Начало сентября — это пробки, цветы и дети, бедные московские дети. Даже если они учатся в школе через дорогу (а не сорок минут в метро с двумя пересадками), даже если родители (люди со стальными нервами и железной волей) заставляют их соблюдать режим (в девять — спать, 3 фрукта в день, витамины и никаких чипсов), даже если они все лето провели на море и вернулись в Москву 30 августа — в начале сентября московские дети имеют вид бледный, несчастный, а только потом — трогательный. Глядя на заспанные физиономии, сложно поверить, что они высыпаются, правильно питаются и вообще счастливы. Где-то к октябрю они надевают теплые куртки немарких оттенков и сливаются с толпой, а до того — их ужасно, ужасно жалко.
Пробки везде: на дорогах, в метро, в магазинах с детской обувью (даже если купить сменку в июне, то к сентябрю она всегда оказывается мала — это правило номер один негласного свода «Законы родителей школьников») и между стеллажами канцелярского отдела «Дома книги» (производители обложек и учебников, очевидно, ненавидят друг друга, и подбор обложки к каждой книге Гейдмана превращается в задачу из тех, что можно включить во вступительные испытания в 57-ю школу).
О новых победах
Сдав четырех детей в различные казенные дома и выкроив, тем самым, некоторый досуг, я решила изучить вопрос о том, чем этих самых детей теперь будут кормить, благо с недавних пор во всех школах и детских садах Москвы принято единое меню, с которым легко ознакомиться. Против этого боролись, устраивали митинги, писали письма. О результатах вы, наверное, догадываетесь.
Понятно, что и прежде кормили во всех этих учреждениях так себе. До сих пор не могу вспомнить без содрогания тушеную капусту с котлетами из своего детства. Но в недавнем, уже постсоветском прошлом ситуация несколько отличалась от места к месту, ибо едой детей обеспечивали различные поставщики. Теперь же все достигло строгой гармонии и единства, а дети с удовольствием усваивают:
Напиток витаминизированный инстантный
Изделия фигурные и хлопья (готовые завтраки) из круп сладкие, обогащенные микронутриентами
Юшку картофельную с кабачками и помидорами
Кисель витаминизированный из концентрата промышленного производства
Один наш ребенок, не выдержав такой еды напора гимназии, в которой «воспитание лидера — это исторически сложившаяся тенденция, являющаяся особенностью этики греческой аристократии», недавно поступил в еврейскую школу. Вот где царит старорежимная простота. На обед здесь предлагается:
Борщ
Пюре картофельное с котлетой куриной
Салат из свежих овощей
Булочка ярославская
Чай с сахаром
Видимо, слишком сложно готовить кошерную юшку.
Все об одном
Болтливая старушка во франкфуртском трамвае явно обрадовалась моему соседству. Минут десять я морочила ей голову, усиленно придавая своему лицу любезно-заинтересованное выражение. На одиннадцатой минуте старушка таки заподозрила неладное и спросила: Sprechen Sie Deutsch? Я призналась, что не шпрехен. Нимало не смутившись, старушка перешла на беглый английский: «Вы из России? Я бывала в СССР. Нас — учителей географии из ГДР — возили по стране, до Сибири довезли. Страшные были времена. Вот все говорят о Pussy Riot — жестокий приговор, да в СССР они бы рот не успели раскрыть, как их бы расстреляли! Увы, мне пора выходить. Полезно все же знать английский — как мило с вами поговорили».
*
Глубоко православная дама, профессор-библеист, впервые появившись на кафедре после летних каникул, провозглашает с порога: «Плохи дела с нашими пуссями, совсем плохи. Я внимательно изучила приговор. Интереснейший документ — обвиняют их, среди прочего, в том, что они ненависть к себе возбудили! Ну, если за это теперь сажают, то патриарху лет 25 светит».
На днях сидел с дочкой в кафе, а за соседним столиком сидела азиатская молодая пара (скорее казахи, чем корейцы или китайцы). И девушка рассказала молодому человеку анекдот (а мы услышали):
Приходит мальчик из детского сада к бабушке и говорит:
— Бабушка, я русский или еврей?
