В этом году Джудит Хауптман, раввин и профессор Еврейской теологической семинарии Америки, приезжала в Москву преподавать в Центре библеистики и иудаики РГГУ. Первый раз Джудит посещала Москву более сорока лет назад, вместе с другими американскими евреями, чтобы поддержать евреев Советского Союза в борьбе за эмиграцию: «Мы жили в “Интуристе” — в те годы его только что построили, и гостиница была лучше многих западных. Нас водили в синагогу на ул. Архипова, показывали нам достопримечательности: Красную площадь, ГУМ… Помню, в ГУМе нельзя было ничего купить потому, что ничего не было. А теперь нельзя ничего купить, потому что безумные цены!»

В РГГУ проф. Хауптман читала курс «Введение в Талмуд», а темой своей открытой лекции избрала «Феминистскую критику иудаизма». Аудитория восприняла рассуждения о лидерских позициях в иудаизме, завоеванных еврейскими феминистками в США, равнодушно-скептично. Студенты молчали и улыбались, не прозвучало ни одного вопроса. Оказалось, что, по их мнению, российское общество консервативно и пока не готово видеть женщин на тех ролях, которые традиционно приписываются мужчинам. Джудит отнеслась к услышанному с пониманием: «До 60-х годов XX века и американские женщины верили, что рождены лишь для того, чтобы быть женами и матерями. Я сама не слишком задумывалась над несправедливым распределением социальных ролей, пока другие не обратили мое внимание на эту проблему».

— Я впервые столкнулась с феминистской организацией в начале 1970-х. В те годы женщины стали осознавать, что в современном мире они заслуживают полного равноправия с мужчинами, что они так же, как мужчины, могут участвовать в управлении страной и бизнесом и добиваться успеха в других «мужских» профессиях, и что их зарплата должна соответствовать зарплатам мужчин (которые традиционно получали больше женщин потому, что должны были содержать семью). Одной из самых известных деятельниц американского феминизма, между прочим, была еврейка, Бетти Фридан.

Еврейский феминизм развивался на фоне общего феминистского движения. В 1972 году несколько молодых евреек, получивших хорошее образование и начавших карьеру (кто-то из них был замужем, кто-то нет), объединились в организацию под названием «Эзрат нашим». В переводе с иврита, эзрат нашим — это и «помощь женщинам», и женское отделение в Иерусалимском Храме, а затем в синагогах. Основательницы «Эзрат нашим» принадлежали в основном к консервативному течению в иудаизме. Они издали манифест «Еврейские женщины требуют перемен» (Jewish Women Call for Change), в котором призывали избавляться от всякого «отделения» и ограничений и добиваться равенства в исполнении заповедей и участии в религиозной жизни. Традиционно женщины не входят в миньян и не могут быть раввинами. Мужчины ведут службы и вызываются к Торе в синагоге, они же принимают все решения в области религиозного законодательства, включая те, что в первую очередь касаются женщин (например, об абортах). Необходимо было изменить существующее положение вещей.

Женщины из «Эзрат нашим» хотели с моей помощью узнать, что в Талмуде говорится о правах и обязанностях замужних женщин, об участии женщин в молитвенных службах и т.д. Мы встречались раз в неделю на протяжении примерно двух лет и обсуждали разные тексты. Это были чуть ли не самые захватывающие дискуссии за всю мою практику! Мои студентки учили Талмуд, а я училась видеть недостатки традиционного статуса женщин в иудаизме. Я стала обращать внимание на дискриминацию, зафиксированную в классических еврейских текстах: женщины не могут выступать свидетелями в суде; не могут инициировать брак или развод (только мужчина может взять женщину в жены и развестись с ней, а не наоборот); не могут унаследовать имущество родителей; рождение и совершеннолетие девочки не отмечается церемониями наподобие брит-милы и бар-мицвы, как будто девочки — существа второго сорта. Наконец, женщины освобождены от важнейших заповедей – изучать Тору и молиться. А когда ты не должен чего-то делать, ты, скорее всего, и не станешь! Между тем «знание — сила», и поскольку власть в еврейском обществе была сосредоточена в синагогах и йешивах, контролируемых мужчинами, женщин до власти не допускали. Считалось, что они слишком глупы, чтобы изучать Талмуд. Даже если бы им вдруг это позволили, то только отдельно от мужчин. В то же время, в Талмуде сохранилось множество историй о том, как мужья учили жен галахе — ведь те должны были знать законы кашрута, шаббата и ритуальной чистоты, чтобы правильно готовить еду, вести хозяйство и т.д.

