Темный рыцарь: Возрождение легенды
The Dark Knight Rises
Режиссер: Кристофер Нолан
В ролях: Том Харди, Лиам Нисон, Кристиан Бейл, Джозеф Гордон-Левитт, Энн Хэтэуэй, Гэри Олдман, Морган Фримен, Марион Котийяр, Майкл Кейн
США, Великобритания, 2012
Писать об этом фильме легко: можно взять десяток трактовок, и все они будут к месту. Смотреть его предельно утомительно: вместо интриги — стерильная офисная серьезность, скучные корпоративные дрязги, слезные семейные сцены. Чем занять время, когда ничего не происходит? Разговорами. И вот все они разговаривают: Брюс Уэйн с дворецким, дворецкий с Уэйном, Злодей с Бэтменом, Бэтмен с соседом, дворецкий сам с собой. «Простите, но я ухожу». — «Удачи, Альфред».
Экшн, конечно, тоже в комплекте, но к тому времени, когда начинается мордобой, все уже забыли, по какому он поводу. А повод, собственно, следует из названия: легенда Темного Рыцаря должна восстать из пепла, возродиться, подняться — а перед тем, значит, упасть и рассыпаться на куски. Вот только рассыпаться почти нечему. К моменту, когда Бэйн — злодей в маске, вышедший из пустынного ада, — придет уничтожать Готэм, от Бэтмена почти ничего не останется: ни репутации, ни поклонников, ни силы, ни денег.
«Возрождение легенды», вероятно, окончательно разделит истинных фанатов и случайных поклонников. Последние пожмут плечами и пойдут по своим делам, первые останутся защищать доброе имя Бэтмена (и заодно Нолана). История протяженностью почти в год и длительностью почти три часа не помогает возрождению легенды, если говорить о герое Кристиана Бейла. Собственно, задача Брюса Уэйна — красиво уйти, чтобы дать возможность маске работать самостоятельно, вне зависимости от личности носителя. Именно этим он и занят всю дорогу. В фильме завязывается несколько новых узлов с расчетом на продолжение в нескольких частях, Брюс Уэйн находит себе подружку и преемника, еще несколько раз спасает старого друга и старый Готэм, по ходу освобождая Бэтмена от любых связей с фамилией Уэйн. Проблема только в том, что Уэйн и есть Бэтмен, и всегда им был, а потому, чтобы перестать быть Бэтменом, ему нужно решить: перестать быть собой или вовсе перестать быть; этот вопрос он и решает на протяжении фильма, разбираясь между делом, что же такое Бэтмен: мститель? стражник? Обязательно ли ему быть сиротой? Важны ли для него правила типа «никого не убивать»? Может ли он быть ведом личными эмоциями?
Несчастье наше и Уэйна в том, что ни у кого тут нет воображения. Каждый персонаж должен произнести монолог, чтобы раскрыть глубину своего трагизма, и вот уже самые гнусные злодеи кажутся как-то человечнее, что ли. (На самом деле это вы радуетесь, что скоро все закончится.) На карту должно быть поставлено все, включая жизнь: и вот человека переламывают об колено, а через несколько минут он опять как новенький.
Несколько лет назад все приветствовали возвращение серьезности, наступление «новой искренности», и на этом фоне деятельные воспоминания о восьмидесятых (вроде «Неудержимых»), когда героев невозможно убить даже прямым попаданием гранаты, заставляли плакать от счастья и умиления. Но все это зашло слишком далеко. Серьезность теперь исключительно протокольная, поступь не иначе как прокурорская, шутки пошли сплошь дурацкие, и даже преступления — вполне чудовищные — и те заемные. Джеймс Холмс, убивший 12 человек на премьере «Темного рыцаря» в Колорадо, просто-таки воплощенная вторичность: эти красные волосы, эта фамилия, этот сценарий. И ведь никто не хотел, чтобы кино взяло и воплотилось в реальность; скорее, мечтали наоборот: чтобы реальность была как в кино, чтоб летать, и дышать в космосе, и никогда не больно, и наши бы все равно победили.
Кристофер Нолан снял, в общем-то, крайне печальную экранизацию квеста «наполни старые мехи чем-нибудь новым». Можно было говорить о сосуде или о содержимом; но содержимое мало меняется с тех пор, как был придуман комикс о Бэтмене, — значит, имело прямой смысл вернуться к комиксу и не париться изобретением реалистичных объяснений того, чего быть на самом деле не может. Можно же просто нарисовать этот грот и эту тюрьму; раскрасить виды Нью-Йорка в цвета Готэма и не зарисовывать бомжей на улицах, я все равно знаю, что они там есть. Было бы тогда и возрождение легенды, и триумфальное возвращение комикса, и символическое торжество всего хорошего над всем дурацким.
А получилось кино о страхах. О том, что кто-то может убивать не за идею и не из желания мирового господства (как это бывает в кино), а просто потому, что когда-то давно его, маленького, обидели (как это случается в жизни). Кино о том, что все твои деньги могут исчезнуть в секунду из-за сбоя в системе электронных платежей; о том, что друг, которому ты доверял, в решающий момент предаст; о том, что старый дворецкий (няня, няня) однажды умрет.
Где же, наконец, кружка.