— А что? — спрашивает бабушка.
— Да нам в сад новые игрушки принесли — вот я и не знаю, что с ними сделать: сломать или домой отнести?
Во-первых, понятно, что кто бы ни был мальчик, бабушка-то у него еврейка — отвечает вопросом на вопрос.
А во-вторых, это, конечно, анекдот про меня и прочих полукровок, которые определяют свою национальность «по ситуации» или «по поведению»: за границей в большинстве случаев я — «русский» (пока не спросят, почему я на русского не похож), а евреем оказываюсь, когда речь заходит о воспитании детей по принципу «мы, евреи, всегда ценили образование!». (Впрочем, мы, русские, наверное, тоже ценили, но стереотип приписывает это евреям.) Выходит, что как бы «Букник» ни боролся со стереотипами, уйти от них не получается.
Отдельно повеселило, что рассказчица анекдота, хоть и говорила по-русски, была не русская и не еврейка. То есть вот как они, азиаты, видят со стороны нас, русских евреев. Впрочем, она, наверно, могла определить во мне еврея не больше, чем я в ней — казашку, китаянку или кореянку.
Сентябрь — самый длинный месяц, потому что вмещает в себя рассказы о лете. Удачным считается лето, проведенное как можно дальше от дома. Тут хочется вспомнить скетч Ханоха Левина «Турпоездка», один из лучших текстов о туризме и туристах ever. Действительно, если увлечься путешествиями, города и достопримечательности начинают путаться. Зато хорошо запоминаются мелкие детали — например, я уже неделю не могу забыть о том, что в Эстонии есть город под названием Soodoma. Как там встречают путников, мы решили не проверять. Проехали мимо.
А у некоторых все только начинается. Продавщица уличного лотка с фруктами-овощами расспрашивает свою знакомую, пока та выбирает огурцы:
— Ну что, Лен, последние дни работаешь? И куда потом, греться?
— Да там, может, и не будет тепло. Мы вначале-то во Францию...
— Везет тебе, Лен! Столько всего посмотришь.
— Да мне уже ничего не хочется. Только лечь и лежать.
— Что ж ты так! Я вот старше тебя, а позовет меня племянник в свою Бельгию — тут же поеду. Только он не зовет. Думает, наверное: тетка старая, зачем ей.
Племянник, позови тетку в гости! Весь наш район тебя осуждает.
Ночью в «Жан-Жаке» на Цветном праздновали день рождения Яны Овруцкой. Было всего несколько человек. В том числе ее дочь, подруга дочери и молодой человек подруги дочери. Подруга с молодым человеком учатся в ГИТИСе на актерском. Они недолго посидели — ночь, завтра учеба, и перед уходом молодой человек зачем-то подошел к седому бородатому пьяноватому завсегдатаю кафе, который, покачиваясь, сидел у барной стойки и громко говорил с барменом. Затем молодой человек вернулся и сказал, что на прощание хочет подарить имениннице стихотворение. И стал читать. Читал он Есенина «Письмо к женщине»: «Вы помните, вы все, конечно, помните…» Все повернулись к нам. Бородатый подошел поближе. Это было и смешно, и трогательно до слез. «Любимая, меня вы не любили! — декламировал молодой актер, обращаясь к маме подруги своей девушки, — Не знали вы, что в сонмище людском / Я был как лошадь, загнанная в мыле, / Пришпоренная смелым ездоком». Читал он хорошо, уверенно, может быть, чуть пафосно, но Есенину это идет. Будучи явно непьющим, он говорил: «И я склонился над стаканом, / Чтоб, не страдая ни о ком, / Себя сгубить / В угаре пьяном». Когда он закончил, стало очень тихо. Потом раздались аплодисменты. Все компании, сидевшие в кафе, стали хлопать, улыбаться, поздравлять с днем рождения. А бородатый громко сказал: «Спасибо, друг! Да ты меня должен был не то что заткнуть, ты должен был мне просто дать по башке!» — и что-то еще эмоциональное, было видно, что он счастлив.
Москва стала хорошим городом за последние годы, выросло это долгожданное поколение свободных открытых людей. Мне так кажется.