Так я научилась быть феминисткой. А об «Эзрат нашим» вскоре написали в The New York Times, о них услышали и стали приглашать с выступлениями в синагоги, где эти женщины доказывали, что нужно покончить с сегрегацией и сделать иудаизм более справедливым.

– Каков ваш личный опыт дискриминации?

— Я хотела профессионально изучать Талмуд, но в 1970-х на такие курсы записывали только студентов раввинского колледжа. Поэтому у каждого преподавателя приходилось просить особого разрешения посещать занятия, и все они шли мне навстречу. Тем не менее, я не могла рассчитывать на финансовую поддержку, которая предоставлялась студентам этого колледжа, и должна была работать учителем в школе при Семинарии несколько дней в неделю, чтобы оплачивать свои расходы. Правда, в школе я приобрела бесценный преподавательский опыт, но ведь парни-то могли просто сидеть и учиться, вообще ни о чем не заботясь.

Однако самое тяжелое оскорбление и унижение ждало меня впереди. В конце обучения я сдала экзамены на докторскую степень и намеревалась преподавать Талмуд в раввинском колледже. Для мужчины экзаменов было бы достаточно. В моем же случае декан и администрация опрашивали студентов и преподавателей, чтобы убедиться в моей компетентности. Они вели себя так, будто делали одолжение, беря меня на работу, хотя я была квалифицированнее многих!

— Когда-то вы стали первой женщиной, получившей в Еврейской теологической семинарии докторскую степень за диссертацию по Талмуду, но теперь женщинам не приходится отстаивать свое право на изучение Талмуда и на выбор еврейских религиозных профессий. На ваш взгляд, женщины уже добились полного равноправия, или им еще есть, за что бороться?

— Сорок лет назад нам казалось, что перемены происходят очень медленно. Решение считать женщин частью миньяна было принято через год после публикации манифеста (1973), и еще девять лет прошли в спорах о женщинах-раввинах (1982). В наши дни примерно треть раввинов в консервативном иудаизме — женщины, и я не перестаю удивляться, как мало в действительности потребовалось времени для того, чтобы осуществить столь радикальные перемены!

В консервативном течении, в теории, женщины и мужчины наделены равными возможностями. На практике – выбор за синагогой, поэтому существуют и «отсталые» синагоги, которые определяют себя как «традиционные» и ограничивают женщин в религиозных правах и обязанностях. Однако в подавляющем большинстве синагог не видят различий между мужчинами и женщинами и спокойно нанимают на работу женщин-раввинов и канторов. С моей точки зрения, единственная сфера, в которой еще есть неразрешенные противоречия, это молитвенники и литургия. Консервативный сидур и махзор до сих пор предлагают читателю варианты: на одной странице — упоминание Праотцев и обращение к Богу как Авину Малкейну («Отец наш, Царь наш»), а на другой добавлено упоминание Праматерей. Перевод на английский язык при этом нейтрален: Бог — это «Parent and Sovereign». Соответственно, люди могут выбрать ту или иную ивритскую версию. Многие раввины считают форму, в которой молитвы были записаны на иврите, священной и противятся переменам; другие придерживаются обратного мнения.

Что касается реформистов и реконструктивистов, то, насколько мне известно, они добились полного равноправия. В новых условиях женщины стали гораздо активнее мужчин, у которых всегда была такая возможность. Они настолько потеснили мужчин на лидерских позициях, что возникает проблема: как вернуть их обратно. Не только на уровне синагоги, но и на уровне общенациональных еврейских организаций женщины-консерваторы и реформисты занимают самые высокие посты.

— А что вы думаете о религиозных правах сексуальных меньшинств?

— Я целиком и полностью за равноправие представителей всех сексуальных ориентаций в иудаизме и открыто заявляю о своей позиции. Этим летом я выступила в Принстонском университете по приглашению организаторов проекта «Тиква», где говорила о том, что менять одни законы Торы и настаивать на неизменности других — это лицемерие. Например, отменить запрет евреям ссужать друг другу деньги под проценты (Втор 23), а затем остановиться перед запретом на гомосексуализм (Лев 18, 20) и сказать, что его нельзя снять, — это лицемерие. Все библейские законы открыты для новых интерпретаций в зависимости от меняющихся обстоятельств, потребностей, этических норм. В этом заключено величие Талмуда и величие иудаизма, именно это поддерживает и сохраняет иудаизм. Галаха в мельчайших подробностях предписывает, как должен жить еврей, а затем позволяет важнейшим принципам Торы — таким, например, как «справедливости, справедливости ищи» (Втор 16:20), — модифицировать правила, если те стали дискриминационными. Основной вопрос, разделяющий современный иудаизм на течения (ортодоксальное, консервативное, реформистское и др.), состоит как раз в том, является ли иудаизм религией, в которой этические ценности важнее отдельных несправедливых законов, или же он застыл во времени, и несправедливые социальные отношения неразрывно связаны с еврейской религиозной практикой и принципами.

