Внутри Льюина Дэвиса
Режиссеры Итан Коэн, Джоэл Коэн
В ролях: Оскар Айзек, Кэрри Маллиган, Джон Гудман, Гаррет Хедлунд, Джастин Тимберлэйк
2013 год

«Вы, должно быть, уже слышали эту песню», — утопая в клубах дыма, объявляет со сцены бородатый симпатяга с гитарой. Звучит проникновенная композиция с рефреном «Повесь меня, о, повесь меня». Что ж, вешать Льюина Дэвиса (так зовут героя) никто не собирается — хотя после концерта он получит по почкам в грязной подворотне, за тем же клубом, где только что выступал. Чем он эту взбучку заслужил, станет ясно только в финале.

В любом случае впереди у Льюина (Оскар Айзек) немало ударов — скорее метафорических, чем реальных. Новый фильм братьев Коэн описывает неделю из жизни музыканта — неделю, которая вместит в себя еще не один концерт в полупустом клубе, ночевки на кушетке у друзей, ссоры с любовницами — действующими (Кэрри Маллиган) и бывшими, убийственную поездку в Чикаго и обратно в компании джазмена-наркомана (Джон Гудман) и поэта-битника (Гаррет Хедлунд) и множество злоключений с участием спасенного Дэвисом в начале фильма кота, которого не удается сплавить ни девушкам, ни друзьям.

Столь же неудачными окажутся попытки героя добиться успеха. Его альбом «Внутри Льюина Дэвиса» не покупают, рекорд-лейбл в лице престарелого жулика-владельца отказывается заплатить хотя бы цент — а все вокруг, кажется, в одночасье становятся звездами (действие происходит на фоне бума нью-йоркской фолк-сцены начала 1960-х, в город вот-вот приедет юноша по имени Фред Циммерман, который возьмет себе псевдоним Боб Дилан). Все, кроме Льюина, — и тот падает все глубже в пропасть презрения к самому себе и окружающему миру.

Коэны не были бы самими собой, если бы живописали эту повесть непонятого гения всерьез — и «Внутри Льюина Дэвиса» движется от одного карикатурного персонажа к другому, от одного уморительного бегства кота, выступающего здесь этаким лукавым духовным гидом героя, к следующему, и чем суровее невзгоды будто бы проклятого певца, тем они кажутся комичнее (смешон и очередной стереотипный коэновский еврей — здесь это менеджер чикагского клуба, который не платит герою за выступление). Когда Дэвис в итоге откажется от роялти за участие в записи трека «Эй, Кеннеди, не бросай меня в открытый космос», чтобы сразу получить 200 долларов наличными, его уже хочется схватить за грудки — как можно быть настолько слепым, чтобы не разглядеть будущий хит?

Эта слепота, понятно, душевного толка — и у всех несчастий, которые постигают героя, стоит ему сойти со сцены (музыкальные номера, собственно, и выстраивают сюжет — одновременно оттеняя остальной фарс душеспасительными нотками), есть одно простое — и очень коэновское — объяснение. Льюин Дэвис представляет собой обратную сторону того мифа об американской мечте, который братья так или иначе препарируют в каждом фильме. Идеальное его отражение обнаруживается в «Серьезном человеке»: подобно Ларри Гопнику, Дэвиса губит бунт против собственной природы. Но если у профессора математики Гопника эта природа заключалась в тихой размеренности, укорененной в традициях еврейской общинной жизни, то природой Дэвиса оказывается неприметность, мизерабельность, которая явно питает его силы, — но, что как раз и служит для Коэнов поводом разыграть едкую трагикомедию, он никак не может себе в этом признаться. Мог бы вести счастливую сытую жизнь сессионного музыканта (друзья и коллеги доверяют герою, несмотря на то, что он упорно отказывается это доверие ценить), но продолжал гневить богов, пока не превратился в призрака самого себя. Внутри Льюина Дэвиса что-то было — а теперь нет ничего; главным достоинством Коэнов оказывается отказ видеть в этой утрате себя причину для печали. Сам виноват, что и говорить.