Современный всеобщий интерес к явлению, получившему название «Русская Палестина», очевиден. Богатейшее наследие, оставленное Земле Израиля в результате деятельности ряда структур Российской империи в XIX-XX вв., наконец-то всемерно завладело вниманием разнообразнейших «интересантов», представляющих и историческую науку, и туризм, и юриспруденцию, и литературу, и тайную дипломатию, и паломнические движения, и блогосферу, и прочая, и прочая… Проникая вглубь этого явления, в конце концов осознаешь, что тютчевское «умом Россию не понять» применимо и к Русской Палестине. Попробуем решить одну-единственную задачу из серии «аршином общим не измерить».

Если обратиться к биографиям исторических деятелей Русской Палестины, то чуть ли не первым на память приходит имя архимандрита Антонина (Капустина). Вот наиболее емкая и яркая характеристика, принадлежащая перу Н.Н. Лисового, ведущего исследователя в означенной области:

«В 1865 году в Иерусалим прибыл четвертый и самый знаменитый из начальников РДМ архимандрит Антонин (Андрей Иванович Капустин, 1817—1894). Это имя входит в золотой фонд истории Русской Церкви в XIX веке…

С первых дней пребывания в Иерусалиме архимандрит Антонин убедился, что сложность ситуации, унаследованной им от предшественников (невыясненность статуса Миссии в «треугольнике» между Синодом, консульством и Палестинской Комиссией), не оставляет какой-либо свободы в деятельности начальника РДМ. Наиболее эффективным способом приложения сил, а также и статусного укрепления Миссии он счел борьбу с Палестинской Комиссией ее же методами — приобретением собственных недвижимостей на свое имя или, первоначально, на своих сподвижников, что делало его со временем практически неуязвимым для петербургских светских и церковных чиновников. Когда в 1870-х гг. Синодом ставился неоднократно вопрос о перемещении Антонина (в том числе с возведением в сан епископа и назначением куда-нибудь подальше, например, в Америку) или о запрещении ему приобретать земельные участки, МИД высказывался против, не считая дозволительным утрату каких-либо российских имуществ и позиций за рубежом.

Создание Русской Палестины — целой инфраструктуры храмов, монастырей, паломнических приютов и земельных участков, связанных преданием с важнейшими новозаветными и ветхозаветными событиями, стало главным подвигом жизни Антонина».[1]

Феномену Капустина посвящена обширная исследовательская литература. Хорошо изучен и вопрос о приобретении земельной собственности, покупать которую, по законам Османской империи, иностранные подданные права не имели. Каждый, кто хоть мало-мальски знаком с биографией архимандрита, конечно же, расскажет вам о его верном помощнике-драгомане Якове Егоровиче Халеби (он же Якуб ибн Джирдис аль-Халеби). Он, будучи турецким подданным, выступал в качестве законного покупателя участков, а после завершения сделки оформлял под видом уплаты долга дарственную на имя архимандрита Антонина. И Яков был тем самым человеком, которому Капустин доверял безгранично.

Поприветствуем же вместе с блестящим историком А.А. Дмитриевским архимандрита и его драгомана:
«После такого делового дня нередко рано утром его видели уже выезжающим с Русских Построек в сопровождении своего верного драгомана Якова Халеби, как говорили путники, «в разъезде по епархии», т. е. для обозрения каких-нибудь построек, земельных участков, любимого Бет-Джальского приюта или приютов в Хевроне, Горней, в Иерихоне и в других местах. Кто из бывавших в Палестине до 1894 года не помнит кавалькаду из двух всадников: о. архимандрита в старенькой ряске и черной камилавочке, с распущенными по ушам длинными серебристыми пейсами, под зонтиком, легкою перевалкою едущего на сивом ослике, и за ним его верного слугу — драгомана на гнедой лошади...» [2]

Итак, нам предстоит восстановить биографию Халеби. Хорошо известно, что на имя Якуба приобретались земли. Сохранились описания его авантюрных сделок, зачастую подробные, эмоциональные, составлены с оттенком восхищения, но кроме этого мы о нем почти ничего не знаем. Нет ни одной справочной статьи, где были бы сведены воедино элементарные биографические данные — годы жизни, история семьи, обстоятельства службы в РДМ, хоть какая-нибудь да фотография и т.д. О нём молчит литература, посвященная Русской Палестине и ее создателям. Казалось бы, исследователи должны были уже давно досконально изучить историю жизни этого драгомана… Не странно ли? Что мешает переворошить архивы, уже и так хорошо потревоженные биографами Капустина?

Возможно, это объясняется инертностью, стереотипом исчерпанности образа в конкретной ситуации. «Летопись «палестинского владельчества» читается порой как детектив», – пишет Н.Н.Лисовой. А деятельность Халеби воспринимается в контексте этого «криминального чтива» как роль тайного агента, у которого, по законам жанра, не может быть личной биографии.

Но она есть, и мы попробуем по разрозненным мозаичным модулям собрать подобие биографического портрета драгомана. Сразу предупреждаю: это только начало «реставрационной работы», и, добравшись до конца данного очерка, мы убедимся, что по-прежнему на ряд важнейших вопросов ответы еще не найдены.

