В издательстве «Книжники» вышел роман Хаима Потока «Избранник» в переводе Михаила Визеля. Самое удивительное, что этот роман не был издан по-русски раньше, лет эдак 15–20 назад. Бестселлер с многолетним стажем, миллионные тиражи в Америке и других англоязычных странах, традиционный подарок на бар-мицву еврейскому мальчику, решающему, делать жизнь с кого, — плюс культовая книга советских отказников, самиздатские копии, передаваемые из рук в руки, — плюс вполне успешный голливудский фильм. Казалось бы, таким провенансом постсоветские издатели должны были заинтересоваться давным-давно — а вот поди ж ты, дождались чуть ли не полувекового юбилея с момента выхода первого издания.
Возможно, отпугивала полная нестыковка «Избранника» с отечественными реалиями. Но хасиды — хасидами и бейсбол — бейсболом, а центральная коллизия книги вполне интернациональная и межвременная. Чтобы посочувствовать человеку, с болью и грохотом выламывающемуся из своей среды, не обязательно носить пейсы и лапсердак. И если те критики, которые окрестили Потока «бруклинским Хемингуэем», несколько перебрали с комплиментом, то с любыми «Каникулами Кроша» и прочей классикой литературы для подростков «Избранник» легко выдерживает сравнение.
