Белое солнце пустыни
СССР, 1969
Режиссер: Владимир Мотыль
В ролях: Анатолий Кузнецов, Павел Луспекаев, Спартак Мишулин

Ну, что на этот раз приготовили для меня врачи-убийцы? Чем они собираются скрашивать мой делирий? Они всегда показывают мне какую-то тоскливую сионистскую пропаганду под видом культового советского кино, - а может, культовой в советской стране становилась только сионистская пропаганда?

Сегодня, говорит медсестра, будешь смотреть советский истерн, боевик про красноармейца Сухова, женщин и баркас. Запутывает следы, морочит мне голову. Сухов, говоришь? Сейчас мы поглядим, какой это Сухов.

Пятнадцати минут фильма хватило, чтобы понять, о чем это все на самом деле. «И час всемирного освобождения близок», - бормочет человек, бредущий по пустыне. Можно ли идти по пустыне и не быть Моисеем? Можно ли водить по пустыне горстку людей и не искать Землю обетованную? Можно ли, идя за человеком по пустыне, увидеть фараонову колесницу и не возопить: Моисей, что это ты сделал с нами, выведя нас из Египта? Нельзя. Нельзя, истинно говорю вам, в пустыне каждый путник – немножечко Моисей.

И вы говорите, в этом фильме обошлось без сионизма? Сионизм - дело тонкое, его надо чувствовать. Сегодня меня кормят странной женской версией библейской истории, пытаются задеть мою женскую гордость. Да не изобрели еще таких препаратов, под которыми можно задеть мою женскую гордость! Местный Моисей-Сухов – весь в белом, с красной недоделанной звездой во лбу, ведет своих подопечных (все как одна – женщины) к морю, а злобное фараоново войско хочет догнать их и вернуть в рабство. Или вовсе убить. Сухов объясняет им, что из дома рабства они ушли, и будут теперь свободными, но все-таки изредка жалуется товарищам: «А все мотаюсь по пескам этим, столько лет дома не был». Но при этом - видите? Видите? - разговаривает не только с товарищами женщинами, с соплеменниками и Петрухами. Периодически он обращается к невидимому собеседнику, и в паузах улыбается, как будто слышит ответ. Некое существо является ему в образе… опять женщины? Ну знаете, это уж слишком! Почему не горящего куста? Хорошо, хорошо, я успокоюсь, хорошо. Так вот, существо это Сухов называет «Катеринаматвевна», - очевидно, придуманное имя, так как истинное имя собеседника называть нельзя. А однажды в страшном сне Сухов видит, что Катеринматвевн у него десяток. Это страшно. Это противоестественно. Убери шприц, сестричка, я знаю, что говорю. Катеринаматвевна должна быть одна-единственная, шприц убери!

По-моему, их лечение на меня не действует. Они думают, что старые советские фильмы поднимут мне настроение, отвлекут, заставят меня отказаться от поисков еврейской темы «в каждом кусте», как двусмысленно выразился вчера главврач. Да разве я ее ищу? Она сама пылает в каждом, сестричка, кусте, да посмотри же ты!

О чем это я? Ах да, море. Мы все уже на берегу морском, и около моря Сухов и товарищи встречают фараоново войско с колесницами и всадниками. Фараона зовут Черный Абдулла, и он, по отзывам коллег, совсем озверел: ни своих, ни чужих не жалеет. Медсестра, вам не кажется, что тема Черного Моря не раскрыта? Авторы – кто эти авторы? - склонны к ненужному реализму: в их версии жидковатое море вяленько расступается по мановению жезла товарища Сухова (у жезла длинный запал и неплохая убойная сила), но не становится сушей, и проход по дну никакой не открывается. Просто взрыв – и фараоново войско оборачивается на звук. Тут-то Моисей их всех и того. И вот мы видим египтян мертвыми на берегу моря.

Но ни Сухов, ни его товарищи женщины так никуда и не дойдут. Море не расступилось, а значит, вера была не так уж сильна, и скрижалей не было, и все Второзаконие уложилось в одно лишь слово, которое Сухов в конце говорит своим товарищам: «Счастливо!» Так что теперь ему вечно скитаться по пустыне, пока он не поверит - всем сердцем.

Знаешь, а мне нравится этот ваш - как ты говоришь? Красный вестерн? Ближний истерн? Это странное толкование Библии, но в чем-то оно удивительно верное. Точное. И песенка хорошая, про победу. И, конечно, никто лучше авторов «Белого солнца пустыни» не сказал о Моисее. Помнишь, там, в самом начале? «Он будет вас кормить и защищать. Он хороший человек!»

Благость и лепота. Я, знаешь, даже как-то успокоилась: Сухов ходит по пустыне, а значит, есть кому меня хранить и защищать. Ладно, сестричка, посплю. Разбуди меня к ужину?

Еще почитать:
Ной, Авраам, Моисей
Что делал Моисей в египетском ГУЛАГе?