Средневековые суеверия и современный антисемитизм

Почему евреев так страстно ненавидят — и боятся? Игрой каких таинственных сил слабое, беззащитное меньшинство приобрело в глазах общества устрашающие атрибуты всемогу¬щества? Почему, когда дело касается евреев, люди готовы поверить во все, что угодно, тогда как в любом другом случае они руководствуются обычным здравым смыслом? Эти вопросы беспокоят многих. И все же, невзирая на то, что существует масса полемической литературы на тему современного антисе¬митизма, эти вопросы все еще ждут удовлетворительного реше¬ния. В ответ на всякое обвинение в адрес евреев, высказанное либо в спокойном, либо в невыдержанном тоне, неизменно следовала тщательно аргументированная и веская зашита. На основе убедительных и неопровержимых доказательств, а также строгих данных статистики ненависть к евреям, казалось бы, давно должна была исчезнуть. Однако она процветает, пред¬ставляя собой угрозу не только для спокойствия и физической безопасности еврейского населения, но и для внутренней спло¬ченности и стабильности всех демократических наций. Эта ненависть сильнее и глубже, чем предполагали либеральные утописты, верившие в разум и просвещение.

Все статистические данные и все аргументы, призванные отвести всевозможные обвинения против евреев, фактически не сумели справиться ни с одним из клеветнических измыш¬лений, которые по-прежнему тем более жизнеспособны, чем легче их опровергнуть. Любая ложь, какой бы глупой, мелочной или чудовищной она ни была, играет на руку тем, кто рассчи¬тывает на ее воздействие. Рузвельт — еврей? Бенджамин Франк¬лин — автор злобного антисемитского памфлета? Евреи контро¬лируют экономику и промышленность, а также прессу или что бы то ни было? А чего стоят разглагольствования об «арий¬ской» расе и «неарийских» париях! Историки, социологи, антро¬пологи, не говоря уже о тех, кто просто выступает за правду, могут приводить какие угодно доказательства абсурдности анти¬семитских сплетен и слухов, но те, кто в них верит, будут верить по-прежнему — и поступать так, как если бы все это было правдой.

Почему? На это может быть только один ответ: люди в это верят, потому что они хотят в это верить. Они предрасположены к тому, чтобы принять любое обвинение, коль скоро оно соответствует их предвзятому мнению о евреях, и не способны к его объективной оценке. Нападки на евреев — не что иное, кок рационализация той специфической враждебности, которая лежит в их основе. Если какой-нибудь вымысел устаревает, его место тотчас занимает дюжина новых, и если последние хоть как-то удовлетворяют невзыскательный вкус публики, их принимают за очевидную истину.

Ненависть к евреям не является результатом рационального процесса. Иначе абсурдность антисемитских домыслов уже давно бы свела их на нет. Самое поверхностное ознакомление с расхожим товаром антисемитской пропаганды обнаруживает мешанину противоречивых и несовместимых между собой обобщений, которые не воспримет ни один человек, обладаю¬щий хотя бы крупицей здравого смысла. Как можно поверить в то, что все евреи в одно и то же время — коммунисты и капиталисты, если подобные обобщения несовместимы друг с другом, если низкий уровень жизни представителей еврейского среднего класса и пролетариата, которые живут в тисках нищеты и жестокой экономии, — общеизвестный факт, если, наконец, эта двойственная характеристика логически противоречива и абсурдна? Попытка научно, с применением методов статистики, доказать, что это не так, не произведет никакого впечатления на тех, чье сознание изначально слепо к чересчур очевидным истинам.

Ненависть к евреям покоится отнюдь не на рациональных основаниях. Когда уже все сказано по поводу психологической ксенофобии, отрицающей «чужое» и презирающей быт и куль¬туру национальных меньшинств, приняты во внимание разно¬гласия в социальной и экономической сферах, ожесточающие отношения в обществе, и не забыта вытекающая отсюда потреб¬ность в «козлах отпущения», учтена изощренная техника пропа¬ганды, к которой прибегают анархистствующие демагоги, а так¬же приняты к сведению недостатки, присущие самим евреям, и их ненормальный экономический статус — а все, что мы перечислили, суть не что иное, как мощные непосредственные стимулы для проявления активной ненависти к евреям, — тем не менее ее первичный мотив, скрытый в глубинах коллек¬тивного бессознательного, остается незатронутым. В основе всех этих стимулов лежит — сообщая им потенциальную взрывную силу — пороховая бочка эмоциональной предраспо¬ложенности и такого взгляда на евреев, который не желает считаться с фактами и логикой.

