Недельная глава «Тецаве» (Исх 27:20 - 30:10)
И вот одежды, которые они должны сделать: наперсник, эйфод, риза, рубаха клетчатая, кидар и пояс. Пусть сделают священные одежды Аарону, брату твоему, и сынам его для священнослужения Мне. Да возьмут они золота, синеты, и багряницы, и червленицы, и виссона.
(Исх 28:4–5)
Существуют ли в сегодняшнем Израиле четкие социальные и культурные коды в одежде? Человеческое сообщество всегда стремилось к тому, чтобы всё было видно и понятно с первого взгляда. Храмового священника из потомков Аарона, действительно, можно было разглядеть за версту. А что говорит одежда израильтянина в новейшей истории?
Синяя рубашка с красным шнурком – Га-ноар га-ломед ве-га-овед («Учащаяся и работающая молодежь»), с белым шнурком – Га-шомер га-цаир («Юный страж»), а без шнурка, но с белыми пуговицами – Га-маханот га-олим ("Лагеря репатриантов"). Сегодня трудно себе представить такую унификацию и идентификацию по одежке за пределами различных хасидских дворов, продолжающих отдавать священную дань исторической униформе. Всяк, конечно, способен различить вязаные кипы, но, вплоть до недавнего появления оранжевых ленточек, представителей голубиного академического «Меймада» нередко принимали, недоглядев, за коршунов из «Гуш эмуним», что влекло за собой немалые недоразумения.
Начнем с эпохи зарождения и становления сионистского
ишува. У многих мужчин, порвавших с ортодоксией, у городских западников, были в ходу короткие штанишки. В малочисленном высшем свете Тель-Авива и Иерусалима дамы и господа одевались по европейской моде. Им было так тяжело переносить солнечную активность Земли Обетованной, что они выходили на Божий свет, как правило, только в сумерках. Но подлинные строители новой жизни, первопроходцы-халуцим, одевались совсем иначе. Любимое платье прекрасной социалистки-народницы - «халуцка» - длинное, зауженное на бедрах, с широким подолом, с круглым воротничком и пышными короткими рукавами-фонариками на резинках. Непременно небесно-голубого цвета, иногда с цветочными аппликациями. Рядом, держа в двух мускулистых руках одновременно книгу, серп, молот и винтовку, уверенно шагал в светлое будущее юноша, одетый в штаны хаки и «русскую рубаху»-косоворотку.
В годы Третьей алии (1919-23 гг.) всё русское было в моде. Русская вышивка спускалась с косого ворота до середины груди, «желательно, слегка приоткрытой, чтобы обнажить мужественный волосяной покров» (Амнон Данкнер). Лучше всего сочеталась она с сандалиями на босу ногу и мокрой шевелюрой. Ее вариант, незаменимый для непременных рикудей ам («народных танцев»), - «йеменская рубаха», очень похожая на русскую, но темной расцветки и с более пылким узором вышивки.
Трудно поверить, но некогда почти все в нашей стране носили головные уборы. И правильно делали, ибо так советовали доктора. Сенька легко вычислялся по шапке. Чиновники и частники носили шляпы, пролетарии – кепки, мальчики - зимние беретики и летние матерчатые картузики, дамы и барышни – широкополые соломенные шляпы, пролетарки – косынки, геологи, археологи, экскурсоводы и ведущие специалисты заводов Мертвого моря – пробковые шлемы. Бросались в глаза бедуинские «кафии», подчеркивавшие принадлежность самой отчаянной молодежи «обоего пола» к Ближнему Востоку – аналогу Дикого Запада. Юноши и девушки с длинными распущенными волосами носили их с английскими армейскими шортами хаки и высокими, с полсапога, черными шнурованными ботинками «бустар».
Были еще похожие на лыжные коваэй герев («шапочки-носки») бойцов ПАЛЬМАХа, вскоре после создания государства сошедшие со сцены, а также особая, самая «эксклюзивно-израильская» кова-тембель («шапка-дурик»), навсегда вошедшая в историю как символ настоящего сабры и не вполне еще потерявшая актуальность до наших дней спутница неприхотливой молодежи, вкалывающей на открытом солнышке в хамсин. Она представляет собой довольно бесформенную матерчатую панамку цвета хаки. Без нее трудно вообразить себе киббуцника или киббуцницу, молодежную активистку и неутомимого путешественника по Земле Праотцев.