— Движение за права женщин и сексуальных меньшинств достигло наибольших успехов в консервативных и реформистских общинах. Сложно представить, что аналогичные перемены произойдут в ультраортодоксальных кругах, но, может быть, это случится у Modern Orthodox и кипот сругот?

— Да, думаю, в среде «просвещенной ортодоксии» (этот термин я впервые услышала много лет назад в Буэнос-Айресе) у этого движения есть будущее. В израильских ортодоксальных общинах к женщинам относятся все благожелательнее. Например, миньян «Шира хадаша» в Иерусалиме позиционирует себя как «ортодоксальная феминистская община». Еще лучше дела обстоят с изучением женщинами Талмуда; существуют чисто женские учебные учреждения, в которых Талмуд изучается на самом серьезном уровне. Женщины в Израиле служат в армии, а это помогает им почувствовать, что равенство полов во всех сферах жизни — это то, чего они хотят и чего заслуживают.

Судя по сообщениям в прессе, в Израиле издан ряд судебных постановлений в защиту равноправия гомосексуалистов. Американский документальный фильм о геях-ортодоксах Trembling Before God (2001) в свое время также привлек немало внимания к данной проблеме. С моей точки зрения, это всего лишь вопрос времени. Люди постепенно осознают, что во многих случаях гомосексуализм — врожденная особенность человека, и за нее нельзя наказывать. Даже если это сознательный выбор, все равно нельзя. В прошлом гетеросексуалы считали образ жизни геев синонимом распутства, но сейчас это не так. Посмотрите новый фильм The Kids Are All Right (2010). Если люди поймут, что большинство гомосексуалов хотят жить так же, как большинство гетеросексуалов, то есть создавать семьи, воспитывать детей и т.д., то дискриминация геев значительно уменьшится.

Поэтому я поддерживаю однополые браки и назначение раввинов-геев. Будучи женщиной, я получила небывалые преимущества вследствие изменений в социальной этике и традиционной практике иудаизма. И я не могу сказать: «Геям вход воспрещен»! Мы люди, мы равны и заслуживаем равного, справедливого отношения к себе.

— И вы говорите об этом ex cathedra. Не каждый университетский профессор вовлечен в обсуждение острых проблем современности. По-вашему, интеллектуалы должны выполнять определенные социальные функции или могут отстраненно заниматься своими исследованиями, и только?

— Не могу сказать, что люди, которые выбирают такой путь в жизни, чем-то обязаны обществу. Но мне кажется, многим из них интересно не просто узнавать что-то новое, скажем, об истории древнего мира, но и использовать свои знания для улучшения настоящего. Я регулярно читаю The New York Times и нередко обнаруживаю в статьях короткие интервью с историками, социологами, психологами и другими университетскими преподавателями. Они могут сказать что-то новое и полезное современному обществу, основываясь на изучении прошлого или на изучении других мировых сообществ. Ведущие экономисты в США часто оказываются экс-профессорами вузов... Мой сын Гилель защитил докторскую диссертацию по нейробиологии и проводит лабораторные исследования памяти; надеюсь, однажды его работа и работа других ученых поможет решить проблему деменции. Можно привести много подобных примеров. Один мой коллега по Семинарии вначале работал хирургом, а затем получил звание раввина и стал заниматься проблемами медицинской этики с точки зрения иудаизма. В общем, преподавателям и ученым есть что предложить нашему обществу, и многие принимают активное участие в решении социальных, экономических, и даже политических вопросов.

— Интервью с вами можно увидеть в книге Jewish Sages of Today: Profiles of Extraordinary People» (2009), то есть вы вошли в число «еврейских мудрецов нашего времени». И вы из тех мудрецов, которым есть что предложить обществу. Расскажите, пожалуйста, о своем социальном проекте.

