Гоп-стоп
Россия, 2010
Режиссер: Павел Бардин
В ролях: Петр Федоров, Александр Голубков, Марина Орел, Владимир Ершов, Арчибальд Арчибальдович, Артем Семакин

Не стоит думать, что шумиха, поднявшаяся из-за проблем нового фильма Павла Бардина, «Гоп-стопу» на самом деле так уж нужна. Для критиков работает удобная формула «поговорили – забыли», но дистрибьюторы и кинотеатры уже реагируют настороженно. Мало того, в сложившейся ситуации многие вообще постеснялись высказаться собственно о фильме – «Гоп-стоп» им, может, и не понравился, но в силу искренней симпатии к автору или же из гражданской солидарности кто-то решил об этом просто промолчать. А ведь сам режиссер считает, что пусть лучше кино честно обругают, чем вовсе не упомянут. Вот мы и упомянем.

У того, кто видел «Россию 88», новая картина Бардина и вправду может вызвать недоумение или даже оторопь, хотя делали «Гоп-стоп» почти те же самые люди: оператор Сергей Дандурян, актеры Петр Федоров, Марина Орел, Арчибальд Арчибальдович (они же – соавторы сценария и сопродюсеры). Если в предыдущем фильме разрозненные псевдодокументальные фрагменты в конце концов выстраивались в традиционную драматургическую схему, и форма ей органично соответствовала, то теперь все компоненты сосуществуют не вместе, а вопреки друг другу.

Бардин по-прежнему обращается к современному контексту: в обнищавшем провинциальном Н. Верхолуйске, населенном люмпенами, алкоголиками и гопниками, правит коррумпированная власть, сросшаяся с криминалитетом и новой буржуазией в одно бесформенное чудовище. Но на сей раз Бардин говорит на языке сказки – впрочем, «сказочность» поначалу условна и задается в первую очередь затейливыми титрами, текстом и голосом «сказителя» (Гарри Бардин). Не будь их, архетипичности фигур и сюжетов можно было бы и не придать особого значения.

Сюжет «Гоп-стопа» выглядит несколько сумбурно. Бессмысленные шатания двух главных героев-гопников обретают цель, когда им на руки случайно сваливается красивая, добрая и одержимая справедливостью проститутка, а потом нежданно возвращается из заключения блудный отец. Шатания продолжаются, но где-то в конце первой трети фильма сюжет вдруг набирает скорость, изворачивается и принимает иную форму. Лишившись крова и девицы, герои уходят в лес и вступают в борьбу со злом (местными властями). Тут-то как раз и начинают работать правила жанра. Волшебная сказка (с похищенной царевной, Кощеем и другими) сплетается с историей о «благородных разбойниках» – и, по сути, только здесь как следует проявлена любовная линия. В финале находится место даже для «доброго царя» в облике Путина: на него уповают, ему пишут письмо, именно он в буквальном смысле спускается с небес, чтобы спасти, сохранить, покарать и устроить супружеское счастье.

Но это крайне упрощенное изложение происходящего в «Гоп-стопе». На деле там намешано невообразимое количество мотивов, образов, цитат, референций – их так много, что фильм просто лопается по швам. При желании найдется что угодно: от очевидных «Калины красной» или «Дубровского» до Марка Шагала. Однако неискушенному зрителю остается лишь общая канва – и насколько готов он терпеть «антидраматургические» эксперименты, не понимая, чем они обусловлены? На прочие неисчислимые вопросы (к чему эти флэшбеки? зачем здесь эта камера? зачем эти длинные кадры? зачем этот необъяснимый монтаж? и т.д.) ответ очевиден: Бардин делает ставку именно на дичайшие несоответствия и нарушения – но, опять же, многие ли способны их оценить? Режиссерское с постмодернизмом» кажется уж слишком интимным.

В осознанности выбранной стратегии сомнений нет, и нельзя обвинить авторов в непрофессионализме: при ближайшем рассмотрении выявляются тонкие взаимосвязи сюжета, в глубине кадра можно отыскать немаловажные мелочи, мизансцены выстроены с поразительным тщанием. В первой части фильма есть почти непрерывный эпизод на три минуты: к мэру и его сыну, рассуждающим о пукающих слонах и оффшорах, присоединяется начальник милиции, затем коротко появляется рядовой «мент», «смотрящий городка нашего», дарит мэру портрет Путина, забегает жена мэра, секретарь-гей обносит всех кофе, начальник милиции отдает мэру «взнос», секретарь поглаживает начальника милиции по лысине, «авторитет» украдкой сует сыну мэра кокаин, а секретарь – кредитку, чтобы тот разложил на лэптопе дорожку, и параллельно происходит осмысленная беседа.

При всех сомнениях в художественных решениях «Гоп-стопа», у него есть одно веское и неоспоримое достоинство: это редкое в российском кино остроактуальное высказывание на социальную тему, и социальность здесь – цель, а не фон. Наблюдения верны, типажи точны, события, оказывается, не выдуманы – и в сказке все оборачивается правдой. Мэр разруливает свои неприглядные дела, а жена его в это время облагораживает местную культуру при помощи «парада животноводов» и «танцев с помидорами». Жильцы общежития сами принимают «резолюцию» о выселении своих соседей, чтобы угодить «хозяевам». О «приморских партизанах» умолчим.

Именно социальный прицел «Гоп-стопа», видимо, и вызывает опасения. Сатирический посыл настолько силен, что даже верноподданическая реплика героя о Путине («Не трогай, он хороший») и вся история о «добром царе» кажутся жесточайшей насмешкой. При этом Бардин явно сочувствует обездоленным «социальным низам» и не отделяет себя от них, в его фильме в убогой провинции если и царит мрак, то не кромешный. Вероятно, оттого взгляд «с той стороны баррикад» кажется еще подозрительнее.

А в общем-то, что за смысл рассуждать о художественных приемах народной комедии? Нужда в ней определяется, по сути, одним: смешно зрителю или не смешно. Потому все наши умопостроения, по большому счету, смысла имеют не больше, чем жизнь гопника в городе Н. Верхолуйске.

И другие сказки:
Огонь, иди со мной
Социально-педагогический хоррор
Между стен
Про туристов и полярников