Квинтэссенция безвозвратно ушедшего в прошлое добродушного юного сабры – знаменитый и милый всем Срулик (Исраэлик), созданный постоянным карикатуристом газеты «Маарив» Криэлем Гардошем, более известным под псевдонимом Дош. Парнишка в мятой расстегнутой гимнастерке, армейских штанах, ботинках «бустар» и в шапочке «тембель» (смотри выше), из-под которой выбивался кучерявый вихор – таким видел себя Израиль в годы своего становления. То был простоватый, на наш сегодняшний многоискушенный взгляд, мальчуган, незлобивый, но готовый чуть что сполна дать сдачи вечно наседавшим на него арабским задирам и хулиганам. Он появлялся то с полевым цветочком в зубах, то с «Узи», то с пластырем на носу, а то и с перевязанной рукой. Срулика в Израиле любили все, потому что в те наивные годы любили самих себя, как ближнего своего, и, подобно Срулику, верили в свою историческую правоту. По аналогии с сермяжной правдой русского интеллигента, эту немудрящую правду можно назвать правдой хаки. Примерно таким же видели нашего сабру и зарубежные друзья, не принявшие штюрмерско-правдинского образа крючконосого жирного стервятника. Единственно, чего не хватало этому симпатяге, так это гордой романтической наглазной повязки Моше Даяна, также популярной во всем мире.
В середине шестидесятых произошел первый, кажется, слом идеала национальной самобытности. У нас, как и повсюду, разразилась «эпидемия синтетики». Все эти «практичные», «современные», «международные» и «красивые» ткани – нейлон, дакрон, трилин, акрилан, диолан и т.д., и т.п., при поддержке агрессивной рекламы на какое-то время вытеснили из местной моды всё живое. Всякий, еще не выбросивший на свалку истории своё исконное, хлопчато-бумажное, чувствовал себя жалким пережитком. Тогда же нерелигиозные жительницы Тель-Авива и Хайфы бросились носить парики, причем социальный статус определялся количеством различных цветов и причесок, которые следовало менять как можно чаще. Впрочем, отрезвление в нашем потогонном климате наступило довольно скоро.
Следует упомянуть два предмета туалета, названные именем вдохновившей их выдающейся государственной деятельницы Израиля – Голды Меир. Речь идет о тяжелых черных лаковых ботинках «Голда», застегивавшихся на металлическую пуговку и свидетельствовавших о благонадежности и примерном поведении хозяина, а также об одноименных трикотажных трусах на резинках, которые выдавались девушкам при призыве в армию.
Традиции в одежде, головных уборах и обуви уходят из нашей жизни с нарастающим ускорением. Еще совсем недавно чуть ли не половина населения Израиля носила простые кожаные сандалии на босу ногу. Что там говорить – я сам их носил, ничтоже сумняшеся. Сегодня я этого не делаю. Вовсе не из опасения, что меня могут принять за «ищущего пути» (к Господу или к Космической Энергии), нет, я всё равно не похож на этих молодых и не очень людей, завсегдатаев Синайской пустыни, – не хватает блеска в глазах и свалявшихся патл. Просто надоело стирать ноги песком и мелкими камушками родины. Появилась более удобная обувь, и грех этим не пользоваться. Кстати, стриженная под машинку №1 голова и борода при отсутствии кипы, а также летнее пристрастие к белым нитяным индийским рубахам навыпуск обычно идентифицируют меня как активиста исламского фундаментализма и вынуждают к постоянному предъявлению паспорта и ответам на каверзные вопросы сотрудников безопасности о моем здоровье.
Это только показывает, что сегодня в нашей стране уже ШАБАК с Моссадом не в силах разгадать человека по его внешнему виду. Ныне даже все министры и парламентарии одеты и причесаны по-разному. Одинаково выглядят только их охранники. Похоже, время кодов в одежде безвозвратно уходит в прошлое.
