Онлайн-тора Онлайн-тора (Torah Online) Букник-Младший JKniga JKniga Эшколот Эшколот Книжники Книжники
Людмила Улицкая
Ксения Рождественская  •  21 ноября 2007 года
Есть такая шутка: детей нельзя пускать в Интернет, от детей Интернет тупеет. С какого возраста детей можно пускать в Сеть? Как их там правильно ориентировать?
Мы же не можем контролировать, что ребенок выискивает в Интернете. Поэтому, я думаю, не надо их туда пускать как можно дольше. И как можно больше всего — знаний, просто сведений, рассказов-пересказов — давать самому. Ребенку с родителями должно быть интереснее, чем с ящиком.

Когда мне было лет шесть, я, воспитанная в здоровой советской семье, подходила к сидящим на паперти у церкви старушкам и объясняла им, что бога нет. Старушки, в свою очередь, объясняли мне, что надо сделать с такими родителями, как мои. Первый урок толерантности я получила, когда одна бабка, похожая на персонажа русских народных сказок, замахнулась на меня клюкой: в этот момент я поняла, что старушек вполне устраивает их бог, а меня вполне устраивают мои родители. Поэтому я, пожалуй, останусь с родителями, а старушки пусть, если хотят, остаются со своим богом. И нечего лезть в личные убеждения ближнего своего, даже если искренне веришь, что он не прав.

Любой ребенок считает, что весь мир устроен так же, как его семья, и истина для всех одна. Потом он узнаёт, что у людей бывает разный цвет кожи, разная вера и разная реакция на все, что происходит. Хорошо бы объяснить ребенку, что чужие убеждения нужно уважать. И еще хорошо бы, чтобы человек, объясняющий это ребенку, был без клюки.

Проблема заключается в том, что сегодня и многих взрослых надо учить толерантности. Детям легче — у них, по крайней мере, есть умные книжки, из которых можно узнать, что люди разные и что надо попробовать уважать друг друга. Детский проект «Другой, другие, о других» придумала и начала издавать писательница Людмила Улицкая — в серии вышли книги о религии, о семье у разных народов, о том, как различается еда в разных странах, об одежде. Над проектом работают разные авторы, и в серии предполагается 12 книжек «про все, что окружает человека». Людмила Улицкая согласилась ответить на некоторые вопросы Букника — о детях, о книгах и о воспитании толерантности.

Ваши знакомые дети что-нибудь говорят об этом проекте?

Фото Басса Каннарса
Одна продавщица из книжного магазина «Москва» рассказала мне, что дома ее дочка пересказывает ей эти «культурные» книжки. Я очень рада — мне казалось, что они требуют скорее усилий от родителей и преподавателей, что нужно предварительно привить ребенку интерес к культурным проблемам. А вот, оказывается, девочка просвещает маму. И обе довольны.

Как вы думаете, чему могут научить взрослых книги из вашей детской серии?

Мы рассматриваем эти книги как семейное чтение. Там очень много таких сведений и идей, которые далеко не всем взрослым известны. Честно сказать, за время работы я и сама значительно расширила культурный кругозор. Так что, по крайней мере, нам, участникам, проект оказался полезен.

Как вообще начался этот проект? Кому пришла в голову мысль о том, что детей надо учить толерантности?

Идея была моя. Лет пять тому назад меня пригласили в Европейский культурный парламент. Это такая очень симпатичная общественная организация, которую затеял один шведский дипломат — собрал неангажированных художников, артистов и прочих деятелей культуры, чтобы поговорить о том, как культура может улучшать жизнь в мире. Вот тогда я и предложила совместными усилиями сделать серию детских книг по культурной антропологии — то есть, по сути, о воспитании толерантности. Меня очень поддержали, но никто ничего не делал. Тогда я решила попробовать сделать это сама в отдельной взятой России. Денег на проект не было, но помог «Институт толерантности» в лице Екатерины Юрьевны Гениевой — и мы смогли заплатить авторам и художникам. А потом вошли в содружество с издательствами, и серия пошла. Пока издано четыре книги, еще три написаны и готовятся к публикации. Хотелось бы сделать двенадцать.

Почему книги такие разные? Первой была книга Насти Гостевой — волшебная, с отсылками к "Гарри Поттеру" и Библии, а, например, книга Раисы Кирсановой об одежде — совершенно бытовая, без говорящих сов и чудес. Почему вы (или авторы) отказались от идеи волшебной сказки?

Книги действительно разные и дальше будут разными. Ведь и авторы разные, трудно всех стричь под одну гребенку. Мне хотелось, чтобы были сквозные персонажи. В серии они есть: московский мальчик Кирилл и его абхазский друг Даут. Эти персонажи у разных авторов живут своей жизнью. Мне тоже очень нравится книга Насти Гостевой «Большой взрыв и черепахи» — Настя написала еще одну, в том же сказочном ключе, про дом. Сейчас ее рисуют. Будем надеяться, к Новому году выйдет. Раиса Кирсанова, доктор искусствоведения и профессор, большой специалист по костюму, написала в той манере, которая ей ближе. Получилась своеобразная энциклопедия одежды, но тоже с точки зрения культурологической. Другие авторы — антропологи, и с волшебной сказкой им не справиться. Зато у них свои сильные стороны — полное владение культурным материалом.

