Согласно Установлению о родах и признаках, «сäири высокого ранга, побежденный человеком, в течение полутора веков обязан воздать по заслугам если не самому победителю, то прямому отпрыску его, и если не прямому отпрыску (в случае гибели или отсутствия оного), то ближайшему заинтересованному лицу. Если же по истечении ста пятидесяти человеческих лет сäири не рассчитается по справедливости, пусть дети его проклянут его, пусть жены его унизят его, пусть род его извергнет его и самое имя его пусть будет предано забвению — в веках, до скончания дней».

Мы не в большом восторге от необходимости соблюдать подобные установления, но вынуждены с ними считаться.

Беда в том, что Бäрмраудōн, любезный отец мой, в отличие от многих относится с величайшим (и совершенно незаслуженным) пиететом к людям, и в особенности к самому Исраэлю бен Элиэзеру, которого полагает своим учителем и благодетелем, несмотря на позор и неудачу.

Высокие сäири потребовали выступить против Бешта еще при жизни последнего, но Бäрмраудōн наотрез отказался, за что был сослан в глухую провинцию, и род наш был отмечен печатью позора и разорения.

Когда Бешт покинул миры, отцу было предложено организовать партию против одного из его сыновей или внуков. Он снова отказался, но вмешался могущественный Эсчщмöд’ой, и отец был вынужден уступить.

На подготовку партии ушли десятки лет. В назначенный срок Бäрмраудōн без особых затруднений «сменил план» и воплотился в доме постороннего р. Исраэлю человека — с тем чтобы вынудить одного из внуков Бешта вступить с ним в борьбу.

Исход этой схватки был предрешен.

И все бы пошло как по маслу, если бы не...

— ...если бы не я? — застенчиво спросил Гершеле.

— Если бы не этот гнусный, маленький, не в меру любопытный уродец, шарлатан и пройдоха, которого и в своем народе не слишком жалуют, а уж среди нас и вовсе полагают ошибкой Всевышнего, кляксой на полях «Книги Судеб»... да, Гершеле, я говорю о тебе. И ты чертовски пожалеешь! — ответила женщина и хлопнула в ладоши. В комнату вошли четыре дюжих работника и аккуратно взяли собутыльников под локотки.

— Я был слеп, — признался купец.

— Но ты прозреешь, — пообещала чертовка и отдала «работникам» короткий приказ.

Схватив оцепеневших от страха собутыльников, те выскочили на улицу, поднялись в воздух, взмыли над крышами и, быстро набирая скорость, растворились в полуденном небе.

В Меджибоже разом завыли собаки, заплакали дети, люди на улицах невольно задрали головы, а р. Борух скривился, выронил ложку, расплескав суп, ахнул и схватился за сердце, будто прямо посреди трапезы ему сообщили нечто весьма и весьма огорчительное.

12. Роение ангелов
Издревле мудрейшие ведут спор о количестве ангелов, пребывающих в супе праведника. Одни называют цифру в сто тысяч, другие, те, что построже, пытаются вести счет разумно, упоминая ангелов по именам и считая их по головам, так что выходит не более пятидесяти ангелов на полную тарелку супа.

На самом же деле хорошо приготовленный и вовремя поданный к столу суп праведника содержит ровно двадцать семь ангелов, и у каждого из них — свое, отличное от прочих, предназначение.

Не станем перечислять поголовно, упомянем лишь наиболее важных и представительных.

Коротиэль и Уматурм отвечают за общую наваристость.

Шмаслиэль — за равномерную насыщенность питательными веществами и витаминами.

За каждую крупинку соли отвечает Гудкандиэль, каковой внимательно и смиренно их пересчитывает, удаляет лишние и прибавляет недостающие.

Кадуриэль, Марполион и Увадрия ведают овощами, регулируя по мере убывания супа их консистенцию и количество.

Мясо и жир находятся в ведении Тертулиэля и двенадцати его помощников, каждый из которых отвечает за свой сорт и вид.

Ангелов, ведающих птицей, ровно пять — по числу родов птиц: кур, перепелов, уток, гусей и голубей.

Прочие неназванные ангелы отвечают за кислые, соленые, горькие и сладкие разновидности вкуса, а также жгучие, терпкие и жирные его оттенки.

Все это к тому, что непредвиденное падение тяжелой серебряной ложки р. Боруха в тарелку, полную супа, не осталось без последствий. Брызги, гвалт и суматоха достигли предела Чертогов, где по тревоге немедленно подняли отряд ангелов-хранителей.

Не успели брызги упасть обратно в тарелку (а также на скатерть, на пол и на манжеты обеденного халата р. Боруха), ангелы были тут как тут — воздух наполнился их восклицаниями, и небо над Меджибожем стало красным и потрескалось — будто от сильного жара...

Иллюстрация Ильи Баркусского

Продолжение: Пожар в небесах