Побывав на выставке уже несколько раз, я до сих пор не могу однозначно ответить на вопрос – с какой стороны лучше начинать ее обзор? Экспозиция занимает два зала и имеет два входа и, соответственно, два выхода. Если вы начнете с зала, который ближе к лестнице, то сразу окунетесь в мир Текста и Книги. Это зал Того, чье имя не произносят. Смысловым центром этой части выставки является Тора. Здесь же выставлены редкие первопечатные книги и страницы рукописей, извлеченные из древлехранилищ Публичной библиотеки и Института востоковедения РАН.
Если же вы войдете в другую дверь, расположенную дальше от лестницы, то, закрыв глаза, попадете прямиком в мир еврейской музыки. Откроете глаза – и вы в Витебске эпохи Шагала. Вы – соучастник гениального художника, хотя все ваше соучастие и исчерпывается просмотром редкой архивной кинохроники и нарезки сюжетов, когда-то замерших на холсте. Ряды стоящих перед экраном скамеек, среди которых нет пустующих. Вот благообразные муж с женой – бывшие советские инженеры, дедушка с окладистой бородой и горящим взглядом, чертовски красивая девица в черных кудрях и со своим, скорее всего, Петром, потому что не Иосифом. Тот самый отец с очаровательными детьми, ибо все еврейские дети в этом возрасте очаровательны. Они постигают простые вещи. Например, почему Шагал изобразил именно козу в этой своей картине. Вот и ответ – местечковые молодожены прогуливаются на пленере с живой козой. Витебск, Рига, Ковно? А вот эта свадьба – на улице какого городка жених целует свою невесту? Редкие восстановленные кадры из Госфильмофонда, разрешающиеся тоникой картин Шагала, не отпускают вас, заставляя зачарованно пересматривать короткий черно-белый немой фильм.
На стене, слева от экрана, очень скромный иконостас отцов-основателей. Чтобы разглядеть их, нужно подойти совсем близко. Чтобы узнать об их жизни – безнадежно далеко запрокинуть голову. Кто они, эти люди на выцветших фотографиях начала XX века?
Семен Акимович Ан-ский – такой псевдоним взял себе Шлойме Занвл Раппопорт, крупнейший еврейский культурный деятель дореволюционной России, основатель Еврейского музея в Петербурге и организатор этнографических экспедиций в черте оседлости. Энтузиаст изучения еврейской культуры, один из основателей партии социал-революционеров, депутат Учредительного собрания, первый исследователь фольклора шахтеров, автор гимна Бунда, создатель Еврейской историко-этнографической комиссии в Вильно, переводчик русской поэзии на идиш… Гораздо легче перечислить те области, которые не затрагивала его деятельность. Умер в эмиграции, в 1920 году.
Основатель русской палеоэтнологической школы – Федор Кондратьевич Волков (Вовк). Антрополог и этнограф, сотрудник Этнографического отдела Русского музея. Собранная им коллекция вещей и фотографий из Восточной Галиции была подарена музею и вошла в состав фонда еврейской культуры.
Александр Александрович Миллер – археолог-кавказовед, этнограф. Работая в начале XX века в Витебской и Могилевской губерниях, создал представительную коллекцию предметов семейной, праздничной и погребальной обрядности еврейских диаспор этого региона. Наряду с этим он был первым собирателем коллекций, отражавших быт и культурные особенности горских евреев. Погиб в лагере в 1935 году.
Исай Менделевич Пульнер – этнограф-кавказовед, специалист по этнографии евреев. Собирал этнографические коллекции в Грузии, Белоруссии, Украине и в Еврейской автономной области, во второй половине 1930-х гг. возглавлял Еврейскую секцию Государственного этнографического музея. Именно Пульнер разрабатывал программу полномасштабного этнографического изучения евреев СССР, однако эта важная работа прервалась после его смерти в 1942 году и более уже никогда не возобновлялась.
Соломон Борисович Юдовин – художник-график, участник этнографических экспедиций Ан-ского, сотрудник Еврейского музея. В РЭМе хранится коллекция его экспедиционных зарисовок еврейских надгробий и орнаментов.
Они – создатели уникальной этнографической коллекции. Коллекции, равной которой нет нигде в мире – чудом сохранившейся материи утраченной цивилизации штетла. Вы знаете, чем быт бухарских евреев отличался от быта горских евреев? Что было на праздничном столе в субботу? Как выглядела ктуба или ритуальный «тещин пирог»? Чем отличается менора от ханукального восьмисвечника? Слышали ли вы о рейзелах? Как бы то ни было, попадая на выставку, вы, как минимум, лишаетесь права на мифотворчество. Евреи – это народ!
Семен Мордухович, насколько я понимаю, этот зал – Ваша заслуга?
