4 дня в мае
Режиссер: Ахим фон Боррис. В главных ролях: Павел Вензел, Алексей Гуськов, Иван Шведов, Андрей Мерзликин, Сергей Легостаев
Россия, Германия, Украина, 2011

После «Бесславных ублюдков» продюсеры и прокатчики всего мира решили: хватит. Тема закрыта. В ближайшем миллениуме заманить публику на фильмы о Второй мировой войне больше не удастся. Но российский актер Алексей Гуськов, который несколько лет тому назад споткнулся об одну очень интересную историю, умудрился убедить самого Штефана Арндта снять еще один фильм о той войне. И самый авторитетный немецкий продюсер, который участвовал в создании «Беги, Лола, беги» Тома Тыквера и «Белой ленты» Михаэля Ханеке, согласился на совместное производство. Фильм снял немецкий режиссер Ахим фон Боррис.

Его стиль работы с актером — вполне голливудский — не всегда монтировался с привычками российских артистов. Например, финальная сцена с участием Григория Добрыгина ну никак не получалась. Как ни умолял Добрыгин, режиссер не объяснял психологическую подоплеку роли, не давал мотивации, а командовал:

— Смотри туда. Опусти руки.

— А что я должен играть? Это ж финал!

— Как что? Я же говорю тебе: подойди сюда, посмотри туда, опусти руки!

И на экране Григорий Добрыгин, получивший «Серебряного медведя» на Берлинале-2010 (за блистательного сыгранного практиканта-полярника в фильме «Как я провел этим летом»), правильно и вовремя поднимает и опускает руки, красиво поворачивается. То есть здорово позирует и вообще хорош собой.

Алексей Гуськов с его мощным фирменным обаянием гораздо органичнее вписался в проект: он очень неплох в роли старого вояки Горыныча, потерявшего на войне всю семью.

История, соблазнившая Гуськова и Арндта, просилась на экран. В архивах нашелся очень необычный факт: 9 мая 1945 года русские части воевали с русскими же частями, пытаясь защитить немецкий детский дом. При этом защитники призвали на помощь уже капитулировавших немцев. Что заставило их опрокинуться обратно в войну вместо того, чтобы пить, веселиться и готовиться к возвращению домой? Зачем воевать друг с другом в день победы, когда все уже позади? Ответа в архивах нет.

Зато можно пофантазировать. Что же нафантазировали сценаристы? Разумеется, лав-стори. В фильме яблоком раздора стала женщина, молодая немка Анна (Анджелина Ханч). Ее-то и не поделили русские воины между собой.

Такая история уже вполне понятна и сценаристу, и зрителю. Модель внятная, ряд длинный: шамаханская царица, опять же Елена Прекрасная. Ради Елены погибла половина Спарты и половина Трои — причем на стороне мужа сражались отвергнутые Еленой обиженные женихи. «Когда бы не Елена, /Что Троя вам одна, ахейские мужи?»

И совсем уж похожая по фабуле (хотя совсем не мелодраматическая по жанру) история случилась однажды в городе Гива в колене Беньяминовом, когда была изнасилована и убита наложница левита и из-за этого преступления началась война между евреями и евреями. И вышли все сыны Израилевы, как один человек, и предложили выдать им злодеев, но в ответ сыны Вениаминовы пошли войной на Израиль. И Израиль был дважды разбит.

Так же и в кино: один русский офицер, пьяный по случаю победы — или бес в него ввернулся, или он с ума рехнулся, — хотел во что бы то ни стало Анну изнасиловать, а другой русский офицер, ниже чином, по кличке Горыныч, хотел ее защитить. Чтобы разрешить вопрос: быть освободителями или оккупантами — русские устроили в день победы настоящую войну с танками и пушками.

Вряд ли из-за женщины все случилось тогда на самом деле. В устаревшую максиму «ищите женщину» никак не верится.

Почему бывает война?

«Чтобы понять войну, нужно сказать себе, что война есть совершенная бессмыслица: никаких интересов она не преследует, но губит все интересы», — пишет Лев Шестов во «Власти ключей». По Шестову, война — совершенно иррациональна, а если и есть у нее причина, то уж скорее та, что Всевышний хочет поскорее забрать к себе своих самых прекрасных и молодых людей. И тогда лучшие скашиваются миллионами и уходят туда, где их умеют выше ценить, чем здесь.

Какая разница, как было на самом деле? У нас на руках прокатное кино, профессиональное и профессионально не интересующееся истиной. Прокатное кино ищет не истину — историю. И по версии авторов фильма, на территории Германии 9 мая разразилась настоящая Троянская война. Заканчивается она тем, что хорошие русские и хорошие немцы бьются против плохих русских за то, чтобы девушка осталась цела. И погибают.

Если сделать над собой небольшое киноведческое усилие, можно допустить, что запредельная наивность фильма вызвана фигурой рассказчика: история показана с точки зрения маленького мальчика, 13-летнего немца Петера. Он — тощий пацан с красно-рыжими волосами, сам по уши влюбленный в игривую Анну, — главный герой, участник и провокатор большинства событий.
Интересно, что авторы так и не смогли определиться в существенном (вокруг чего они навертели сюжет), а именно: как к изнасилованию гражданского населения вражеской армии относится главный герой и как в принципе к этому относились в советских войсках.

В первых кадрах немецких женщин волокут на изнасилование — и главного героя это никак не трогает. Начальница детдома (сама русская, бывшая дворянка) постоянно и очень настойчиво расспрашивает Горыныча о судьбе немки, увезенной солдатней на растерзание. Прямо-таки достает. Тот отмахивается. Потом его спрашивают реже и реже. Потом о девушке все забывают. Все — кроме зрителей. Сюжетная линия увезенной немки брошена, и вместе с ней брошена линия противостояния усталого, несчастного и честного советского офицера и русской дворянки.

Чуть позже Горыныч уберегает Анну от страшной участи какой-то китайской хитростью — рычит на всех: «Она — моя». У него на глазах солдат уже почти насилует Анну — и офицеру не приходит в голову судить насильника. Вместо этого он подыгрывает ему, хитрит и убеждает всех, что девушка — офицерская добыча. А еще через десять минут Горыныч вдруг устраивает трибунал над любовником Анны (Григорий Добрыгин). Кроме как необходимостью расшевелить действие, этот внезапный трибунал (на фоне тотального свинства вокруг) никак не оправдан.

Но зрители на фестивале с удовольствием готовы были глядеть на мир глазами 13-ти-летнего ребенка: смеяться, бояться и болеть за «наших», которыми в этом исключительном случае стали не русские, не евреи — просто хорошие люди.

И если бы Петер не был образцовым арийским мальчиком, готовым броситься с голыми руками на любого врага Рейха, можно было бы решить, что это хороший фильм о взрослении. Потому что фильм про женщину как яблоко раздора получился не вполне — а вот фильм про превращение 13-летнего пацана в мужчину неожиданно получился. Петер в том возрасте, который евреи не случайно считают возрастом совершеннолетия, и на наших глазах он начинает понимать, как это — отвечать за свои поступки.

Правда, никаких евреев и никакой еврейской темы в фильме нет и в помине. Авторы фильма умело ее избежали. Доведись самому Петеру и его друзьям, «хорошим» немцам, высказаться на эту тему, полюбить их было бы уже сложнее.