирала в Америке миллионы долларов для израильских детей. В Лондоне она покорила публику рассказами о лагерях еврейских беженцев и нашла своего спутника жизни – военного атташе Израиля Ицхака Модаи. Оба супруга достигли многого, каждый в своей области. Ицхак стал министром финансов, а Михаль всё выше и выше продвигалась по вицовской служебной лестнице.

Что же касается двух престарелых дам по имени Ноа и Тирца, то они, кажется, до сих пор работают на общественных началах в вицовском магазинчике на улице Шамая. Одна моя хорошая знакомая, выдающаяся деятельница русскоязычной культуры Израиля, уже много лет за сущий бесценок пополняет в нем свою редкостную коллекцию самых запредельных шляпок, какие только можно (а иногда и нельзя) увидеть в среде религиозных еврейских дам от Бруклина до Мельбурна. Я и сам, хоть, каюсь, ничего еще ни разу не купил у них, очень люблю рассматривать витрины двух «лавок древностей», находящихся в ведении «беспартийной женской сионистической организации». Каких только милых бесполезных вещей, примет недавно, но безвозвратно ушедших времен нет на этих витринах: фарфоровые балерины и собачки, поилки для кисловодского нарзана и карлсбадских кислых вод, мельхиоровая Голда Меир и гипсовая Генриетта Сольд... Господи, только начнешь перечислять – никакого виртуального пространства не хватит! Чудо что за лавочки! Все доходы с продажи безвозмездно пожертвованных товаров идут на благотворительные цели. А не купил я там ничего, главным образом, потому, что лавки эти, по большей части, закрыты.

А теперь небольшое дополнение по существу вопроса. Тот факт, что Господь (יהוה) поддержал требование пяти отважных дочерей еврейской революции, не вызывает удивления, если принять неожиданную и весьма любопытную теорию американского поэта и культуролога Дэвида Розенберга. Будучи сторонником яхвистской теории, полагающей, что Бог с четырехбуквенным именем и Бог с именем Элохим (אלהים) являются созданиями двух разных авторов или школ, он идет еще дальше, предполагая, что автором «яхвистского текста» была женщина. Чрезвычайно яркий образ этой гениальной писательницы прошлого, чья убийственная ирония и базисный абсурдизм предвосхищают прозрения Кафки, рисуется в недавно вышедшей в нью-йоркском издательстве Grove Press книге «The book of J».

Впрочем, новую книгу Дэвида Розенберга пишет его жена, Ронда Розенберг. Имя ее, однако, не будет обозначено на обложке даже в качестве соавтора. Всё это объясняется, впрочем, отнюдь не мужским шовинизмом, но абсурдностью правил академических грантов. Будучи профессиональным биологом, Ронда не имеет права на грант в области библейских исследований. Но этот вопрос можно было бы рассмотреть в связи с какой-нибудь другой недельной главой.