О том, что творится в подвале затрапезного многоквартирного дома в Бат-Яме, впору писать роман. Только не думайте, что тут бродят крысы-мутанты или неприкаянные зомби, хотя встреч с призраками прошлого не миновать. Среди их пестрого хоровода восседает тихий и вежливый Педацур Бенатия, основатель организации «Ор Шалом».

Евреи Ливии – вот все, что интересует эту израильскую организацию, созданную 15 лет назад. «Ор Шалом» проводит собрания и лекции, раз в два месяца печатает газету, собирает документы и исторические материалы. И с завидным упорством отправляет в Ливию фотографов для съемок кладбищ, синагог и домов, некогда принадлежавших еврейской общине.

Трое из пяти посланцев «Ор Шалом» побывали в ливийских тюрьмах. Последнего, Рафаэля Хадада, арестовали в марте и выпустили несколько месяцев спустя. Даже бдительные ливийские спецслужбы поняли, что иерусалимский очкарик с невинным круглым лицом и тунисским паспортом никак не походит на израильского Джеймса Бонда.

Узнав о приключениях Хадада, толпы журналистов потянулись в приморский Бат-Ям. Телефон в подвале звонил не умолкая. Бенатия был совершенно счастлив – израильтяне, считает он, плохо знакомы с историей ливийских евреев и часто путают их с евреями Туниса или Марокко. Сам Бенатия — сабра, а вот его родители приехали в Израиль из Хомса в западной Ливии. «Многие приходили ко мне и говорили: “А мы и не знали, что у вас настолько поразительная история”, – рассказывает Бенатия. — Наша организация всегда стремилась распространить знания об общине, судьбы которой насчитывают две с половиной тысячи лет».

Бенатия не преувеличивает. Первые евреи появились в тогдашней Киренаике, которую с давних времен облюбовали греческие колонисты, еще в IV веке до н.э., в эллинистическую эпоху, а на рубеже тысячелетий создали процветающую общину ремесленников, купцов и моряков.

Римское владычество ознаменовалось драматическими событиями. В 73 году н.э., вдохновленные Великим восстанием в Иудее, еврейские бедняки в Киренаике под руководством Йонатана Ткача (о нем рассказывает Иосиф Флавий) устроили мятеж. Римский наместник Валерий Катулл не только разбил восставших, но устроил гонения на многих богатых евреев и конфисковал их имущество. Еще одно восстание ливийских евреев было с большим трудом и жестокостью подавлено римлянами в начале второго века.

Однако еврейская община выжила и продолжала существовать в Ливии в последующие века, под властью Византии и различных мусульманских империй. Новый расцвет общины наступил в XVI веке – в связи с притоком сефардских иммигрантов и завоеванием Ливии Османской империей. В конце XVIII века им вновь пришлось нелегко – в дополнение к голоду и чуме пашой Триполи был назначен пират Али Гурджи, который во время своего недолгого правления всемерно притеснял евреев.

Историкам доступны лишь отрывочные сведения о евреях Ливии в Средние века и даже в первые столетия турецкого владычества, а вот их жизнь в конце XIX --начале XX столетия мы вполне можем себе представить. Пожелтевшие страницы мемуаров и путевых записок рисуют живописный образ общины, почти изолированной от западных влияний и потому сохранившей свое своеобразие.

В те годы в России зачитывались многотомными, живо написанными и прекрасно иллюстрированными очерками путешественника Александра Елисеева «По белу свету». Сын офицера, Елисеев и сам стал военным врачом, служил на Дальнем Востоке и в Туркестане, изучал север России, а в 1880-1890-х годах объездил Египет, Аравию, Алжир, Тунис, Малую Азию, Судан и Абиссинию и опубликовал целый ряд географических и этнографических статей. Елисеев побывал также в османской Палестине, пересек и будущую Ливию, где поразился разнообразию людских типов Триполи:

Кроме берберов, негров и арабов, на улицах Триполи встречается много местных евреев, турок, греков, мальтийцев и итальянцев, представляющих главных коммерсантов города. Разнообразие типов, одежд и особенно языков оглушает и поражает всякого новоприбывшего уже при первых его шагах по улицам.&&

Писал Елисеев и о «целой деревушке евреев» в глуши окружавших Триполи оазисов; рядом с нею, среди древних кладбищ, жили французские миссионеры, большая семья прокаженных и «две старые безобразные негритянки, слывшие в окружности за колдуний и имевшие самую дурную репутацию».

