За три года существования московское издательство «Гаятри/Livebook» сумело сформировать свою читательскую аудиторию. Не сравнимую, быть может, с электоратом главнейших издательских монстров, но зато более стойкую, сосредоточенную и качественную. «Стиль «Гаятри/Livebook», – говорят издатели о себе, – это альтернатива со знаком «плюс»: мы не отказываемся от общепринятого, мы просто хотим, чтобы общепринятому стало лучше, веселее, естественнее». Читателям и критикам запомнились такие их книги, как «Мой рок-н-ролл» Михаила Козырева, «Анамнез» Андрея Бильжо, «День Радио / День выборов» эстрадного коллектива «Квартет И», «Смерть автора» Марии Елиферовой, «Как стать гениальным художником, не имея ни капли таланта» Леонида Тишкова, «Учись видеть» Марины Москвиной… Среди выпускаемых издательством разнообразных книг отчетливо выделяется литература еврейского направления. Об этом – наша беседа с главным редактором издательства «Гаятри/Livebook» Шаши Мартыновой.

– Как возникло ваше издательство, на чем основана его политика и почему у вас такое необычное, двойное название?

– Первоначально «Гаятри» (в переводе с санскрита – «песня») было задумано как издательский проект, популяризирующий эзотерику. Издательство придумывалось, строго говоря, под одну книжку – «Послание с того края Земли» американской писательницы Марло Морган. В первое время эзотерическая линия была основной. Но по ходу работы над ней набежало много другой интересной на наш взгляд литературы. И постепенно проект стал дрейфовать в более светскую сторону (отсюда – брэнд-дублер «Livebook»), но с частичным сохранением базового формата.

Если в двух словах, наши книги – о транскультурных фигурах и явлениях, тех, что «конвертируются» на все языки и адаптируются к любой национальной традиции. Это делает книгу универсальной, не зависимой от времени, от конъюнктуры, от степени продвинутости читателя. Наши книги – о вечном: но не в пыльном, дидактическом смысле слова, а в самом что ни на есть живом, современном и веселом.

Вторая важная часть политики нашего издательства – мы много издаем того, что я условно называю «литература шапито». Это такая игровая литература вне жанров и традиций – по существу серьезная, но в карнавальной «упаковке». Мы любим авторов, которые, общаясь с читателем, веселятся, резвятся и вообще всячески стоят на ушах. Психическое здоровье человека в значительной степени зависит от чувства юмора и активности его применения. Мы своими книжками стараемся развивать у читателя здоровую иронию и юмор.

– А вообще ваш читатель – он кто?

– Это современный городской человек от 20 до 35-40 лет, хорошо образованный, умный, общительный, с активно пользуемым чувством юмора. Наша аудитория – это позитивно настроенные романтики. Бродячие актеры и философы. Гуманисты. Люди, которым жизнь кажется симпатичной.

– Презентации ваших книг нередко проходят в форме хэппенинга, свободного дружеского общения… Что вы стремитесь сказать читателю, представляя книгу столь неформально?

– Должна вам сказать, что просто издавать книжки – дело довольно скучное; это гораздо скучнее, чем их читать. И чтобы не терять остроту восприятия жизни (рутинная работа ее притупляет), мы устраиваем такие вот выездные гастроли нашего литературного цирка. Это, во-первых, форма коммуникации с нашим читателем и возможность пристрелки: «А к тому ли читателю мы адресуемся? Интересны ли мы ему?» Во-вторых, еще и своего рода мониторинг читательских предпочтений. Ну и в третью или пятую очередь, презентация – это информационное событие: уведомление, что вот, мол, вышла такая-то книга, приходите ее купить и пообщаться с автором.

– В рейтингах новинок постоянно фигурирует выпущенная вами книга израильского автора Петра Бормора «Многобукаф». Кто такой Бормор, откуда он взялся, и как бы вы охарактеризовали его необычную прозу?

– Он, как и многие наши изначально «сетевые» авторы, материализовался из «Живого Журнала», где и сегодня можно невозбранно знакомиться с его творчеством в полном объеме. Именно это мы однажды и сделали и поняли: это наш автор, он пишет в нашем любимом сказочном жанре, надо срочно издавать его книжкой! И, что немаловажно, он – характернейший представитель еврейской литературы, которую мы очень любим и активно печатаем. Это авторы очень разные (по манере письма, по месту проживания и т.д.), но объединяют их особое драматическое – но при этом глубоко лиричное – чувство юмора, человечность, тонкая самоирония. Это нам глубоко симпатично.

– Вы согласны с высказанным на «Букнике» мнением Юлии Идлис о том, что книги Линор Горалик и Андрея Бильжо – очень еврейские (каждая по-своему)?

– Вполне согласна. На мой взгляд, в книгах всех еврейских авторов присутствует определенный налет элегии. Они всегда немножко грустные. И Линор, при всей ее хлесткости и даже временами жесткости, при всей горечи и едкости ее юмора, – в конечном итоге тоже очень элегична и жизнелюбива.

Щ и Заяц
Щ: Я решил принять иудаизм
Заяц: я думал ты нигерианец
Щ: по паспорту я суслик
...
Заяц: Я постоянно вынужден делать что-нибудь против своей воли.
Щ: например?
Заяц: Например, жить.
...
Щ: Нет, ты не нанялся мыть за всеми посуду.
Заяц: Но наступит день, когда Кое-Кому понадобится кто-нибудь, чтобы въехать на нем в Иерусалим.

