«О, Русь, спрятать бы тебя в далекий чулан и никому не показывать!» – так во второй половине XIX века восклицал начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме о. Антонин (Капустин), глядя на русских паломников. Именно при нем русская церковь приобрела большинство земельных участков в османской Палестине, при нем было построено большинство храмов, монастырей, странноприимных домов, и по сей день стоящих на израильской земле. Цель деятельности о. Антонина и его сподвижников состояла в том, чтобы помочь российским подданным, отправлявшимся в далекое паломничество к «библейским холмам».
Была и другая задача — поддержать местных православных арабов. К 1914 году на Ближнем Востоке было более сотни общеобразовательных школ, существовавших на российские деньги, два педагогических института, десятки странноприимных домов и три больницы для паломников. Все это стало частью не только русской истории, но и истории Земли Израиля во всем ее многообразии и сложности.
Многие хотели остаться на Святой Земле. Не прошло и года после принятого в 1906 году решения открыть женский монастырь на Елеонской горе (со знаменитой «русской свечой»), как количество его насельниц достигло сотни.
Массовое паломничество и тесные связи с Россией прервались с революцией, вернее даже с началом Первой мировой войны. Те паломники, которые поехали в Святую Землю летом 1914 года, так в Россию никогда и не вернулись. Сначала ждали конца войны, который здесь наступил в декабре 1917-го со взятием Иерусалима англичанами и изгнанием турок, но потом началась Гражданская война в России. Кроме нескольких сотен паломников на Святой Земле остались насельники русских монастырей, духовенство и некоторые сотрудники русских организаций. Связь с Россией была прервана, и русские в Палестине стали частью русского зарубежья.
Паломничество из России прекратилось, бюджетных поступлений не стало. О том, что Россия есть, напоминали лишь попытки советского правительства завладеть русской собственностью на Святой Земле (англичане этот вопрос обсуждать отказывались). Наверное, ощущения многих русских изгнанников совпадали с тем, что писала в свое время Мать Мария (Скобцова): «Скоро Россия, как огромный оснащенный корабль, отчалит от земли в ледовитую мертвую вечность» (Встречи с Блоком. 1936 год). Русские изгнанники сплотились вокруг Церкви и русских домов и монастырей на Святой Земле. Православное Палестинское общество и Миссия старались заботиться о них, а сдача помещений в аренду англичанам помогала выжить.
Период британского мандата стал временем интенсивного диалога с англичанами. Начальник Русской миссии о. Киприан (Керн) писал в 1929 году: «Трапезная нашей миссии преобразована в епископальную церковь для английских солдат, которых не пускают к себе англикане. Приходит человек 60, но это куда меньше, чем те англичане, которые заходят к нам в Троицкий собор на воскресную литургию». Тот же о. Киприан писал об одном из своих тель-авивских друзей, известном деятеле ишува того времени: «Никакой он не сионист, а настоящий русский интеллигент, мечтающий о нормальной демократической России. Понимаем мы с ним друг друга с полуслова». Именно из этого русско-английского диалога рождается в начале 1930-х годов новая монашеская община в Вифании: ее основали две монахини-англичанки, принявшие православие.
Сначала в вифанской общине было пять человек четырех разных деноминаций. Они основали больницу и школу. Зачем? Сестры, и сами жившие трудной жизнью, считали, что они призваны помогать тем, кому еще труднее. Затем община разрослась, большая ее часть спустилась в Гефсиманию к храму св. Марии Магдалины, школа же осталась в Вифании и существует до сих пор.
После 1948 года большинство русских участков оказалось на территории нищей Иордании, но тут-то возобновляется русское паломничество (из зарубежья, конечно же) в Иерусалим. Начало ему положил еп. Мефодий (Кульман) из Парижа, впервые съездивший на Святую Землю в 1951 году. После возвращения во Францию он ежегодно организовывал паломничества до своей смерти в 1974-м.
«Паломник не турист. Он едет на Святую Землю не посмотреть, а помолиться, поклониться, покаяться, духовно укрепиться, обновиться. Он помнит, что Святая Земля — земная родина Христа Спасителя <…> Святая Земля — духовная родина всех христиан, Иерусалим — Святой Град, а Церковь Иерусалимская — мать всех Церквей. <…> Конечно, за девятнадцать веков многое на Святой Земле изменилось, но остались воспоминания, осталась та же земля, по которой Христос Спаситель ходил, те же небо, горы и долины, на которые Он смотрел. Благоговейный паломник прикоснется на Святой Земле к совсем особому миру, память о котором останется с ним до конца его дней, и да поможет она ближе подойти ему к пониманию Священного Писания, освящая им свою повседневную жизнь».
Еп. Мефодий (Кульман). Из предисловия к Путеводителю по Св. Земле
Сначала у паломников было немало технических трудностей: через арабские страны можно было проехать, лишь предоставив справку о прививке оспы и свидетельство о крещении (догадайтесь, почему). Израильтяне же не признавали так называемых нансеновских паспортов беженцев, по которым жили в Европе многие эмигранты (тот же вопрос!).
Одна из паломниц начала 1950-х годов так писала о том, что увидела в русских монастырях, где останавливались паломники: «Тут довелось узнать, какая всюду нужда. Матушке Марии (Робинсон) пришлось из-за недостатка пищи продать пианино, хорошие керосиновые печи и т.п. Послушницы-девочки искали в Гефсиманском саду дикие рожки, какую-то травку «хубези», улиток после дождя — для пополнения скудного питания... В школе не хватало тетрадей, цветных карандашей, географических карт... Не хватало иголок, ниток, гребенок, не говоря об одежде и обуви. В Елеонском монастыре совсем не было общей трапезы: сестры пробавлялись на пол английского фунта в месяц и ведро воды в неделю».