В определенной мере – да. В Петербурге хранится самая крупная в Европе коллекция еврейских первопечатных книг – инкунабул. В том числе книг, напечатанных в XV веке. Здесь представлены некоторые из них. Например, первое в мире издание трактата Вавилонского Талмуда «Нида» (о ритуальной чистоте и нечистоте), 1488 года, отпечатанное в Сончино, в Италии. Оно бесценно. В мире осталось четыре или пять экземпляров, и один из них представлен здесь.
Вот эти изумительные по своей красоте вещи, выполненные из драгоценных металлов, можно сказать, что они – явление именно еврейского искусства?
Надо сказать, что у евреев существовало несколько вещей, которые помогли им в течение всего исторического периода существовать как единому народу. В частности, существование синхронизированной системы чтения и изучения библейского текста. Весь текст был разбит на одинаковые фрагменты, которые во всех общинах читали в один и тот же день. Можно было приехать из Марокко в Одессу и наткнуться на ровно тот кусок, который учат твои дети в Марокко.
Сакральность библейского текста заключалась еще и в том, что его нельзя было трогать руками. Поэтому возникли так называемые йады – «руки» (указки, в виде человеческих рук). Ими указывали на место в тексте, которое нужно было читать. Постепенно из просто функциональной вещи они превратились в настоящее произведение искусства. Специалисты отличают несколько школ их изготовления; восточноевропейская традиция оформления йадов заметно отличалась от западноевропейской.
Да, это ножичек для обрезания. Но, несмотря на утилитарный характер, здесь представлены вещи, про каждую из которых больше может говорить искусствовед, нежели гебраист.
Семен Мордухович, Вы не в первый раз упоминаете о культурных различиях восточного и западного еврейства, но ведь было и то, что их, безусловно, объединяло, – Тора?
Обратите внимание на эту витрину – здесь показано, как хранились свитки Торы в синагогах. Так вот, в Европе их хранили вот в таком виде: их связывали и одевали в некое подобие «плаща» – это и называется на идише Тора-мантл. А на Востоке, наоборот, делали специальный жесткий саквояжик – тик, и вкладывали в него текст, который тщательно закреплялся внутри. Этот «саквояжик» открывался, и в процессе чтения свиток с текстом можно было переворачивать с помощью специальных штырьков. Вот такие две совершенно разные техники.
Здесь представлены преимущественно этнографические вещи или, так сказать, «аналогии»?
Безусловно, это этнографические вещи. Вот этот чан для воды стоял в синагоге, чтобы люди, которые проводили там дни и ночи, могли совершать омовения или пить. Это очень простая вещь, но она совершенно реальная и привезена из конкретного места, в самом начале XX века.
Семен Мордухович, экспозиция второго, большего зала, где мы с Вами сейчас находимся, выполнена вполне в традициях этнографического музея: предметы бытовой культуры, костюмы евреев разных регионов... Что же такое эта цивилизация штетла?
Мы входим во второй зал, и можно сказать, что через него мы входим в Российскую империю. Всем известна активная внешняя политика России при Екатерине II и в дальнейший период, вплоть до Александра I и Отечественной войны 1812 года. Но именно эпоха царствования Екатерины II – период приобретения больших территорий. В частности, три последовательных раздела Польши и присоединение Крыма привели к тому, что вместе с новыми землями Российская империя внезапно приобрела массу вообще нехристианских подданных, к чему была совершенно не готова. И в том числе только еврейского населения – больше миллиона сразу. То есть в конце XVIII века Россия стала страной с самым большим в мире еврейским населением.
Вот здесь на стене висят две карты Российской империи, где показаны основные места расселения евреев. На первой карте Средняя Азия и Кавказ: бухарские евреи – это и Бухара, и Ташкент, и Самарканд, горские евреи – это Тифлис, Дербент, Баку, Эривань. На второй карте, уже европейской части, показана черта оседлости. И вот в этой большой экспозиции и представлены разные аспекты быта, праздничного цикла, предметы одежды и утвари, всего того, что было связано с жизнью евреев в черте оседлости.
Что лежит в основе такого деления еврейского населения Российской империи на европейское еврейство и восточное, среднеазиатско-кавказское?
Вообще надо сказать, что если кто однозначно и выиграл от присоединения к Российской империи, так это были восточные еврейские общины Средней Азии, Бухарского ханства и Кавказа (кстати, в войне против Шамиля активную поддержку русской армии оказали местные воинственные еврейские племена). И этому есть две причины. Во-первых, новая российская администрация уравняла их в правах с местным мусульманским населением (до этого никакого равенства с мусульманами они иметь не могли). А во-вторых, для них это был очень важный духовный прорыв, потому что горские общины с точки зрения иудаизма (идеологии, религии) находились на очень низкой стадии. Они не имели своих мудрецов, книг, мало что знали… Они были, что называется, бытовыми евреями. В советское время что-то подобное можно было наблюдать в Грузии – знания определенного не было, но некоторые традиции соблюдались: детей обрезали, хоронили по определенному обряду. А после присоединения горские евреи столкнулись с огромной, очень развитой и хорошо поставленной системой обучения, которая была у евреев Восточной Европы. И вот это восточноевропейское еврейство с книгами, с идеями постепенно втянуло кавказских евреев в свое культурное поле. Таким образом, они, с точки зрения своего развития, как народ или этноконфессиональная группа очень выиграли.
