Вера Ивановна Прохорова, описывая повседневную жизнь в лагере, говорит очень важную вещь: «А как в лагере внутри складывалось? Я вам только одно могу сказать, что если вы будете там себя вести так, как вы себя ведете дома, т.е. (помнить), что каждый человек — человек», то это поможет вам самим не терять человеческий облик. Главной ошибкой интеллигентов в лагере она считает презрительное отношение и намеренное отторжение от так называемых блатных, обычно вчерашних беспризорников, потерявших родителей во время войны.
Прохорова рассказывает о редких праздниках, которые объединяли заключенных, хотя обычно отношения между разными группами зэка были сложные. Накануне Нового года эти конфликты затихали и возникало ощущение братства. «Бог над всеми нами… и где бы ты ни был, в кого бы ты ни верил, Бог — это для всех, и мы все вместе, и они с нами ничего не сделают». Эти праздники объединяли людей всех национальностей, блатных и обыкновенных заключенных, придавали людям силу и надежду.
В конце ролика Прохорова рассказывает о том, как она проходила комиссию по освобождению. Обычно комиссия состояла из 8–10 человек, среди которых были военные, следователи, юристы, представители ЦК. Разговаривали с заключенными вежливо, расспрашивали и освобождали. Один из членов комиссии предложил Вере Ивановне после освобождения рассказывать своим знакомым, что все эти годы она «работала в системе КГБ». На что, естественно, получил отказ. В 1956 году Вера Ивановна Прохорова вышла из лагеря, проведя в заключении чуть менее пяти лет.
В книге «Четыре друга на фоне столетия» она вспоминает о том, что было дальше. «После лагеря меня восстановили в институте. А еще реабилитированным давали двухмесячную зарплату и помещение для жилья. Мне дали коммуналку, так как и до ареста я жила в коммуналке. А потом старик из нашего дома на улице Фурманова уходил в дом престарелых, и я с ним поменялась. Ему же все равно было, какую комнату сдавать государству. Так я оказалась в доме, где прошло мое детство и юность. Круг замкнулся…»