Именно русские паломничества из зарубежья помогли сохранить на Святой Земле русское присутствие в 1950--70-е годы. В отчете о паломничестве 1972 года перечисляются потраченные суммы: «Помощь в 1972 г.: Елеонский монастырь — 2500 долл. Гефсимания со школой — 2500. Храм Гроба Господня — 1800. Отдельным лицам (25 чел.) — 748. Православным арабам — 542. На разные храмы (19 храмов) — 167. Игумену Игнатию — 160. Архимандриту Феодосию — 150. Итого — 8567 долл.» Сами паломники воспринимали это не только как заслугу, но и как почетную обязанность. Так об этом писал один из паломников в 1960-х годах: «На нашу русскую эмиграцию, на русских людей, пребывающих в великом рассеянии по всему миру, выпала великая честь — заботиться о поддержании и сохранении русских храмов, монастырей, подворий и школ на Св. Земле. Мы должны показать себя достойными этой великой чести».
Местные русские, а также паломники приветствовали победу Израиля в Шестидневной войне 1967 года и объединение Иерусалима. «Вдруг развернулась карта Палестины в 1967 году, – вспоминал это событие один из паломников. – И стали доступны запретные было Святые Места. Замелькали новые имена. Нет, не новые, а давно знакомые и волнующие — из Священной Истории, из Евангелия: Тивериадское озеро, Назарет, гора Фавор, Сионская горница… И уже на большой аэродром в Лидде прилетает самолет прямо из Парижа, а оттуда «пульман» везет паломников через новый Иерусалим до Вифании. И здесь перемены и улучшения: электричество (на жертвы паломников), модерные столы уже не кроются клеенкой, и мебель лучше, и посуда; паломники размещаются уже по двое, редко по трое в комнатах. И автобусы стали приличнее, уже не подаются сплошь засыпанные арбузными семечками, как бывало. А на дальние расстояния идут автокары с вентиляцией, умеряющей даже Иерихонскую жару».
Но прежде объединения страны была короткая, но кровопролитная война. Она коснулась и русских монастырей, поскольку два монастыря в Иерусалиме — Гефсиманский и Элеонский, – так же как и Александровское подворье («русские раскопки») находились почти что на линии фронта. На Элеоне от осколка снаряда погибла привратница — мать Евлалия: нашли ее в келье, на посту, с четками в руках. Гефсиманская игуменья Мария (Робинсон) в письме еп. Мефодию (Кульману), написанном через месяц после окончания военных действий, так рассказывала о послевоенных днях: «Теперь у нас Единый Город, много горя, но много и радости, что мы свободны, все разделяющие стены разрушены… Израильтяне очень добры и особенно по отношению к монастырям, но Иерихон, например, совершенно пуст, никаких жителей не осталось. В деревнях только старые люди. Надеюсь, что население вернется, евреи дали им шесть недель, чтобы вернуться из Аммана».
Одна из насельниц русских монастырей в Иерусалиме так писала о завершении военных действий: «Наконец в среду утром (Отдание Пасхи) все стало стихать. В окнах все время то взрывы, то горящие танки, то дым откуда-то с огнем. Окрестность тоже вся в дыму. Но вот видим — какие-то солдаты идут вереницей в горку к Стефановым воротам. И все больше и больше их. Подъезжают на военных автомобилях, и все они идут в Старый Иерусалим. Но кто они, какие это войска — не знаем. Кругом, конечно, ни души. Все замерло, и все глубоко запрятались в своих домах и пещерах. Наконец, стали долетать от войска слова — и тут мы поняли, что Израильская армия вошла в побежденный Иерусалим. Стали появляться военные грузовики и джипы. Стали солдаты петь и хлопать в ладоши. Радовались. А кругом еще все в дыму, там и сям горит. То тут, то там выстрелы и какие-то разрывы. Еще было опасно выходить, и только через крышу переговаривались с соседями. Но все боялись еще, не знали, что и как. Наконец вышли и узнали: Старый Иерусалим в руках Израильской Армии. А потом нам и радио это оповестило. Так свершилась Воля Божья. У Иерусалима своя судьба, и она во власти Бога Вседержителя. Эта война — чудо: как мог маленький Израиль победить на многие фронты. Это-то и есть явное чудо. Победители сами в изумлении, и склоняют головы перед Всевышним Богом. Они все теперь верующие стали, если какие были неверами или сомневающимися. Со всеми можно говорить о Боге и о разных чудесах легко. Все они держат себя очень скромно, и очень вежливы и оказывают помощь по разным вопросам. Ни намека на победительскую гордость». Оправдалось ли доверие русских, оказавшихся в пределах Государства Израиль? По крайней мере об иорданских временах вряд ли кто-то сожалел.
«Замечают» ли нынешние паломники Израиль? Ведь они едут в первую очередь не в Израиль, а на Святую Землю. Безусловно, да, но их внимание часто останавливается не на самых приятных вещах: служба безопасности настороженно относится к православному духовенству, харедная молодежь оплевывает священников (с этим сталкивается почти каждый, носящий крест на своем облачении), на стенах Троицкого собора или католического Успенского монастыря на Сионе появляются надписи «смерть христианам».
Сегодня на это почти не обращают внимания (ведь в израильском праве нет статьи, предусматривающей ответственность за осквернение знаков христианской религии), но, наверное, стоило бы. Не хочется, чтобы за последствия таких действий несли ответственность наши внуки.