В чем же подлинный смысл обвинений, которые возводят на евреев? Считают ли их интернациональными коммунистами либо интернациональными капиталистами, а чаще всего и теми, и другими в одном лице, евреи — для тех, кто их ненавидит — исконные враги западной цивилизации. Они — чужие, но не для жителей той или иной страны, а для всего западноевро¬пейского общества, чужие по своим обычаям, устремлениям, интересам, характеру, чужие по самой своей крови. Еврей, где бы он ни жил, всегда остается чужаком. Он — выродок и закля¬тый враг всего мира, разлагающий его литературу, искусство, политику и экономику тончайшим ядом своего коварного и незаметного влияния, расшатывающий его нравственные устои камень за камнем до тех пор, пока не рухнет все здание. И это его конечная цель: прибрать к рукам весь мир, перекроить его на свой извращенный лад, поработить его во имя своих, чуж¬дых всему человечеству устремлений.

Антисемитская пропаганда рисует фантастический портрет «интернационального еврея» на манер Джекила-Хайда из из¬вестной повести Р.Л.Стивенсона: внешне якобы смиренные и безобидные, нищие, угнетенные и рассеянные по миру, состав¬ляющие ничтожный процент от населения земного шара, они в действительности обладают колоссальным могуществом и доминируют буквально во всех областях, поскольку составляют всемирную тайную организацию с железной дисциплиной и жестокими беспринципными методами борьбы за мировое гос¬подство. Абсурдно? Однако благодаря распространению этой теории миллионы людей во всем мире верят, что «Сионские мудрецы» планируют захват и уничтожение всей планеты, в то время как сотни тысяч евреев становятся жертвами нацистского варварства. Многие убеждены в том, что евреи устроили боль¬шевистскую революцию и навязали русскому народу против его воли коммунистическую идеологию; что политика Совет¬ского Союза — еврейская политика, а в Коминтерне тоже за¬правляют евреи, преследуя еврейские цели. Не кто иной, как евреи, ответственны за поражение Германии в первой мировой войне. Только евреям принадлежит реальная власть в демо¬кратических странах: «плутократическая демократия» — зло¬вещий еврейский план овладения миром. Именно евреи благо¬даря своей закулисной политике развязали вторую мировую войну, и они же втянули в нее Америку. Всегда — евреи, и всегда они заняты антисоциальной, разрушительной деятель¬ностью! «Основу еврейской религии — как утверждает верховный жрец современного антисемитизма — составляет прямое преступное нападение на все народы земли».