Излюбленным зрелищем для европейцев в Триполи были колоритные еврейские свадьбы. Женщины в разноцветных одеждах и накидках-бараканах, которые «оставляли видимыми только лица, часть волос и громадные серьги и ожерелья», мужчины в «фесках, длинных плащах из тонкого сукна и белых рубахах поверх широких шаровар», невидимые певцы, гудящие мелодию из двух-трех нот, благородного вида раввины «в мантиях и тюрбанах», пухленькая невеста «с длинными загнутыми ресницами, в разноцветных жакетках, юбках и штанах, а поверх всего накинута тюлевая чадра». Так изображала церемонию американская писательница Мэйбл Лумис Тодд в своей книге «Таинственный Триполи», изданной в Бостоне в 1912 году.

Впрочем, Тодд побывала на богатой свадьбе – жизнь в еврейских селениях была куда менее пышной. В книге «Новый Триполи» (1914) путешественница Этель Браун описывает еврейскую деревушку Амрусс под Триполи:

&&Улицы крайне узки и грязны, таковы и жители <...> Попадаются хорошенькие еврейки, но они, к моему разочарованию, отказываются фотографироваться. Одна очень красивая девушка в живописном костюме, состоящем из красно-желтой полосатой юбки, бело-голубой шемизетки и бледно-голубого шелкового платка на голове, захлопывает перед нами дверь своего жилища <...> Почти все 900 жителей евреи, живут они производством «минджель» [серпов] или кос. Улица кузнецов словно разбивается на отдельные картины: темные интерьеры кузниц, жар горна, искры, летящие от раскаленного докрасна железа, над наковальнями – группы смуглых людей, одетых в грязные, но живописные одежды всевозможных расцветок, женщины, сплетничающие у дверей <…> На белой стене над дверью одного из домов мы замечаем целое собрание знаков, грубо нарисованных алой и голубой краской: флаги, птицы, рука Фатимы (которая так часто встречалась нам здесь и в Тунисе), изображение рыбы – все они призваны принести в дом удачу.

Еще любопытней ее описание Хары, еврейского квартала Триполи; в начале ХХ века, пишет Браун, здесь жили около 15000 евреев, которые ходили в «тринадцать больших и семь маленьких» синагог. Вот рынок с «массами людей в серых одеждах и красных фесках; они движутся взад и вперед по узкой улице между великолепными горами фруктов и овощей, лавками сладостей с соблазнительными белыми и розовыми горками на прилавках, и тысячью других вещей и продуктов, что продаются на этой “главной улице” евреев». Дворик, где престарелые женщины моют «стеклянные сосуды, которые используются в синагогах для освещения. Одна из них говорит, что если я хочу прожить долгую и счастливую жизнь, мне нужно вымыть один из них и выплеснуть воду в стоящий рядом таз. Так я и делаю, слыша вокруг одобрительный шепот». Рядом – школа для бедных и сирот, существующая на пожертвования: здесь бесплатно кормят, одевают и учат 500 с лишним мальчиков. Длинная комната с низким потолком, где «на полу вдоль стен сидят старики, многие из них весьма почтенные. Они кажутся совершенно счастливыми. Одни читают, другие курят, еще больше народу вообще ничего не делает. Это Слад эль-Лерфа, дом для престарелых, которые настолько бедны, что не могут содержать себя сами».

Внимательная путешественница оставила подробнейшие описания служб в синагогах, одежд и даже «еврейского трибунала» – главный раввин Триполи разбирал жалобу на вторую жену местного еврея, которая буквально терроризировала семью мужа и свою старшую, но бездетную соперницу. «Евреи здесь все еще живут по древнему закону Моисея: мужчине разрешается взять вторую жену, если у первой по истечении десяти лет брака нет детей», – замечает Браун. В ее книге есть и любопытные сведения об обрядах и поверьях ливийских евреев. Например, в нескольких синагогах имелись отдельные комнатки: «Сюда в полночь приходят молиться члены еврейской общины, которые дали такой обет в благодарность за избавление от болезни или ради безопасности ребенка. Они остаются здесь до утра, молятся и читают псалмы Давида, и поступают так каждую ночь своей жизни». А на похоронах над могилой «разламывают на тысячи кусочков золотую пластинку и бросают эти кусочки на все четыре стороны, чтобы крошки золота отвлекли злых духов и те не сумели схватить душу усопшего».

