Израильское кино: кадр третий
В израильском кинематографе существует жанр «кино Шенкин». Шенкин – улица в Тель-Авиве, «городе без перерыва», круглосуточный центр веселья и удовольствий. Когда-то тель-авивская богема вытеснила с улицы Шенкин ортодоксальных евреев, и теперь калейдоскоп кафе, клубов, кислотных магазинов создает здесь особую атмосферу, легкую и необязательную. Но в первую очередь «кино Шенкин» – это фильмы о сегодняшней жизни и сегодняшних проблемах, в том числе, конечно же, любовных.
Бесхитростная история любви успешного рок-музыканта Дуду (Нир Леви) и Маргалит (Майя Бускила), обыкновенной девушки из Ашдода. Маргалит прекрасно поет и мечтает прославиться. Пока что она работает официанткой в ресторане своего отца и иногда выступает в местном пабе. Жизни героев пересекаются. Но жених оказывается наркоманом, к тому же он не хочет устраивать традиционную еврейскую свадьбу, считая, что отношения можно за пару минут оформить где-нибудь на Кипре. Отец невесты, разумеется, против появления в семье рокера-шалопая «не из наших».
Музыкальная love-story – распространенный жанр, лучший способ рассказать об отношениях музыкантов. Но Менахем Голан снял вовсе не романтическую комедию, а грустное кино с трагическим концом, прекрасный образец мелодраматического жанра.
История так называемой «нетрадиционной» любви. Режиссер Эйтан Фокс и сценарист Гал Уховски, сами будучи частью гей-сообщества, хорошо понимают, о чем снимают кино. Фокс и Уховски работают вместе с 2002 года. Скандально известная картина «Йосси и Джаггер» – их первый совместный фильм.
Это история о любовниках с военной базы, один из них выступает за открытые отношения, другой боится признаться всему свету, что он гей. Между ними встают традиции, а военные действия уходят на второй план, являясь всего лишь инструментом разрушения любви.
Картина получила приз зрительских симпатий за режиссуру на фестивале гей-кино в Торино, награды на Берлинале и других кинофестивалях и стала кинематографическим знаменем геев-интернационалистов.
Об этой картине, на первый взгляд, было бы уместнее говорить в статье про современные комедии. С одной стороны, «Колумбийская любовь», действительно, молодежная комедия с шутками о марихуане и сексе, но с другой – еще и история о семейных ценностях и серьезных чувствах.
Неприятности троих друзей начались на свадьбе одного из них. Раввин покурил марихуаны и твердит что-то невнятное, невеста хочет детей прямо сейчас, традиционный стакан, который надо раздавить, пропарывает жениху ногу. Свадьба второго друга тоже не приносит никому радости: отец жениха, человек жестких принципов, уверен, что невеста хотела его оскорбить, ведь ее родители не стояли с ним рядом на входе в зал, да и сама она выказала явное неуважение. Он требует публичных извинений. Третий приятель, закинувшись очередным наркотиком, попадает в реанимацию, и галлюцинация его предупреждает: если он не найдет свою любовь, его сердце остановится.
Постепенно, один за другим, герои фильма объясняют зрителю: только любовь заставляет биться человеческие сердца. Трогательный, веселый, ироничный фильм, построенный на гротеске, – не молодежная комедия, а романтическая история. И герои, шумно отвергая традиционные ценности, в конце концов все равно им следуют.
Второй фильм режиссера «Поздней свадьбы» Довера Кочейшвили. При всей суровости в изображении традиционного уклада большой семьи, режиссеру удается сохранить юмористический тон. Принципиальность, доходящая до жестокости, подана с иронией Кустурицы и вызывает скорее интерес, чем сочувствие.
Действие происходит в грузинской общине, большинство героев – одна семья, в которой властвует отец, привыкший решать все проблемы с помощью силы. Мужчины мечтают о хорошей жизни, раздевают женщин прямо на улице и собираются украсть бриллианты с южно-африканского рейса. А женщины – похищаемые, униженные – хранят верность и честь семьи. В этом мире мало места для любви, зато можно жениться на юной девственнице, чтобы быть ближе к ее матери; можно угостить друга любовницей; можно запереть дочь в шкафу, чтобы не ослушалась.
В «Даре небес» Довер Кочейшвили впервые сыграл сам, и в половине эпизодов он предстает перед зрителями со спущенными штанами. Не щадя ни героев, ни самого себя, он снял откровенный и провокационный фильм о жестокости традиций.
Любовь здесь не главное, авторов интересуют отношения между людьми. Нина молода, красива и в течение нескольких минут фильма даже счастлива. Но потом ее муж погибает, а она оказывается беременной. Нина начинает видеть покойного мужа – то в окне спальни, то на улице, - причем совершенно голым.
А главный герой и рассказчик – ее племянник Надав – по уши влюблен в свою тетю. Он ревнует ее ко всем, ужасно счастлив, что может пожить у нее дома, подглядывает за ней и ведет дневник, где смешиваются его мысли, наблюдения и эротические фантазии.
Режиссер, Сави Габисон, сам написал сценарий. Нудизм и вуайеризм в его фильме символизируют противоположные психологические типы. Спонтанность-медлительность, риск-осторожность, агрессия-пассивность – все герои существуют в рамках этих противоположностей; неважно, сбрасывают они одежду, подглядывают за соседями или просто любят друг друга.
«Иллюзии»
Фильм режиссеров Нимрода Эциона и Саара Лахми – это даже не израильская версия «Шоу Трумена». Современная постмодернистская драма построена, скорее, по тем же принципам, что «Амели» или «Алиса в стране чудес». Но героиня фильма, Тамар Галь, чуть более ненормальна, чем Амели или Алиса. Или чуть более талантлива?
Психиатр Тами считает, что имеет дело с так называемой поэтической шизофренией. Зрителю предстоит самому отделить реальность от иллюзий: Тами получает главную роль в фильме, но все, что она делает на экране, больше похоже на ее реальную жизнь. Она случайно знакомится с Джонни, певцом года, но, по другой версии, он является ее мужем. Режиссер фильма и мать героини – одно и то же лицо. Поведение Тами выглядит более логичным, чем то, что творит Итамар – сумасшедший ведущий местной радиостанции, в прямом эфире объявляющий революцию, но на деле ее поступки не менее безумны. У Тами та же фамилия, что и у Итамара, но они не узнают друг друга при встрече. Они так похожи, что начинает казаться: они – одно и то же лицо.
Две безнадежные любовные линии: иллюзорный роман Тамар с популярным рокером и реальные отношения ее соседки с Итамаром. Тамар и Итамар оба сопротивляются реальности, и доминирующей чертой у обоих становится протестное поведение, что вполне в духе времени. Неслучайно картина полна примет жизни современного Израиля: здесь и угрозы терактов, и популярная музыка, и молодой кинематограф, и политизированная молодежь. История, рассказанная израильскими режиссерами, была благосклонно принята российской публикой – хотя бы потому, что протест не зависит от национальности, а разницу между «хочу», «могу» и «должен» не так-то просто почувствовать.
Израильское кино о любви, будь то кино традиционное или «кино Шенкин», не требует от зрителя знания законов галахи или понимания семейных традиций целого народа. Его можно просто смотреть и думать: это же про меня. Это все про меня.