— В США многие молодые люди после окончания колледжа отходят от иудаизма: они еще толком нигде не осели, синагоги родителей их не привлекают, а во время осенних праздников синагоги обычно назначают столь высокую плату за вход, что не каждый может позволить себе заплатить и не каждый успевает вовремя приобрести билет. Чтобы помочь этим людям сохранить свою связь с иудаизмом, я шесть лет назад основала миньян «Огель Айяла» («Шатер Айялы», названный так в память о моей матери) и с тех пор посвящаю ему много времени, особенно накануне таких праздников, как Рош га-Шана и Песах. Мы предлагаем молодежи бесплатные службы на Рош га-Шана и Йом-Кипур, не требуя никакой предварительной записи, а также проводим недорогие пасхальные седеры. Приходят сотни, в том числе дети иммигрантов из бывшего СССР: их родители по разным причинам не могли передать им еврейскую традицию, и теперь они самостоятельно ищут дорогу к своим корням. Мы всегда стремимся привлечь «русских евреев» к участию в службах и седерах, и поэтому в логотипе «Огель Айяла» фигурируют три языка: иврит, английский и русский. Кроме того, наши двери открыты для так называемых «смешанных пар», в которых партнеры исповедуют разные религии. Для нас ценен каждый еврей!

Каковы ваши впечатления от поездки в Москву и от знакомства с местными евреями?

– Москве я отдала целый месяц своей жизни. Я находилась вдали от семьи и привычной работы, и мне не приходилось ни о чем заботиться, кроме своих лекций. Если бы не необходимость готовиться к занятиям и преподавать, я бы вообще была полностью оторвана от реальности! Практически каждый день я ходила в музеи и на экскурсии, на концерты, в оперу, на балет... Это было похоже на сон!

Что же касается еврейской жизни Москвы, то местные синагоги, как легко догадаться, не в моем вкусе, ведь в большинстве из них женщины не участвуют в богослужении, а могут лишь сидеть на верхней галерее и наблюдать за происходящим. Мне понравилась встреча шаббата в Центре прогрессивного иудаизма, где нас очень хорошо принимали раввины и община. Я познакомилась с молодыми людьми, которые увлеченно работают над самыми разнообразными еврейскими проектами. В данном отношении программа ЦБИ РГГУ просто великолепна. Преподавание еврейской истории, литературы, обрядов и обычаев на университетском уровне – это важнейший путь распространения знаний об иудаизме. Закончив обучение, выпускники станут учить других, и, таким образом, «цепь традиции» не прервется. У меня были чудесные студенты!

— Как вы можете объяснить ситуацию с феминизмом, сложившуюся в России? Не успев развиться и чего-то достичь, феминизм уже стал мишенью для обвинений и насмешек. Чтобы бороться за свои права, нужно почувствовать потребность в этих правах, а этой потребности российские женщины в массе своей, кажется, не ощущают. Вы сами, вероятно, заметили полное равнодушие к феминизму со стороны ваших студенток. Как вы полагаете, с чем это связано и как это можно изменить?

— Это очень сложный вопрос. Студентки сказали мне, что они не готовы видеть женщин на ведущих позициях в иудаизме. Не то чтобы они были соблюдающими еврейками — просто они вполне удовлетворены теми ролями, которые женщины играют в современном российском обществе. Я много узнала о российском обществе за месяц, проведенный в Москве, но все же недостаточно, чтобы высказывать свое мнение.

В США все просто: новые идеи, особенно разумные новые идеи, такие как феминизм и гей-права, быстро там прививаются. В Израиле сопротивление этим идеям связано с традиционными религиозными установками. Но почему российские женщины не хотят добиваться равенства во всех сферах жизни? Потому что они от этого потеряют свою фемининность, которой явно очень дорожат? Или не будут больше привлекать мужчин, потому что российские мужчины все еще хотят их видеть «босыми и на кухне»? Или они боятся, что никогда не выйдут замуж и не заведут детей? Я не знаю. Американки быстро поняли, что многое приобретут благодаря равноправию и почти ничего не потеряют. Но социальные отношения в Америке и России — это небо и земля. Мне со стороны кажется странным, что в обществе, которое долгие годы было коммунистическим, женщины не хотят повысить свой статус и получить те же возможности, что и мужчины. Мне сложно сказать, как изменить это отношение российских женщин. Может быть, если они будут смотреть американские фильмы и читать американские романы, где у женщин «есть всё» — высшее образование, ответственные должности, мужчины, брак, семья, — то пробудит в них желание изменить существующие отношения между полами.