И прелестная сказка, которую рассказала путешественнице старая арабка из Триполи:

Лет сто пятьдесят назад, до прихода турок, один богатый и знатный араб встретил на улице прекрасную еврейку. Он тотчас влюбился в нее и сказал: «Ты красива и радуешь мой взор. Пойдем ко мне в дом и станем жить вместе». Она отказалась и отвечала: «Нет, я честная женщина. Я люблю своего мужа». Тогда он продолжал: «Дай мне на память волос с твоей головы». Она пошла к себе, вытащила длинный волос из плетеного сита (их часто плетут из волос, взятых из конских или коровьих хвостов) и дала ему. Ночью их с мужем разбудил страшный грохот – сито прыгало по комнате и стучало в дверь. Когда они открыли дверь, сито выкатилось наружу и покатилось прямиком к дому араба, а тот радостно распахнул ворота. Но увидев сито, он понял, что все его заклинания были тщетны, ибо ни одно из них не в силах преодолеть женскую любовь.

«Поистине замечательные люди, эти евреи Триполи, – заключает Браун. – Они сохранили в совершенной неприкосновенности религиозные и домашние обычаи, что веками передавались от поколения к поколению. В своей среде они отличаются крайней степенью филантропии. Они снабжают припасами все население Триполи, и в их руках сосредоточена значительная коммерческая власть. Их сплачивает религия, и они составляют общину внутри общины».

Иного мнения был британский военный корреспондент Фрэнсис Маккаллах, заставший ливийских евреев в драматический момент итало-турецкой войны 1911-1912 годов. Биография этого разведчика и искателя приключений тесно связана с Россией: он участвовал в Русско-японской войне, написал о ней книгу «С казаками: История ирландца, сопровождавшего казаков всю Русско-японскую войну», а во время Гражданской войны, находясь с британской военной миссией в Сибири, попал в плен к большевикам и сумел выдать себя за журналиста.

Книга Маккаллаха «Война Италии за пустыню» (1913) проникнута не только ненавистью к итальянским захватчикам и симпатией к арабам Триполитании, но и антисемитскими настроениями Вот описание вступления итальянцев в Триполи:

Рум-бум-бум – звучат барабаны в еврейском квартале. Все евреи здесь, ни один не ушел. Они не боятся итальянцев. Они стали грабить крепость, как только военные суда начали бомбардировку города. Солдат они приветствуют дружескими и одобрительными выкриками на итальянском. По той или иной причине триполитанские евреи считают эту экспедицию своим «шоу». Местную итальянскую газету издает еврей, и итальянская оккупация Триполи приведет к появлению штук двадцати триполитанских еврейских миллионеров… В Триполи, как и в Марокко, хитрый еврей наверняка извлечет выгоду из смены хозяев, вне зависимости от того, кто проиграет.

Надо сказать, при итальянцах жизнь евреев и впрямь улучшилась, но уже в конце тридцатых годов фашистские власти начали вводить дискриминационные законы, а в начале сороковых выслали евреев Бенгази и Триполи на каторжные работы. Погромы, устроенные мусульманами в 1945–1948 годах, привели к массовой эмиграции, около 30000 евреев уехали в Израиль, а оставшиеся 8000 были перевезены в Италию после начала Шестидневной войны и новых погромов в 1967 году. Через два года 27-летний капитан Муаммар Каддафи, захватив власть в Ливии в результате военного переворота, бросил оставшихся 400-500 евреев в концлагерь, но вскоре освободил их и разрешил покинуть страну. Евреи были не только насильственно выселены, но и ограблены – всю их собственность Каддафи объявил конфискованной. С тех пор он неоднократно заявлял, что готов выплатить евреям компенсацию, но эти обещания так и остались пустыми словами. Последний еврей, живший в Ливии, умер восемь лет назад.

«Евреям в Ливии принадлежит имущество на миллиарды долларов, – утверждает Бенатия, основатель «Ор Шалом». – Некоторые ливийские евреи, особенно те, что бежали в Италию, надеются что-то вернуть, ведь недавно Италия согласилась выплатить Ливии компенсацию за годы колониального правления. Но по мне, лучше пусть не платят. Если ливийцы дадут деньги, евреи примутся спорить, кому что причитается. Не хотелось бы это видеть. Лучше пусть ничего не отдают».