Подобные утверждения, как правило, принадлежат тиранам и демагогам, которые цинично драпируют голую абсурдность своих построений и неприкрытую порочность своих мотивов в одежды расовой и экономической абракадабры. Это — так назы¬ваемый «научный» антисемитизм. Но последний носит «науч¬ный» характер лишь для тех немногих, кому необходим интеллектуальный камуфляж, позволяющий скрыть их истин¬ные цели и предрассудки. Что он может дать простым людям, невежественной, одурманенной массе мужчин и женщин, неис¬кушенным в науке и философии, людям, которые, так сказать, обеспечивают зерном мельницу антисемитской пропаганды? Для них евреи — воплощение таинственных и путающих дья¬вольских сил, которые с незапамятных времен угрожают миру и безопасности человечества. Лицемерие и лживость профессио¬нальных антисемитов производят точно рассчитанный эффект: рядовой индивид не всегда может воспринять формальную сторону их построений, но ему близок их смысл, ибо для него это всего лишь новый способ выражения того ужаса, который он впитал с молоком матери. Массовое сознание имеет охрани¬тельный характер и неохотно забывает. Человек, по словам Ниц¬ше, это существо с самой длинной памятью. Ортега-и-Гассет в своей недавно опубликованной статье «О философии истории» говорит об объективном существовании аккумулированного прошлого как о позитивном элементе творчества. Но мы не вправе пренебречь этой особой реальностью аккумулированного прошлого в аспекте его негативного влияния — патологического барьера для творчества, Неспособность человека к забвению — составная часть его способности удерживать в памяти. Нам приятно сознавать себя вполне «современными» людьми, одна¬ко под спудом нашего скептического рационализма и научной объективности все еще таятся могучие мотивирующие силы — идеи и представления наших предков. Если нам и удалось изгнать обветшавшие понятия из нашего сознания (при этом едва ли стоит указывать на то, что подавляющая часть западно¬европейского мира так и не сумела заклясть злых духов, которые некогда терзали и мучили их предков), это еше не значит, что они утратили жизнеспособность: они лишь перешли в темные глубины бессознательного. Какие бы рациональные объяснения мы ни пытались дать феномену антисемитизма, еврей, которого мир боится и ненавидит. — это наследие прошлого, причем не такого уж и далекого. И все наши усилия будут тщетными, если мы не выявим скрытые эмоциональные корни этого явле¬ния, корни, питающие алогизм и неправду, наделяя их смыслом и видимостью истины.

Германия не случайно стала родиной современного антисемитизма. Программа национал-социализма всего лишь вывела на поверхность и усилила скрытую тоску немцев по своему романтическому прошлому. Отто Р.Толишус, известный ино¬странный корреспондент, который внимательно следил за жизнью Германии в переломные годы, в своей книге «Они хотели войны» довольно точно характеризует ее духовный ре¬гресс. Он отмечает, что немцы «преклонялись перед Рихардом Вагнером, но не композитором Вагнером, творцом бесподоб¬ной, хотя и далеко не всеми принятой музыки, а Вагнером, вызвавшим к жизни забытый, мрачный и жестокий мир герман¬ской древности, мир сражающихся между собой богов и героев, драконов и демонов, неумолимой судьбы и языческих мифов. Но то, что для одних было всего лишь миром вагнеровской оперы, для подавляющего большинства других, для народных масс Германии стало реальностью подсознательной сферы и легло в основу мифа о третьем рейхе, вдохновившего движение национал-социализма». Нет смысла спорить о том, насколько глубоко в прошлом лежат истоки немецкого психического атавизма — это строгий, неоспоримый факт. Если программу нацистов иногда характеризовали как «средневековую», в том, что касается их политики по отношению к евреям, ее принципы явно демонстрируют возврат к психологии средних веков.
Современный, так называемый «научный» антисемитизм — не изобретение Гитлера. Он возник в Германии в течение последнего столетия, а сначала был чрезвычайно популярен в Центральной и Восточной Европе, где средневековые представ¬ления живут и по сей день и где средневековый взгляд на евреев, лежащий в основе преобладающей среди населения эмоцио¬нальной антипатии к ним, имеет особенно глубокие корни. (Термин «средневековый» означает здесь не хронологическую эпоху, а, скорее, ментальную.) Источником разрушительной активности Гитлера было то, что он интуитивно почувствовал стихийную универсальность подспудной вражды к евреям. Ко¬гда он заразил весь мир вирусом антисемитизма — неважно, по наитию либо в результате трезвого расчета, — он знал, что его семена упадут на благоприятную почву, вызывая духовное и социальное разложение, которое откроет перед ним путь к завоеванию власти.

«Искушенность евреев в магии и их родство с Сатаной несомненно открыли бы нам основной источник ненависти к ним в средние века, если бы нам удалось преодолеть нежелание заниматься подобными исследованиями», - пишет Марвин Лёпенталь в книге «Евреи Германии». Таков взгляд, основанный на грубейшем суеверии и легковерии, который пронизывает западноевропейскую культуру до самых ее глубоких пластов. Но если мы хотим открыть первичный источник не только средневекового антисемитизма, но и его современной, более изощренной версии, нам придется, преодолев «нежелание», извлечь на свет много такого, о чем по разным причинам не хотят говорить вслух.