Л. Горалик. Заяц ПЦ

В рисунках Бильжо еврейскость проявляется по-другому. Его Петрович – это и русский, и еврейский персонаж одновременно; хотя второе, конечно, не столь заметно. Мне очень нравится занимательное людоведение Бильжо (такое трогательное, любящее, «отцовское»), его талант вести этакое акынское – или врачебное? – наблюдение за Петровичем со стороны, встраивать его в российскую языковую и историческую среду... Все это тоже обусловлено, мне кажется, типично еврейской ноткой.

– А в нашумевшей трилогии радиоведущего и продюсера Михаила Натановича Козырева «Мой рок-н-ролл» эта нотка как-то проявилась?..

– Прежде всего, Михаил Натанович в своей книге об этом пишет напрямую. В трилогии есть целая глава, посвященная этой болезненной для него, но неизбежной для России теме. Будучи по жизни фигурой, знаменитой и знаковой - и провокационной, а для некоторых даже одиозной и скандальной, он всегда довольно активно «высовывается», но и «огребает» за это по полной программе – в том числе от людей антисемитического настроя. Получает, так сказать, в лоб – и далеко не только из-за идейных противоречий с чьим-то мнением, но и из-за своей национальности. И, как следствие, ответная его реакция тоже весьма активная, «манифестная». В частности, в его книге есть большой пассаж, целиком направленный против обобщения людей по национальному признаку – кто бы они ни были по профессии и сколько бы ни зарабатывали. Да, рассуждает Козырев, евреев много в шоу-бизнесе, в науке, в журналистике. В таком случае придется последовательно предать остракизму прочие нации, помешанные (с точки зрения среднего обывателя) на кулинарии, на моде, на сексе… Но вот эти вещи, слава богу, не становятся почвой для шовинизма.

Ну и конечно, его острая ностальгичность, беззаветная мятежная рок-н-рольность и внутренняя еврейская неприкаянность (не самое точное обозначение этой saudade, впрочем) – все это неразделимо смешалось в книге. Там нельзя разделить Мишу-рок-н-рольщика и Мишу-еврея. В его исполнении это выглядит вполне монолитным сплавом.

- Я - хлеб и вино, - напоминает ему Иисус, обитатель Центрального Парка, мессия.
- Тоже мне - новости, - отвечает Гриффит, разгрызая сухарик и тут же прикладываясь к горлышку "Seven Stars". - Давай, что ли, сменим пластинку... "Я - борода и гармонь", например... или "Я - зонтик и швейная машинка"...
- Покайся! - перебивает его Иисус, простирая длань - как пращур его, Мойсей с ветхозаветной гравюры Доре. Глаза полыхают. Покайся, Гриффит. Покайся!

Д. Дейч. Преимущество Гриффита
– Какие еще книги с нетривиальным прочтением русско-еврейской темы у вас выходили в последнее время?

– Назову, к примеру, книгу Лесина и Лукас «По кабакам и мирам». В целом, эта пародийно-ироническая фантасмагория – «совсем про другое». Но местами авторы очень остроумно высмеивают (и тем самым морально изничтожают) самые махровые штампы современной черносотенной риторики.

– Читают ли ваши книги в Израиле?

– У нас есть дистрибьюторы в Израиле, наши книги продаются и в Тель-Авиве, и в Иерусалиме. Получаем много откликов оттуда – и по обычной почте, и по электронной, и через ЖЖ… У русскоязычных израильтян наши книги пользуются большим спросом. Для нас это тоже почетно – быть частью культурного диалога между Россией и Израилем.


&&
Еще о Гаятри говорят:

Александр Гаврилов, главный редактор газеты "Книжное обозрение"
"Гаятри" - один из самых интересных издательских проектов за последние годы. Когда они начинали, мне казалось, что это одно из многих издательств, появившихся из желания издать понравившуюся книжку. Но оказалось, это редкий случай, когда люди сумели создать настоящий бизнес, продолжая издавать хорошие книги. Обычно, когда издательства начинают расширяться, им приходится отказываться от своих предпочтений и печатать то, что покупают. И я очень рад, что "Гаятри" нашли в себе силы, делая бизнес, не отречься от любви.

Александр Богдановский, переводчик
У «Гаятри» симпатичный образ, и отношение к ним складывается доброжелательное, хотя, признаю, не вполне определенное. Они лишены неприятного гонора, хорошо издают, красиво и своеобразно оформляют, выбирают незатасканные имена — вне мейнстрима, но в дебри тоже не уходят. Диалектически балансируют, так сказать. В общем, заняты какой-то своеобразной гранью мира — мне не очень близкой, но вполне привлекательной.

Максим Немцов, переводчик, редактор
Вообще чем дальше, тем яснее, что все хорошее в нынешнем российском книжном бизнесе (как, наверное, и во всех сферах производства, диктуемых человеческим духом) делается только маньяками, и «Гаятри/Livebook» — прекрасное тому подтверждение. Они успешно развлекают (и читателей, и коллег) и притом прирастают качеством. Их идеологическая платформа мне не весьма близка, но даже мне представляется, что «Гаятри» — наиболее дружелюбная к пользователю секта маньяков на свете.

Александр Гузман, «Азбука», редактор
Приятно, что есть люди, которые издают то, за что больше никто не берется. То, за что хочется взяться самому, но колется — Келли Линк и Джима Доджа, например. И очень радостно, конечно, что они выпускают Тишкова.
&&