Чудны шмуковинские реки при тихой погоде, особливо весной, когда вольно и плавно мчат они – что Шмрут, что Шместр – полные воды свои сквозь предлесья да предгорья, отроги Шмарпатских гор. Чудится, будто вылиты реки наши целиком из стекла, и подобно голубой зеркальной дороге, без меры в ширину, без конца в длину, реют и вьются они по зеленому миру. Многочисленные же притоки разносят их прозрачные студеные воды по окрестностям, доносят и до славного местечка Добрые Шмальцы, прямо ко двору почтенного старо-шмушинского цадика.
А между тем деревья в Добрых Шмальцах оделись юными, еще редкими листьями, вся земля ярко зазеленела свежею зеленью, и в поле, и в огородах, и по всему местечку запахло весною. Если же задрать голову, то вверху необъятно синело нежное шмуковинское небо, завешенное снизу кудрявыми ветвями вишен и яблонь. И молодой весенний воздух был и прохладнодушен, и полон неги и предвосхищения дивных благоуханий.
В одну из солнечных, свежих и влажных суббот весеннего месяца нисана, то ли незадолго до, то ли сразу после кошерного праздника Песах, уговорили старо-шмушинского цадика, реб Шмуэля-Шмицхака-Шмайзика три его любимейших ученика – безусый юнец, любитель бабкиных сказок, умник, в иноземных книгах да газетах начитанный, да святоша, хосид строгий и набожный, – рассказать майсу о демоне Черного озера Шабрири, что наслал слепоту на праведного хосида, – кто таков есть, откуда власть свою получил и как его можно одолеть.
В стародавние времена, во времена мудрецов наших, благословенна их память, удумал царь демонов Асмодей искусить наибольшего праведника в поколении, подобно тому как некогда названный брат его Сатана поступил с праведным Иовом. Наибольший праведник в поколении в те самые минуты молился утреннюю молитву. Трижды задирал его царь демонов, но праведник, погруженный в святые слова, не видел его и не слышал. Изумленный подобным равнодушием к собственной особе, отлетел Асмодей, решив возвратиться в самом скором времени. Когда же он вернулся, праведник читал дневную молитву и вновь не обратил ни малейшего внимания на троекратный смех и вопли царя демонов. Возмущенный подобным пренебрежением, Асмодей удалился, а когда прилетел к праведнику в третий раз, то настало уже время вечерней молитвы, и хотя опять трижды приставал к нему искуситель, молящийся не внял ему. Разгневанный подобным высокомерием и неудачей своего замысла – ведь трижды по три раза обращался он к праведному мужу, а тот и бровью не повел, – гордый царь демонов вознамерился отомстить праведнику и, стрельнув в него своим смертоносным ядом, лютую смерть ему учинил – ему и всем сыновьям его, кроме самого младшего, который пребывал еще в материнской утробе.
Когда душа наибольшего праведника в поколении воссоединилась в небесном чертоге с душами праотцев и пророков, явился Ангел Господень и рек:
- Сугубо незаконно, в обход всех установлений и в попрание всех обычаев поступил царь демонов, вздумав без уговора со Всевышним искушать тебя, Его вернейшего раба, и без соизволения Всевышнего класть конец твоей праведной жизни. Посему сурово наказан будет Асмодей, и по твоей воле будет избрана ему казнь.
Долго думал праведный муж, вымышляя казнь, и наконец ответствовал так:
- Всю жизнь был я незлобив и кроток, словно ягненок. Глаз не отрывал я от Торы, уст – от молитвы, а мыслей – от Господа, и сердце свое наполнял лишь любовью к брату своему. Нынче же, когда в единочасье и безо всяких на то причин окончена была жизнь моя и жизни невинных отроков, сыновей моих, впервые помыслил я о мести и благодарен тебе, Ангел Господень, за слова твои, ибо нет большей муки, как хотеть отмстить и не мочь отмстить. И Святому, благословенно имя Его, сие ведомо, ибо Господь есть Бог ревнитель и мститель, и сказано: «Он воздаст противникам Своим яростью, врагам Своим – местью», – а кто, как не Асмодей, злейший противник Его и враг Его? И сказано: «Восстань, Судия земли, воздай возмездие гордым», – а кто, как не царь демонов, возгордился превыше всех созданий? И сказано: «Возрадуется праведник, когда увидит отмщение, омоет стопы свои в крови нечестивого», – и отмщение мое таково. Пусть все потомство Асмодея не будет иметь счастья на земле, как и на небе. Пусть род его измельчает и обесславится, и смертоносную силу свою утратит, и каждый из внуков и правнуков его будет владеть лишь одним несмертельным заклятием. И в Святую Землю, Землю великолепия, и в Страну Вавилонскую, откуда исходят слова Торы и слава Господня, пусть вход им будет заказан, а обитают они пусть на северном краю мира, откуда исходит тьма. А последний в роду пусть будет такой шлимазл, какого еще не бывало на свете, за что ни возьмется, все из рук валится, что ни украдет, ничем воспользоваться не умеет, только по лбу получает, и от каждого его злоключения пусть деды и прадеды его кряхтят от стыда и со скрежетом зубовным его бранят, хают и поносят. И потомства он себе не родит, а помрет, как обыкновенный черт, – от простого сокращения своего имени, и все проклятия его тут же потеряют силу.
