Размер имеет значение
A Matter of Size
Германия, Франция, Израиль, 2009
Режиссер: Шарон Маймон, Эрез Тадмор
В ролях: Ицик Коэн, Двир Бенедек, Алон Даан, Шмулик Коэн, Ирит Каплан, Того Игава

Пять фестивалей в разных странах, девять призов — «Лучший фильм», гран-при жюри, "Приз зрительских симпатий" и "Лучшие актеры". «Размер имеет значение» – один из тех израильских фильмов, которым очень идет быть израильскими и которые в Голливуде превратились бы в очередную проходную комедию о детях-лузерах. Режиссеры Шарон Маймон и Эред Тадмор смогли поговорить о важном, сделать это смешно и нежно, и при этом снять действительно хорошее кино, которое ни секунды не давит на зрителя, но и не позволяет ему отвести глаза от экрана.

Главные герои — четверо друзей, тридцатипятилетние толстые мужчины — идут в группу похудания, чтобы попытаться стать счастливыми. То есть сначала худыми, а потом счастливыми — в группе похудания злая мосластая тетка рассказывает толстым людям, что жизнь их ужасна, тела отвратительны, что их спасет только диета, а если они откажутся, то сгорят в адском пламени внутренних жиров еще при жизни. Ни диета, ни групповая терапия не уменьшают их страданий — наоборот, парни становятся еще несчастнее. И во время очередной встречи Герцль устраивает бунт. Он заявляет, что это все бесполезно, что можно быть счастливым и толстым, и что в Японии толстых людей уважают — потому что в Японии они занимаются сумо и ими любуется вся страна. Он уходит из группы похудания, вместе с ним уходят его друзья и девушка Заава, глядящая на Герцля влюбленными глазами.

Тут надо добавить, что Герцль вообще-то шеф-повар, но работает в японском ресторане чем-то вроде подмастерья, потому что владелец ресторана — японец, и он считает, что шеф-повар тоже должен уметь мыть посуду. О сумо Герцль узнал от своего начальника и решил, что тот должен помочь ему и друзьям научиться этой японской борьбе. Начальник против, мама Герцля против, девушка Заава очень за, а друзья считают, что Герцль — трепло, и сумо выдумал только для того, чтобы не сидеть на диете.

Здесь никто не заморачивается на политкорректности, здесь идише-мама не пытается накормить сына, а заявляет ему, что глаза бы ее не смотрели на его толстую тушу. Здесь мир худых преисполнен ненависти к толстым, и сами толстые себе отвратительны. Но каким-то загадочным образом реальность в фильме не выглядит мрачным кошмаром — просто несколько толстых людей ищут возможность стать счастливыми. Не став при этом худыми. Сумо для них — что-то вроде волшебного черного хода в другую жизнь.

Правда, в эту дверь войти можно не всем. Жестоковыйный японец говорит, что женщины не могут заниматься сумо. Зааве придется отказаться от занятий — и здесь снова ухмыляется неполиткорректность. В Голливуде ее оставили бы в команде и даже разрешили бы победить какого-нибудь третьестепенного мальчика. Здесь ее обманывает Герцль:чтобы не расстраивать, он не говорит ей, что продолжает заниматься сумо. Здесь на нее обрушивается гнев подопечных заключенных, которых Заава сажает на салатную диету. Здесь ее ненавидит мама Герцля, и сам Герцль потихоньку разбивает ей сердце.

Среди мужчин, надо признать, тоже нет единства. Подобраны они все очевидно для того, чтобы политкорректно показать: толстяки бывают разные. Тут есть сантехник, которому изменяет жена, журналист, у которого кризис с сюжетами, и гомосексуалист, скрывающий свою ориентацию от друзей. Ну и Герцль — шеф-повар-посудомойка, в 35 лет живущий с мамой, — классический неудачник. Только с политкорректностью опять не получается. Сантехник велит гею заткнуться, когда тот начинает говорить о гомосексуалистах: «Среди геев толстых мужчин уважают! Их называют “синий медведь”! А самый крутой у них — толстый мужик на мотоцикле!»

Журналист велит заткнуться Герцлю, когда тот отказывается сниматься в репортаже про сумо и толстых людей, и все четверо каждый вечер собираются в кафе, чтобы съесть по две-три порции шаурмы. На тренировках же японец лупит их палкой за болтовню, заставляет носить красные борцовские трусы маваси и ради воспитания характера вынуждает парней пройти в этих самых трусах через весь город до дома: «Йокодзума не стыдится своих маваси!» Четверо голых толстых йокодзума шагают через базар на потеху туристам и торговцам.

Две культуры — японская и еврейская — в этой картине дополняют друг друга с очарованием двух малышей с разным цветом кожи. Евреям очень идут трусы маваси, а японцу откровенно нравится возиться с четырьмя смешными мужиками и их завиральной идеей о борьбе сумо. Евреи ноют и психуют, японец чуть заметно улыбается и выдает мудрости вроде «Йокодзума выше любви. Его сердце — одна сплошная мышца». Еврейская мама, способная одним взглядом поразить армию любой западной державы, после встречи с японцем становится шелковая как кимоно.

Конечно, хэппи-энд, конечно, никто не похудеет, конечно, любовь победит мышцу йокодзума, и пусть это предсказуемо и неполиткорректно, но женщина обретет счастье в беременности, а мужчина — в борьбе. И японец окажется не изгоем-беженцем от якудза, а натурально сионистом. И жена изменяет мужу не потому, что он толстый, а потому, что он плохой муж. Для кого-то нет никакой разницы — ведь изменяет же. Но у толстых людей проблем больше, чем у тощих, им поэтому нужно больше причин для любви к себе. И больше — для ненависти к миру. Они привыкли, что их обижают, и учатся не обижаться. Знают, что для них в магазине нет одежды, и носят то, что есть. Им нелегко любить друг друга на заднем сиденье автомобиля — ну что же, зато они умеют быть романтичными. Они просто хотят быть счастливыми, оставаясь толстыми. Если для этого нужно открыть секции сумо в каждом городе — давайте, может, попросим помощи у японцев? Сами-то мы ни разу не йокодзумы.

И другие проблемы взрослых людей:

Ролевые игры европейцев
Душевные приключения
Альтернативные хасиды