Восточные коллекции, которые вы видите здесь, конечно, занимают очень много места, особенно по соотношению с материалами европейского еврейства. Казалось бы, они не должны быть центром внимания, но все дело в их уникальности. В мире практически нет этнографических (собранных в научных экспедициях) коллекций костюмов евреев Средней Азии и Кавказа. А здесь все эти костюмы представлены. Не только костюмы, но и украшения, амулеты, женские парики, фотографии грузинских и бухарских евреев – они тоже совершенно уникальные и все находятся в составе обширной еврейской коллекции музея.
То есть важность этой коллекции в конкретных вещах или же вообще в ее появлении?
Здесь все уникально. Уникальны реальные костюмы, которые более нигде не сохранились, еврейские лубки, потому что они и не могли сохраниться… Почему я употребляю все время это слово – уникальность? Дело в том, что в истории евреев черты оседлости всего один раз произошло важнейшее для них событие: в Санкт-Петербурге, в начале 1912 года была сформирована настоящая профессиональная этнографическая экспедиция. Экспедиция по изучению евреев черты оседлости. Никто их до этого профессионально не изучал.
Экспедиция работала в течение трех сезонов, Ан-ский был исследователем безудержной энергии. Кроме того, он получил достаточное финансирование – экспедиция была посвящена памяти известного мецената барона Горация Гинцбурга и оплачивалась его братом, киевским бароном Гинцбургом.
Был составлен сложнейший опросник, подобраны специалисты-этнографы, которые большим коллективом несколько раз выезжали на сезонные исследования в различные местечки. Они делали фотографии, зарисовки, покупали или получали в дар рукописи, книги, костюмы. Затем все это привозилось в Петербург, где в 1916 году был открыт один из первых в мире и первый в России еврейский музей. Для него было построено специальное здание на 5-й линии Васильевского острова. Музей там просуществовал до 1929 года. Закрыли его большевики под предлогом борьбы с национализмом и в рамках «ликвидации еврейских буржуазных структур». Большая часть материалов была передана в Российский этнографический музей.
В экспозиции представлены вещи только из собрания Этнографического музея (не считая рукописных и печатных текстов из Публичной библиотеки и Института востоковедения), или есть экспонаты из других фондов?
Да, например, очень ценные серебряные блюда из Музея истории религии. У них очень хороший фонд, но он не такой чистый. Здесь это материалы экспедиций, непосредственные приобретения, закупки. А там очень часто конфискации, непонятное происхождение…
Эта экспозиция должна быть еще интересна и тем, кто ценит бытовые подробности, частности ушедшей жизни, воссоздающие не только этнические или конфессиональные обычаи, но и саму атмосферу эпохи.
Для тех, кто понимает и имеет вкус к быту, здесь очень многие вещи привлекают внимание. Этот пасхальный стол, сервированный несколькими типами тарелок, изготовленных в разных регионах Западной и Восточной Европы, формы для печений, муляжи коржей (специально отмечу, что это муляжи, изготовленные еще тогда, в 1912 - 1914 годах). Вот здесь представлены рейзелы – резные украшения из бумаги на праздник Шавуот. Безусловно, это ценная коллекция различных предметов утвари, которые также стали и предметами искусства: коллекция восьмисвечников, т.е. специальных светильников для конкретного праздника – Хануки. Потому что известный всем храмовый светильник, подробно описанный в Библии, – семисвечник.
В этой витрине представленная очень интересная коллекция бесамим (годесов) – емкостей для ароматических трав и специй. В иудейской традиции существует специальный обряд размежевания между буднями и праздником – кончается суббота, начинается будний день, нужно идти на работу. В обряд завершения праздника входят благословения, и одно из них – это благословение на сильно пахнущие ароматные травы и специи. Их клали в разного рода ящички, которые или открывались, или имели отверстия, чтобы можно было нюхать. В Европе клали, например, корицу, на Востоке – мяту… Изготовление годесов превратилось во всех регионах, где бы евреи ни жили, в местное ремесло. Здесь можно видеть разнообразные годесы в форме птичек, букетов, готических башен – явное свидетельство европейских мастерских. С того момента, как Самуил Поляков построил четверть всех железных дорог России, стали делать годесы в виде паровозиков.