Сложил свои крылья Ангел Господень, потемнел ликом и проговорил:
- Велика месть, тобою выдуманная, человече! Пусть будет все так, как ты сказал, да только последнее проклятие последнего потомка Асмодея пусть падет на твоего потомка, последнего в роду твоем, что сынов не оставит, и погубить демона, а заодно и снять то проклятие не сумеет он.
- Как же быть? – воскликнул юнец, нервически подергивая свои рыжие пейсики. – Ежели так сказал Ангел Господень, то судьба праведного хосида, последнего потомка великого праведника, установлена и запечатана, и нам не суждено ее исправить!
- Установлено и запечатано лишь то, что праведный хосид сам не сумел окончательно победить демона и снять проклятие, но не то, что кто-нибудь знающий – мы, к примеру, – не сможет ему в этом поспособствовать, – возразил ему умник. – Затруднение, однако, я вижу в том, что средство погубить демона, установленное великим праведником, – простое сокращение имени – уже было испробовано хосидом и не помогло, и если все так и есть, то для меня совершенно неясно, что мы еще можем тут поделать. Впрочем, весьма возможно, что всего этого и вовсе нет и не было: вон, в столицах, в Вене, Берлине да Питербурхе, а также в славном граде Лемберге в истории про чертей давно уж не верят и полагают их детскими сказками, разве что смеху достойными.
- Смеяться не подобает и над нечистой силой, – наставительно заметил святоша. – Ибо сказано: «Не сидел я в собрании смеющихся», а также: «Лишь глупые смеются над грехом». Однако же не подобает столь усердно рассуждать о всякой чертовщине в святой день субботний, тем паче что никакую пользу для доброго дела мы тут извлечь не умеем, а если бы ребе хотел наставить нас, как исправить зло и исцелить от слепоты тридцать шестого праведника, скрытого в толще горы, то выразился бы яснее…
- Стойте, стойте! – закричал вдруг юнец. – Я понял, в чем дело! Я помню, бабушка моя рассказывала, – при этих его словах остальные хосиды дружно скривились, – как надо бороться с чертом сокращением его имени: сокращать надо до последней буквы! А ведь праведный хосид сократил лишь до последнего слога! Поэтому победил он Шабрири, но не одолел его окончательно.
- Ну хорошо, – с достоинством согласился умник, пожевывая ус, – допустим, права твоя бабушка, но как же нам теперь найти Шабрири, чтобы исправить оплошность праведного хосида?
- А бабушка говорит, что черти всегда друг друга находят, и очень быстро. Нам надобно только сходить к глупому водяному, что живет у нас в Добрых Шмальцах на болоте, задобрить его или напугать, и приказать срочно найти Шабрири и громко и внятно передать ему: Шабрири Брири Рири Ири Ри И, – и тот сразу же исчезнет из земных пределов, и заклятие его тот час потеряет свою силу.
Воодушевились хосиды, сбегали на болото, сделали, как сказал юнец, и возрадовались, и возликовали: ведь послушливый водяной потек по наземным ручьям да подводным рекам и с минуты на минуту достигнет Шабрири и передаст ему убийственные слова, а как тот погибнет, так и праведник в толще горы прозрит, а как прозрит, так обнаружит чаемую каменную породу и тотчас обернется Мошиехом. Вернулись хосиды в дом ребе и давай танцы танцевать да песни петь о том, что вот-вот – не сегодня ночью, так завтра утром – придет Царь-Мошиех и закончит наш горький Голус. Посмотрел на них реббе, усмехнулся себе в бороду, да и говорит:
- Эээ, хевре, не забывайте, что не наше дело ведать времена и сроки прихода Избавителя. Еще мудрецы наши, благословенна их память, бывало, уверялись в том или ином – и какие бедствия проистекали из этого для всего Израиля! Вы верно поступили и своим добрым делом освятили день субботний, но не обольщайтесь раньше времени. Помните, что Шмарпатские горы широки и высоковерхи, ряд за рядом идут они по земле и обкладывают ее каменною кладкой. Толща их медленно проницаема, и один лишь Всевышний в безграничном могуществе своем ведает, когда тридцать пять и один скрытый праведник обнаружат искомую породу.