– Одна из ваших монографий называется Rereading the Mishnah: A New Approach to Ancient Jewish Texts, а другая – Rereading the Rabbis, A Woman's Voice. В обеих книгах вы предлагаете новые подходы, новое прочтение. Над чем вы сейчас работаете? У вас есть любимый текст или история, к которым вы постоянно обращаетесь?

– Я работаю над феминистским комментарием к трактату Вавилонского Талмуда Псахим. Это часть большого проекта, в нем участвуют примерно 15 человек — и мужчины, и женщины, и каждый пишет комментарий к одному из трактатов Талмуда с позиций феминизма. Это значит, во-первых, что нужно вычленить все до единого фрагменты текста, в которых женщины фигурируют или не фигурируют, но по идее должны фигурировать. Например, когда Мишна описывает поиск хамеца в доме, создается впечатление, что это делали только мужчины. И когда говорится о том, как в шаббат сохранять еду теплой, получается, будто это мужчины возятся на кухне с кастрюлями и сковородками!

Во-вторых, каждый фрагмент анализируется с точки зрения репрезентации женщин и их статуса. Например, некий рабби рекомендует не давать женщинам пить вино во время пасхального седера, поскольку им это не подобает. В другом месте говорится, что, выпив, женщина приходит в возбуждение и домогается своего мужа. Или такая история: один рабби рассказывает жене о законах субботних трапез, которые он изучал в бейт-мидраше, с тем чтобы та завела в доме новый порядок, а затем к нему в гости приходит другой рабби. Хозяйка видит, что на исходе субботы гость вкушает одну из трапез после захода солнца, но перед прочтением гавдалы. Жена говорит своему мужу: «Ведь ты поступаешь иначе!», — и муж отвечает, что не следует делать замечания гостю, поскольку тот руководствуется мнением своего учителя (ВТ Псахим, 106б). Получается, женщины знали отдельные законы, присутствовали на трапезах, могли наблюдать и оценивать поведение гостей и не стеснялись высказывать неодобрение даже по отношению к рабби.

Конечно, «голоса женщин» в Талмуде доходят до нас через посредство мужчин, но мы видим, что мужья обсуждали с женами новые галахические постановления, а значит, считали женщин достаточно умными для этого. Так что галахический, социальный и семейный статус женщин был выше, нежели мы могли подумать.

Еще я очень люблю историю о женщине по имени Юдит (моя тезка!) из трактата Йевамот (ВТ Йевамот, 65б). У Юдит родились близнецы (как и у меня!), но не одновременно, а с перерывом в несколько месяцев. Поскольку роды были столь необычными и болезненными, эта женщина не захотела больше иметь детей. Тогда она переоделась, чтобы не быть узнанной, и пришла к своему мужу, знаменитому раву Хийе, с вопросом: «Обязаны ли женщины рожать детей?» Он ответил ей отрицательно: заповедь «плодиться и размножаться» (Быт 1:28) распространяется только на мужчин. После этого Юдит втайне от мужа выпила особое зелье, которое сделало ее бесплодной. Когда же рав Хийя понял, что жена больше не беременеет, то дознался до истины и весьма опечалился, воскликнув, что хотел бы иметь еще одну пару близнецов.

Мне нравится эта история потому, что в ней умная женщина, живя в обществе, в котором решения принимают мужчины, находит способ получить нужный ответ. Мужчины же при этом получают урок: отношение к женщинам как к существам второго сорта, которые не обязаны выполнять заповеди, может обернуться против них самих!

У меня трое сыновей, и я горжусь тем, что смогла вырастить их феминистами. Теоретически, воспитать мальчиков феминистами сложнее, чем девочек, но мне было легко. Если ты учишь детей уважать равенство и быть справедливыми во всем — в играх, в отношениях между собой, — то даже не потребуется объяснять, что такое феминизм, они сами рассудят. Когда мои дети впервые попали в ортодоксальную синагогу в Израиле и не могли сидеть вместе со мной, как в Нью-Йорке, они сами пришли к выводу, что несправедливо отправлять женщин «за занавеску». Сажать женщин и мужчин вместе необязательно, но женщины должны иметь равный с мужчинами доступ к происходящему. Им должно быть хорошо видно, и у них должна быть возможность полноценно участвовать в службе. Феминизм выступает за справедливость, и иудаизм выступает за справедливость. Активное участие женщин в религиозной жизни только укрепит иудаизм и сделает его более востребованным.