Если детей оставить в покое, не кормить навязывать им гендерных стереотипов (хотя как это возможно, трудно представить), разрешить мальчикам играть в куклы, а девочкам — бегать с деревянным наганом по окрестностям, если позволить им выбирать самим, что надеть в детский сад — штаны или юбку, есть шанс, что юный человек, пройдя все стадии метаморфоз, превратится в личность с открытым сознанием, толерантную к инакости и лояльную к странностями окружающих. Ну, возможно. Потому что вместо «не обращайте на это внимания» психологи говорят «детская гендерная дисфория», находят проблемы и начинают их решать, не дожидаясь, пока все само устаканится.
Семь фильмов о том, что лучше бы нас всех оставили в покое.
1 из 7
«Моя жизнь в розовом» — французский фильм, обладатель «Золотого глобуса» и еще десятка наград и номинаций на разных фестивалях мира. Семилетний Людовик (не король) живет с мамой и папой, любит наряжаться в платье и заглядывать в гости к соседям. В платье же, да. Чем приводит соседей сначала в недоумение, потом в ярость, после чего начинаются проблемы: родителям говорят, что они идиоты, а ребенка надо лечить, родители предсказуемо пугаются и делают то, чего от них ждут. Если хотите просто поговорить о проблемах гендерной самоидентификации — смотрите кино до конца. Если хотите узнать, как на самом деле бывает в таких ситуациях — остановите фильм до хеппи-энда.
Французский же фильм «Сорванец»: десятилетняя Лаура одевается как мальчик и представляется друзьям как Мигель. В нее влюбляется девочка, у нее случаются драки с мальчишками, но в какой-то момент обман раскрывается, случайным и, как обычно бывает в таких случаях, трагически-позорным образом. Приз Берлинале 2011 года и еще несколько призов на фестивалях поскромнее.
Французы, судя по всему, больше всех прочих понимают в гендерной самоидентификации. Учитывая нынешние проблемы Франции с мультикультурностью, это будет последний бастион свободы и цивилизации, и французы его не отдадут.
«Йентл» — еврейский вариант гендерных проблем, связанных в один узел с проблемами образования. Если у французов можно идти к свету знаний вне зависимости от юбки или брюк, у евреев все сложнее: Тору изучают мужчины, женщины изучают рецепты гефилте-фиш и способы пеленания младенцев. Тут, правда, история не вполне про детское, совершенно не про дисфорию, но история с переодеванием — двигатель сюжета. На этом и успокоимся — а так же на том, что женщины теперь могут становиться раввинами. Ура!
«Проклятие» Джонатана Кауэтта.
Документальное кино на грани кошмарных видений. Джонатан Кауэтт с детства хотел стать режиссером, поэтому снимал все подряд, в первую очередь — самого себя. Из обрывков своих детских фильмов, из взрослых откровений, из интервью со своими близкими он и монтирует «Проклятие» — дикую семейную историю, трагическую автобиографию. Его ранний видеодневник — выдуманные «свидетельские показания», которые он дает, загримировавшись и одевшись в женское платье. Единственный для него способ справиться с собственной жизнью — посмотреть на себя со стороны, единственный способ не сойти при этом с ума — не увидеть себя. Его настоящая жизнь — ад: мать, красавицу Рене, признали шизофреничкой, отправили в психушку, а его — в детдом. Его усыновили родители Рене, выглядящие под прицелом камеры как зомби из фильма ужасов. С детьми этот фильм лучше не смотреть. Со взрослыми тоже.
В начале фильма капризный королевский ребенок — маленький ангелочек — наводит ужас на армию нянек, а потом встречается с Красной Шапочкой, которая поет ему песню про необитаемый остров. На необитаемом острове не будет никаких нянек, и бедный мальчик умрет, потому что ни на что не годен без своих помощников. Обдумав столь ужасную перспективу, ребенок «исправляется», даже берет тряпку и сам моет полы. А в финале отправляется спасать Красную Шапочку от злых Волков. Но когда в самом конце фильма, перед тем, как спеть колыбельную, Добрый Звездочет говорит ребенку: «Молодец, мальчик», — тот сонно отвечает: «Я не мальчик, я девочка». — «Ну-у», — понимающе тянет Звездочет, предлагая зрителю идеальную реакцию на гендерную дисфорию.
Но вот интересный вопрос — был ли королевский ребенок изначально девочкой, которая одевалась мальчиком, потому что была очень капризной? Или это все-таки мальчик, который, встретившись с Красной Шапочкой и вымыв полы, почувствовал в себе девочку?
«Бруно» — нежный и воодушевляющий фильм, иллюстрирующий декларируемый американцами подход к гендерным блужданиям. Юный Бруно учится в католической школе, участвует в конкурсах по орфографии и собирается заниматься этимологией. И любит переодеваться в платья — не потому, что считает себя девочкой, а потому, что это красиво. Ведь ангелы тоже одеты в платья? Ну так вот Бруно хочет быть как ангелы. Здесь воля к победе проявляется не только во время конкурсов, но и в столкновениях с окружающим миром: Бруно желает выходить на сцену в платье (в крайнем случае в тунике) и никак иначе. Кино, в общем-то, о том, что дети, как правило, невинны, взрослые нередко идиоты, а ангелы всегда рядом с нами.
И, наконец, «Черная дыра». Вин Дизель в роли уголовника Риддика, далекая-далекая галактика, планета с монстрами и кое-чем похуже, и в центре всего пассажиры космического корабля, потерпевшего аварию. Здесь есть мальчик Джек, который прекрасно остался бы мальчиком до конца фильма, но местные монстры чуют его по запаху крови, и тут выясняется, что мальчик — это девочка.
Здесь нет никаких размышлений о дисфории, гендере и самоидентификации, никакой рефлексии, ничего вообще не меняется от того, что мальчик оказался девочкой. Когда Солнце сжигает все, до чего дотягивается, когда от скорости бега и доверия к партнеру зависит жизнь, нормальному человеку без разницы, что у тебя с гендером. Исключая, разве, ситуации, когда на запах крови выходят монстры.
1 из 7
