Октябрьский «Лехаим» принимает в евреи Цукерберга, Пушкина и Достоевского, выясняет подробности бабелевского детства, подсматривает, как целуются Шуламит Алони и Рехавам Ганди, осмысляет «Историю» Сало Барона, обнаруживает евреев в башкирских степях и бродит по еврейскому Берлину.
Семен Довжик — о борьбе Цукерберга с «Хизбаллой»:
Террористическая организация «Хизбалла», а заодно с ней и ее телевизионный канал «Аль-Манар» исчезли. Они пока еще не исчезли физически, но по крайней мере три таких интернет-гиганта, как Facebook, Apple iTunes и Google Android, приняли решение об удалении аккаунтов «Хизбаллы» и «Аль-Манара» со своей платформы. Подобный шаг с воодушевлением был воспринят западной еврейской общественностью. В кулуарах даже доводилось слышать, будто Марк Цукерберг наконец решил вернуться на путь истинный и стал помогать своему народу. И если так и дальше пойдет, то народ Цукерберга простит самому молодому миллиардеру его брак с шиксой.
Елена Погорельская — об «Истории моей голубятни» Исаака Бабеля:
Известно, что вскоре после рождения Исаака семья Бабель перебралась в Николаев, вернулись они в Одессу в конце 1905 года. Мне не давал покоя вопрос: когда же именно состоялся этот переезд в Николаев, ведь промежуток, в который они могли уехать из Одессы, — между июлем-августом 1894 года (после рождения Исаака 30 июня по старому стилю) и перед рождением Марии 13 июля 1897-го — слишком велик для хронологии жизни писателя. Сколько было Бабелю, когда он покинул Молдаванку, столь красочно обрисованную им впоследствии?
Анна Исакова — о месте, где израильские политики не ругаются, а целуются:
Вдруг я резко остановилась, из-за чего мои спутники чуть не упали, поскольку мы были связаны сплетеньем рук. Они были недовольны мной, а я не могла отвести глаз от происходящего слева. Там, на скрещении дорожек, нежно чмокались вечные и яростные политические противники: левосмотрящая Шуламит Алони и правокосящий Рехавам Ганди. «Они целуются!» — воскликнула я. «Подумаешь! — пробормотала Бина. — Они же знакомы не первый день!»
Аркадий Ковельман и другие — о «Социальной и религиозной истории евреев» в 18 томах Сало Уиттмайера Барона:
Устарел, скорее, проект Барона — создание одним историком великого обобщающего труда. Но такое «старение» говорит о слабости потомков, а не о глупости предков. Конечно, никому сейчас не придет в голову последовать Эдуарду Гиббону и написать историю упадка и крушения Римской империи. Но это не делает труд Гиббона, созданный в XVIII столетии, устаревшим. К «Упадку и крушению» возвращались думающие люди (англичане в особенности, Черчилль например) в пору Второй мировой войны и в годы падения Британской империи, к нему надо вновь обратиться сейчас, когда новое варварство угрожает смести новый Рим. Чтобы браться за такие проекты, как проект Гиббона или проект Сало Барона, нужно, кроме таланта и смелости, иметь фантастический уровень образования, а также некоторый досуг.
Михаил Горелик — о Российской еврейской энциклопедии:
Вот, например, башкирский город Сибай, с которого начинается том: «В 2002 в С. проживало 4 еврея». Обескураживает. Однако же, если понять и принять общую концепцию РЕЭ, все становится на свои места. Пафос энциклопедии — учесть каждую пядь земли, на которую ступала отважная или же, напротив, робкая еврейская нога, запротоколировать и сохранить для потомков каждый ее шаг. Четыре безымянных, ничем не прославивших себя, не удостоенных миньяна сибайских еврея — вы нам дороги, вы не пропали, вы не растворились бесследно в необъятных башкирских просторах, волна забвения не накрыла вас, трава забвения не накрыла вас, вы не забыты, слышите ли вы нас? И четыре сибайских еврея, все, как на подбор, красавцы, в штраймлах, с длинными вьющимися пейсами, в праздничных, препоясанных гартлами китлах, в нарядных белых чулках, сидя рядком на низкорослых и выносливых башкирских лошадках, слегка привстав на стременах, согласно воскликнут из пребывающего в энциклопедической вечности 2002 года: слышим!
Ирина Мак — о синагогах и камнях Берлина:
На Камни Преткновения (Stolpersteine) я обратила внимание только в последний свой приезд. Возможно, потому, что три года назад их было намного меньше. Теперь «камни» распространились по всей Германии и Австрии, их можно увидеть во Франции, в Польше, Чехии и даже в Украине. Но со столицы Германии все началось. В 1996 году Гюнтер Демниг — кельнский скульптор, родившийся в Берлине, — установил первые 55 бетонных кубиков 10х10х10 см, накрытых латунными пластинами. На каждой пластинке выбил имя, год депортации, дату и место гибели, установил перед домом, где жил погибший еврей, и таким образом напомнил о «тех, кто жил по соседству». С 2004 года «камни» стали устанавливать массово, и сегодня их сотни тысяч по всей Европе, а в Берлине натыкаешься на них постоянно, вчитываешься и диву даешься, сколь удивительным может быть жизненный путь и сколь неожиданным — финал. Например: «Здесь жил Макс Цукер, родившийся в 1871 году. В 1933-м бежал в СССР, в 1937-м арестован НКВД, в 1939-м выдан гестапо, 23.10.1941 убит в Варшавском гетто».
Григорий Брускин — о Пушкине, Достоевском и других евреях:
Еврей, как мне объяснила девочка в детском саду, это все равно что дурак. Но мама меня успокоила, мол, ничего страшного, Гришенька, среди евреев было много великих людей: Карл Маркс, Давид Ойстрах, Альберт Эйнштейн. И что евреи написали Библию. Я вышел во двор и стал объяснять мальчишкам, что совершенно напрасно они меня дразнят, потому что все великие люди были евреями. И назвал Маркса, Эйнштейна, Ойстраха. Потом еще добавил Достоевского, Толстого, Пушкина. Мне все поверили.