Вы хотели бы в детстве прочитать что-нибудь подобное? Какие книги вы любили в детстве, и каких книг из тех, что сейчас доступны, вам тогда не хватало?


Да, несомненно, книги такого рода меня бы в детстве очень заинтересовали. Да я и читала всякие энциклопедии и справочники. Бывают такие специальные дети, которые «Советскую энциклопедию» читают. Это я. Я очень рано начала читать «взрослые» книги. Ничего плохого в этом не вижу. Да, в детстве бывает странный выбор — из того, что дома в шкафу стоит. Я любила «Дон Кихота» и «Молодую гвардию» Фадеева, рассказы О’Генри и сказки Бажова. Все взрослые работали, за чтением моим никто не наблюдал. Бабушка, с которой мы вместе не жили, интеллигентная арбатская старушка, давала мне Леонида Андреева, Муратова, Фрейда.

Какие произведения или темы вы бы исключили из стандартной школьной программы по литературе? А что, наоборот, включили бы непременно?

А я не знаю сегодняшней школьной программы. Не имеет значения, какова программа, если ребенок много читает. Ну, прочтет пару плохих книг. Меня гораздо больше печалит тот факт, что взрослые люди, давно вышедшие из школьного возраста, потребляют тонны мусора.

Сегодняшние дети вообще читать не станут, если мы не будем их к этому побуждать. Дети обязательно должны читать мифы народов мира, сказки. И сразу — за хорошие взрослые книги.

А что, кстати, вы думаете о "Гарри Поттере"? Это полезная книжка?

Я прочитала только половину первого тома «Гарри П». По-моему, очень хороший английский язык. Довольно интересно. Но читать многотомник не захотелось. Мне бы хотелось, чтобы мои внуки прочитали эту книгу по-английски. Тогда вопроса о том, надо ли ее читать, не будет. Из «долгоиграющих» книг я прочитала только Толкиена, и с величайшим удовольствием. Вот, наверное, его можно включить в программу. Еще Брэдбери я бы включила. Стругацких… Нет, не знаю.

Есть такая шутка: детей нельзя пускать в Интернет, от детей Интернет тупеет. С какого возраста детей можно пускать в Сеть? Как их там правильно ориентировать?


Мы же не можем контролировать, что ребенок выискивает в Интернете. Поэтому, я думаю, не надо их туда пускать как можно дольше. И как можно больше всего — знаний, просто сведений, рассказов-пересказов — давать самому. Ребенку с родителями должно быть интереснее, чем с ящиком.

Каков самый неожиданный вопрос, который вам когда-либо задавали дети?

Мой младший сын Петя спросил, почему у горячей воды голос женский, а у холодной — мужской. Стал музыкантом, между прочим.

Какой возраст вы считаете переходным? Сколько их вообще бывает, переходных возрастов? Вы сами были трудным подростком?

У моих детей — у меня два сына — не было переходного возраста. То есть пара прыщиков выскочили, но этим и ограничилось. Наши отношения никогда не портились. Когда детям было трудно в школе, я довольно беспринципно стояла на их стороне, а не на стороне школы. Я и сама не была трудным подростком. Всегда дружила с мамой, с отцом — очень не всегда. Родители в большей мере отвечают за хорошие отношения, чем дети. Я, честно скажу, старалась не терять с мальчиками контакта, мне было важно, чтобы они знали: на меня можно рассчитывать всегда, даже в самых сложных обстоятельствах. Теперь, когда они взрослые люди, я знаю, что и я могу на них рассчитывать.

Как вы думаете, воспитание детей должно быть религиозно окрашенным?

Воспитание должно быть естественным. Естественно, если христианская семья водит своих детей в церковь. Естественно, если еврейская семья посылает своих детей в еврейскую школу, где преподают основы религии, традиции, еврейской истории. Религиозная сфера представляется мне интимной, и я думаю, что религиозные люди естественным образом включают детей в круг своих представлений. А вот захотят ли дети за ними следовать — это вопрос другой. Я сторонник секулярных школ. Закон Божий я бы не вводила в школах. А вот историю религии я бы ввела.

Я очень дорожу своей свободой и чужую уважаю. В частности, и свободу ребенка. Считаю любое насилие в духовной области очень опасным. Надо давать ребенку все лучшее, что мы имеем сами, оставляя за ним окончательный выбор.

Вот я еще немного подумала и поняла, что ваш вопрос неправильный: религиозный человек непременно воспитывает ребенка в религиозном духе, иначе он был бы просто непоследователен. Атеист не может воспитывать ребенка по модели «религиозной». Важнее, мне кажется, другое — ребенка надо воспитывать в любви и прививать ему золотое правило этики, которое принимается одновременно и верующими, и неверующими, а именно: «Не делай другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе». Примем это как минимум, и будет неплохо.

Ксения Рождественская •  21 октября 2007 года