Начнем с дат жизни нашего героя. Найти их оказалось несложным делом. Достаточно было заглянуть на кладбище при храме св. Марии Магдалины в так называемой «русской Гефсимании», у подножия западного склона Масличной горы. Ведь именно там и похоронен Халеби. Надпись на внушительном обелиске из красно-желтого мрамора гласит:

Яков Егорович
ХАЛЕБИ
драгоман российской
императорской
духовной миссии
в Иерусалиме

Скончался 17 января 1901 г.
на 55 году от роду

Твой есмь аз, спаси мя

То есть годы жизни: 1847--1901. Точная дата рождения остается неизвестной.

Значит, в 1865 году, когда Капустин приступил к деятельности на поприще начальника РДМ, Якову было всего 18 лет. Впрочем, служить у архимандрита Халеби начинает, очевидно, позже: первая сделка, в которой фигурирует его имя, это знаменитая покупка участка «дуба Мамврийского» под Хевроном в 1868 году.

Вот восторженное, но не совсем точное (см. ниже) описание этой сделки поэтом-эмигрантом А. Ладинским:

«Чего стоит одна история с приобретением дуба Мамврийского, того самого дуба, под которым, по древнему преданию, Авраам принимал таинственных небесных гостей в Хевроне! Большую роль в этом деле сыграл драгоман русского консульства Я.Е. Халеби. Сколько романтики было в этом предприятии! Дело в том, что дуб находится в районе, в котором живут особенно фанатичные мусульмане. Халеби, сам по происхождению араб, зимой 1878 года (описка или ошибка Ладинского. — М.К.) явился в Хеврон под видом купца из Алеппо. С опасностью для жизни он, в конце концов, совершил покупку драгоценного дерева на свое имя <…> и с торжеством вернулся в миссию: Дуб русский...»
Согласитесь, это достаточно необычно: в 21 год числиться драгоманом Миссии. Драгоман — это не просто толмач, этим термином обозначался официальный переводчик, состоявший на службе и причисленный к членам дипломатического или консульского корпуса.

Как местный парнишка попал на такую должность? Из ряда документов становится ясно, что юношу активно продвигал его отец, яффский делец Джирджис (Джирьис, Георгий, Егор) Халеби Руми, участвовавший еще в 1858 году в покупке земельных участков для РДМ [3]. В бумагах его имя фигурирует с эпитетом «хаваджа» (от перс. «господин»), что было уважительным обращением к лицам торгового сословия. Известно, что и других своих сыновей Джирджис устраивает на работу в РДМ (например, Никола Халеби, старший брат Якова, – бессменный почтальон Миссии). Кое-какие предположения о связях старшего Халеби с Миссией можно сделать на основании данных компаний, которым подчинялась РДМ. «Наша миссия, – пишет арх. Киприан, – т.е. учреждение по существу церковное, или как любили тогда говорить, «паломническое», было сначала подчинено «Русскому Обществу Пароходства и Торговли», затем «Палестинской комиссии» при Министерстве Ин. Дел» [4]. То есть прослеживается «купеческий след», ведущий от Общества Пароходства и Торговли к жителю портового города Яффа.

Теперь поразмышляем о национальных корнях и религиозной принадлежности нашего героя. Нередко в литературе проскальзывает утверждение, что «турецкий подданный» Халеби — араб (см. выше). Но вот выдержка из «Купчей крепости № 62 на место в Айн-Кареме (Горнем Граде Иудове) от 11 ноября 1889 года»:
«…явился г . Яков, драгоман Архимандрита Духовного Главы Русского Представительства в Иерусалиме, о котором сказано будет ниже, (Яков), сын Георгия, сына Ивана-эль-Халеби, грек, турецкоподанный, и заявил…» [5].

Итак, предки Халеби — малоазийские греки, скорее всего, выходцы из Алеппо, ведь «халеби» можно перевести как «алеппский». Вот почему при покупке участка с дубом Якуб прикидывается купцом из Алеппо. Ни слова лжи, получается… Кстати, по-турецки «халеби» – это «локоть», мера длины, что-то около одного аршина. Мы, кажется, уже вспоминали Тютчева? «Аршином общим не измерить» – это уж точно про Халеби, во всех смыслах.

По вероисповеданию Халеби — православные, что вероятно и дало главе семейства возможность выхода на Миссию. Домашний разговорный язык — арабский. Забавный штрих: младшего брата Якова зовут Бшаро (Пчаро), а в крещении он — Евангелий (дословный перевод арабского имени).

А что нам известно о внешности драгомана?
Порадуем тех, кто уж и не чает увидеть Якуба воочию: фотография его найдена. И мы с удовольствием ее публикуем.

Остается вопрос: как объяснить беспредельную преданность Якова своему патрону на протяжении четверти века? Но об этом мы хотим рассказать в следующий раз – продолжение следует.

Примечания

[1] Н.Н. Лисовой. Русское духовное и политическое присутствие в Святой земле и на Ближнем востоке в XIX - начале XX в. М., 2006. С. 147-149.

[2] А.А. Дмитриевский. Русская духовная миссия в Иерусалиме. М., 2009. C. 432.

[3] Россия в Святой земле. Документы и материалы. Том 1. М., 2000. С. 89.

[4] Архимандрит Киприан. Памяти архимандрита Антонина. Париж, 1955. С. 11.

[5] Россия в Святой земле. Документы и материалы. Том 2. С. 210.