Все европейские окраины более-менее одинаковы – каменные башни шотландских замков, строгие усатые мужчины на улицах Палермо, бесконечные ряды пробковых деревьев на плантациях Португалии. Между булыжниками на мостовой Эдинбурга застревают шпильки, сицилийские дороги закручиваются в бесконечные спирали, грустно звенят трамваи, взбираясь на холмы Лиссабона. Разница только в градусах – моря, океана, или национального напитка. Портвейн, виски, лимончелло. Хванчкара, мукузани, цинандали, твиши.

Грузия всегда была краем Европы. Не путайте – не границей между Европой и Азией. Несмотря на столетия арабского, монгольского, персидского и турецкого владычества, Азией здесь и не пахнет. Здесь пахнет грецкими орехами, виноградом и овечьим сыром, здесь суровые небритые старики в черных пиджаках как две капли воды похожи на сицилийских крестьян, здесь такие же горы, долины и реки, как на другом краю Европы, у Атлантического океана.

Вода здесь резкая на вкус, с миллионом взрывающихся на языке пузырьков, внесенная в вечность словами Мимино: «А боржом? Думай, что говоришь!» Сюда какими-то окольными путями попали лучшие товары Нового Света: помидоры, кукуруза, перец чили и табак. Какому купцу пришла в голову безумная идея привезти все это в страну, где едят мальву и свекольную ботву, неизвестно, однако мы искренне должны сказать ему спасибо. Безумный микс исходных продуктов в результате трансформировался в одну из лучших кухонь мира. Она зиждется на необыкновенно привлекательном сочетании самых свежих овощей и фруктов с самыми творческими в мире соусами. Здесь сушат пюре из алычи и раскатывают его в полупрозрачные, терпкие пластины – тклапи, здесь растирают в каменной ступке перец чили с базиликом, чтобы приготовить грузинский ответ мексиканцам – вязкую, темно-красную, сочащуюся запахом аджику.

Грузия оставляет свой след навеки. Жесткая бизнес-леди, вцепляющаяся, как бульдог, в сделку и всегда добивающаяся успеха, шмыгнув носом, выходит из комнаты на первых кадрах, первых звуках бессмертного, хрипловатого голоса, поющего про птичку-невеличку, птичку-жемчужинку.
- Это единственное в мире, чего я не могу перенести, - говорит она, покинувшая страну в семнадцать лет. Сгорбилась на краю ванной, затягивается сигаретой. - И перевести это на другой язык я тоже не могу, не умею. Это как частица меня, а я не хочу вырывать из груди сердце.

Сердце Грузии – Тбилиси, зажатый в залитой солнцем и теплом впадине между картлийскими горами. Город горбат, как заметил поэт:
Мне Тифлис горбатый снится,
Сазандарей стон звенит,
На мосту народ толпится,
Вся ковровая столица,
А внизу Кура шумит.

Город взбирается коричневыми, бежевыми, охряными, карминно-красными сотами на холмы вокруг реки, на вид серьезной, а на деле – веселой и неглубокой. Город заставлен верандами и пристройками, завешан виноградом и глицинией, город расставил на улицах каштаны и щелкает ими под каблуками длинноволосых красавиц. Город расстелил на узких улицах брусчатку, по которой не спеша прогуливаются местные щеголи – стройные юноши в ослепительно белых рубашках, с длинными застенчивыми ресницами и походкой Д'Артаньяна, единственные истинные гасконцы за пределами Франции – и неважно, кто они – грузины, армяне или евреи.

Город выстроил синагоги – грузинскую и ашкеназскую. Евреи сюда прибыли, согласно местной традиции, прямиком из Иерусалима, после его завоевания Навуходоносором в VI веке до н.э., и с тех пор так и остались – крестьяне, торговцы, ремесленники, говорящие по-грузински, собиравшие когда-то десятки родственников на пасхальные седеры, смотревшие серьезными черными глазами в объективы старых фотоаппаратов, гостеприимные, как сама страна и город, приютившие их.

Город разложил мешки с бледно-желтой, маслянистой кукурузной мукой, завалил прилавки Дезертирского базара жирными белыми курицами и пирамидами остро пахнущего сыра. Город построил крепости – фиолетовые из баклажанов, разных оттенков красного – из помидоров, оранжевые – из мандаринов. Город смахнул пыль с темно-зеленых винных бутылок с криво наклеенными этикетками. Город, как скупец, перебирает в пальцах опалы, рубины, турмалины, топазы – это фасоль, разноцветная, круглая и продолговатая, с пятнышками и полосочками, готовая для лобио.

Город ждет гостей и поет песни, потому что кроме них, вина и еды мало что умеет, да и не нужны ему другие умения. В том самом фильме, где поют про птичку-невеличку, даже из Тель-Авива просят: «Спой еще», и он присаживается на уголок и поет, пропевая все деньги, да и не в них счастье. Счастье в песне:

Которую поют верхом и на верхах,

Держа дыханье вольно и открыто.

Как же ему хотелось в февральском, тридцать седьмого года Воронеже увидеть еще раз эти мягкие очерки холмов, просверк заката в кисти винограда, услышать этот голос, который через сорок лет отзовется ему Амазе мети - «С песней умру, чего мне желать еще больше».

Безусловно, на белом лайнере, летящем сквозь синие небеса комфортней. А она хочет так – порхать птичкой-невеличкой, немножко обшарпанным вертолетиком-бабочкой, и чтобы сзади – каждой твари по паре, как у Ноя, и чтобы кидаться недоеденными помидорами, и крутые горы прямо в лицо, и чистейшая вода журчит по камням, и дети кувыркаются на лугу. Лететь, чтобы увидеть там, вдалеке, то, о чем она поет – долины ириса, дыхание роз, цвет мака.

Вот и нет ее. Улетела, скрылась за горизонтом, и не вернется больше. Никогда.
Остались от нее только звуки, а те, кто не может услышать, или взглянуть, давно уже признались:
Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло,
Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра...

А если нельзя увидеть, перебрать глазами, тогда остается только пробовать на вкус этот сурик и охру, эту зелень, этот чеснок и перец, базилик и кинзу, эту радость и счастье бытия.

Зеленое лобио

Что надо:
500 г спелых помидоров
0,5 стакана очищенных грецких орехов
1 пучок зелени кинзы
2 веточки петрушки
3 веточки фиолетового базилика
2 зубчика чеснока
500 г свежей зеленой фасоли
2 головки репчатого лука
1 ч. л. чабера
соль, молотый черный перец по вкусу

Что делать:
Помидоры ошпарить кипятком, очистить от кожицы и семян, измельчить, уложить в кастрюлю. Дать закипеть, а затем тушить на слабом огне 5 минут.
Грецкие орехи пропустить через мясорубку. Зелень вымыть, обсушить, измельчить. Чеснок очистить, раздавить чесночным прессом. Фасоль наломать, отварить в подсоленной воде до готовности, 30 минут, откинуть на дуршлаг, затем высыпать в кастрюлю.
Лук очистить, очень мелко нарезать, добавить к фасоли. Влить туда же томатную смесь, добавить орехи, чеснок, зелень и чабер.
Приправить солью и черным перцем по вкусу, поставить на средний огонь и варить 10 минут.