Говоря о евреях в Европе в 1940-45 гг., прежде всего вспоминают массовые расстрелы и вагоны-теплушки, газовые камеры и трубы крематориев, нечеловеческий "освободительный" труд и эксперименты врачей-убийц. Эти истории сокрушают сердце и взывают к вечной памяти. Кинохроника, в которой экскаватор скидывает в овраг обнаженные, похожие на скелеты трупы, леденит кровь...
Но хочется поговорить не об этом - не о смерти, а о "нормальной" жизни на краю смерти. О том, как в непосредственном соседстве с лагерями, под дамокловым мечом гестапо, люди жили и работали, воспитывали детей и издавали газеты, играли в футбол и в куклы, писали дневники и картины, влюблялись и страдали - по простым человеческим причинам, не связанным с геноцидом их народа.
И у нас есть два повода поговорить об этом. Один - это проходящая в иерусалимском музее "Яд Вашем" выставка Шарлотты Саломон, написавшей за два года Холокоста 1300 картин, а затем убитой в Освенциме - на 25 году жизни и на 7 месяце беременности. Другой - издание очередного тома материалов Терезинского гетто, потемкинских деревень Холокоста, "идеального еврейского поселения" в Третьем Рейхе.
