Знаменитый сюжет о возведении Вавилонской башни и заморозке ее строительства изложен в 1–9 стихах 11 главы книги Берешит. Комментарий реб Довида посвящен кульминационной части этой истории — стихам 5–8:

5. И нисшел Господь увидеть город и башню, которые строили сыны человеческие.
6. И сказал Господь: Вот народ один, и язык один у всех их, и такое стали делать. И теперь не воспрепятствуется им все, что замыслили, делать?
7. Давайте низойдем и смешаем там их язык, так чтобы один не понимал речи другого.
8. И рассеял Господь их оттуда по всей земле, и перестали они строить город.

К каждому из этих стихов у комментаторов есть вопрос, а то и не один. Но прежде чем приступить к толкованию, надобно сделать одно первоначальное допущение. Как известно, Всевышнего в еврейской экзегетической традиции часто уподобляют земному царю; здесь же, поскольку речь идет о городе, уместнее будет уподобление Городничему.
Итак,

И нисшел Господь увидеть город и башню….
Что вдруг «нисшел»? Что заставило его покинуть свою градоначальничью резиденцию и пойти смотреть на какую-то башню? Кто привлек внимание Городничего к этому шедевру архитектуры? Одни говорят — советники, другие говорят — судьи, реб Довид говорит — жена и дочка, ибо какой же городничий без жены и дочки, а то и двух. И вот, скажем, дочка, к примеру, Марья Антоновна, а то и Ксенья Анатольевна, а может, и иначе как кличут — кто ж их, девиц, знает — берет да и заявляет отцу: «Фи, папенька, что за фаллический символ у вас там в городе понастроили? Экая, право, досада, экая пренеприятность!» Возможно, впрочем, что не дочка, а жена донесла Городничему о скандальной постройке, но об этом далее.

…которые строили сыны человеческие.
«А чьи же еще сыны? Может, сыны ослов и верблюдов?» — вопрошает Раши. А реб Довид говорит: сыны человеческие, а не дочери пчелиные, ибо и последние к строительству чрезвычайную природную склонность питают.

…и такое стали делать. И теперь не воспрепятствуется им все, что замыслили, делать?
Что же такого дурного в возведении высокой башни, в чем собственно вина строителей? Одни говорят — хотели добраться до неба, другие говорят — возводили не просто башню, а языческий храм, наподобие месопотамских зиккуратов. «Изначальное желание порочно: оно заключается в том, чтобы господствовать в мире, оттолкнуть Присутствие Всевышнего», — говорит «комментарий Сончино», то бишь сводный комментарий под ред. рава Герца. «Символ гордыни», — говорит комментарий к Брюссельской Библии. «Честолюбивые, властолюбивые и вообще богопротивные намерения» были у строителей вавилонской башни, добавляет комментарий к Библии Лопухина. Но для подобных измышлений не много оснований в библейском тексте, а касательно сложности, корней которой сразу не видишь, в мудрости народов сказано: Cherchez la femme.

Реб Довид учит: Строить в том городе имела обыкновение жена Городничего — Анна Андревна, а то, может, и Елена Николавна — кто ж их, женщин, разберет. А школа р. Довида добавляет: если бы жена Городничего и вздумала построить башню «высотою до небес», то это было бы нисколько не предосудительно, а напротив, вполне естественно, ибо жене, то есть народу Израиля, свойственно стремиться к соединению с супругом своим Господом, как говорят мекубалим: «Двекут», а мудрецы народов говорят: Unio mystica.

Но то была не башня, построенная каменщиками жены Городничего, а совсем чужая башня. Откуда мы это знаем? Ибо «нисшел Господь» — потому что не дочка, а жена нажаловалась ему на неугодную ей высотную башню. Откуда узнала о ней жена Городничего? А был у нее особый навигатор, кой подносила она к глазам и вопрошала: «Мои ль башни всех милее, / Всех высотней и белее?» И навигатор ей, как правило, отвечал так: «Ваши, мадам, не вопрос». А на этот раз ответствовал иначе: «Всем прекрасны башни ваши, / Что белеют вдалеке, / Но на Сетуни-реке / Башня выше есть и краше…»

Давайте низойдем и смешаем…
К кому обращается Господь-Городничий? «К ангелам», — толкует мидраш. «К своей судебной палате», — толкует Раши. «К Лицам Пресвятой Троицы», — толкует реб Иоанн Златоуст. «К жене и дочке», — говорит реб Довид, ибо сказано: «Уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка» (Прит 31:10).