В сфере коллективного бессознательного мы обнаружим чудовищные образы и представления: еврей, увенчанный рога¬ми; еврей, пьющий христианскую кровь; еврей-отравитель и разносчик заразы; еврей, источающий отвратительный, специ¬фически еврейский запах; еврей, занимающийся черной магией и наводящий сглаз и порчу на окружающих; а также тайный парламент мирового еврейства, который периодически соби¬рается для того, чтобы обсудить очередной дьявольский план. Эти образы и представления до сих пор живучи и популярны, и ими широко пользуется официальная нацистская пропаганда для внедрения в массовое сознание современной версии «науч¬ного» антисемитизма.

При этом важно отметить, что здесь мы откроем исток все¬общего осуждения евреев как чуждых, демонических, антисоциальных и античеловеческих существ, недочеловеческих по своей сущности, и потому в высшей степени ответственных за свое преступное стремление разрушить с помощью тончайших мето¬дов и средств плоды христианской цивилизации, которую евреи в глубине души якобы презирают и ненавидят.

Антиеврейские предрассудки гораздо древнее христианства. Поэтому было бы глупо приписывать всякое проявление антисе¬митизма доктринерской христианской ненависти к «убийцам Христа». Однако уникальный демонологический характер эти предрассудки получили в средние века, хотя и прежде уже имели место некоторые явления, указывающие на то, что отношение к евреям явно изменится к худшему. «Демоническая фигура еврея» возникла в результате специфического сочетания куль¬турных и исторических факторов, определявших жизнь хрис¬тианской Европы в средние века.

Едва ли следует специально оговаривать, что данное исследо¬вание изначально не было задумано в полемическом ключе.

Как бы то ни было, поскольку собранные здесь свидетельства и документы почерпнуты из христианских источников, необ¬ходимо сказать несколько слов о позиции церкви. В этой книге факты говорят сами за себя, однако подчас было нелегко следовать избранным курсом и избегать крайностей, когда дело касалось явно противоречивых позиций церкви. Фактически существовало две церкви: с одной стороны — иерархия, которая формулировала и определяла принципы, с другой — подчинен¬ный ей клир вкупе с мирянами, которые осуществляли эти принципы на практике. Между теми и другими не всегда царило согласие. Особенно это заметно на примере отношения к евреям. Если иерархия зачастую старалась быть гуманной и в той или иной степени оказывать покровительство евреям, то простой народ под влиянием местного духовенства в своих действиях далеко не всегда руководствовался строгим истолко¬ванием церковного права и принятых иерархией решений, которые требовали сдержанности и терпимости по отношению к евреям. В результате принципы подчас резко расходились с практикой. Люди поступали так, как им подсказывал тон и контекст официальной церковной политики, которая по сути все же отвергала евреев, тогда как на словах обещала им под¬держку и защиту. Но именно эти люди, не в меньшей степени, чем сама иерархия, и были «церковью». И те, и другие творили историю христианского мира. Там, где это было необходимо, я пытался показать реальные различия в отношении к евреям у двух указанных категорий, однако следует отметить, что практические последствия, вытекающие из выработанных в средние века христианских принципов, справедливо припи¬сывают именно церкви, безотносительно к тому, насколько расходились друг с другом две вышеназванные позиции.

Предмет нашего исследования — средневековый взгляд на евреев. Мы будем обсуждать его довольно подробно, ибо с точки зрения современного человека, свободного от антисе¬митских предрассудков, их средневековые образцы могут пока¬заться настолько чуждыми, настолько невероятными, что лишь их детальное рассмотрение способно убедительно продемонст¬рировать, что все это действительно имело место и даже в наши дни с этими пережитками средневековья необходимо считаться, Быть может, признание этого факта лишит нас покоя, но богатейший материал, который находится в нашем распоря¬жении, — слишком серьезное свидетельство и едва ли позволит нам сделать какой-либо иной вывод.