Давайте…
Толкует Раши вслед за Мидрашом Танхума: «Мера за меру. Они сказали: “Давайте построим”. А Он отмерил им <воздаяние> соответственно и сказал: “Давайте низойдем”». Учит реб Довид и школа его: Мера за меру. Но строители дважды сказали «давайте»: «Давайте делать кирпичи…» и «Давайте построим». Следовательно, и Городничий дважды говорил «давайте», ведь не мог милосердный Господь сразу, без разбирательства, казнить строителей — возможно, они готовы были раскаяться. Посему в первый раз сказал Городничий, обращаясь к строителям: «Давайте вы сами разберете верхние этажи, чтобы башня ваша обрела обычную высоту и не выделялась из плановой застройки нашего прекрасного города». На что строители дерзко отвечали: «Не можем разобрать — верхние этажи уже проданы на пентхаузы, и вообще, в чем дело? Строительство же было согласовано, и уплочено было все, что положено, и сверх того».

…и смешаем там их язык, так чтобы один не понимал речи другого.
Раши толкует: «Один просит кирпич, а другой <вместо того> приносит ему раствор. Тогда первый набрасывается на него, чтобы разбить ему голову». Реб Довид поясняет: Направил на строительство иностранных рабочих. А те не только не понимали язык друг друга, но и ненавидели веру друг друга, и разгорелась между ними напрасная ненависть, и размозжили друг другу головы.

И рассеял Господь их оттуда по всей земле, и перестали они строить город.
Вопрошает реб Довид: Зачем рассеял? Ведь уже наказал и строительство остановил. Учит школа его. Одни говорят: Позвал иностранных рабочих, а местных рассеял. Другие говорят: Не Городничий рассеял строителей, а рассеяны были сам Городничий и жена его с дочерью. Кто мог сотворить сие, кто указ Городничему? Поистине, Ревизор. Как сказано: «Ревизор из Петербурга <…> и еще с секретным предписаньем». Поистине, Ревизор вознамерился обнаружить вины Городничего, и тот остерегался его, как сказано: «Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки <...> то советую тебе взять предосторожность». И наказал Ревизор Городничего с супругой рассеянием, и потому сказано: «И перестали они строить город».

Учит реб Довид: В истории Вавилонской башни — не только урок для строителей и для Городничего, но назидание для каждого. Ибо подлинный Ревизор — не подложный, а тот, что прибыл «по именному повелению из Петербурга», — и есть Господь Бог, или же совесть, Господом Богом пробужденная. Как толкует реб Гоголь в своей «Развязке “Ревизора”»: «Всмотритесь-ка пристально в этот город <…> Все до единого согласны, что этакого города нет <...> Ну, а что, если это наш же душевный город, и сидит он у всякого из нас? <...> Что ни говори, но страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба. Будто не знаете, кто этот ревизор? Что прикидываться? Ревизор этот — наша проснувшаяся совесть, которая заставит нас вдруг и разом взглянуть во все глаза на самих себя. Перед этим ревизором ничто не укроется, потому что по Именному Высшему повеленью он послан и возвестится о нем тогда, когда уже и шагу нельзя будет сделать назад. Вдруг откроется перед тобою, в тебе же, такое страшилище, что от ужаса подымется волос. Лучше ж сделать ревизовку всему, что ни есть в нас, в начале жизни, а не в конце ее».

Комментарий реб Довида был впервые оглашен на Comment-party Между-речие проекта Эшколот, который существует при поддержке фонда Ави Хай.
Прошлогодние комментарии